Коллектив авторов - Великий зверь Кафуэ

• Название: Великий зверь Кафуэ
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2017

Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…

Антология «Великий зверь Кафуэ» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу включены произведения 1900-х — 1920-х гг. Большинство из них впервые переведены на русский язык. В издании сохранены оригинальные иллюстрации, составляющие неотъемлемую часть первых публикаций.

---

Последующие события показали мне, насколько я был виновен, заинтересовавшись предметом, который заставил меня уклониться в сторону и не исполнить таким образом данного слова встретиться с мистером Кольтоном. Побуждаемый инстинктом, я бросился преследовать насекомое. Хотя виды эти, как давно уже известно, обладают необыкновенной силой полета и в состоянии продержаться на воздухе дольше всех чешуекрылых, я все же надеялся, что мне скоро удастся поймать его ввиду довольно прохладного утра. Как бы поддразнивая меня, насекомое спускалось время от времени, но всякий раз, когда я приближался к нему, снова взлетало на воздух. Оно заставило меня таким образом описать большой полукруг и уклониться на целую треть мили внутрь страны, прежде чем мне удалось, наконец, поймать добычу. Положив его в банку с цианкали, которая висела у меня через плечо, я поспешил обратно, втайне упрекая себя за свое увлечение. Спешить приходилось еще более в виду того, что с юга надвигались целые облака тумана. Направляясь к ближайшей границе холмов, я пришел туда раньше надвигавшегося тумана. Первое, что мне бросилось в глаза сквозь промежуток среди холмов, было распростертое тело Кольтона, лежавшее на том месте, где были убиты Сердгольм и Хайнс…

Я должен сказать, нисколько не преувеличивая, что в первую минуту совершенно окаменел. Затем ко мне вернулось прежде всего сознание своей вины и ответственности. Как безумный, бросился я бежать вдоль линии холмов, спустился в углубление между ними, где взморье скрылось на время у меня из виду, затем поднялся вверх и очутился на верхушке обрыва, несколько восточнее от оврага. Туман между тем быстро надвигался, и когда я добрался до окраины холмов, он, подобно серой мантии, скрыл от меня лежавшее тело. Я был уже на вершине оврага, когда увидел какую-то чудовищную, непонятную мне фигуру, которая медленно двигалась по песку… сетка выпала у меня из рук, и громкий крик вырвался из груди.

Я увидел чудовищную фигуру.

Среди серых облаков тумана фигура эта принимала самые невероятные образы. Вдруг она, к великому удивлению моему, свернулась вдвое, образовав плотную массу, перевернулась — и глазам моим представился человек самого ужасного вида, но во всяком случае человек, с которым, следовательно, можно было бороться. В следующую за этим минуту я увидел на песке, непосредственно почти под Кольтоном, большой нож с необыкновенно длинным лезвием и огромной рукояткой. К этому ножу и направлялся неизвестный, когда крик мой донесся до его слуха. Он вдруг остановился против того места, где я стоял, широко открыв глаза и, как зверь, оскалив зубы.

Времени нельзя было терять, ибо о спуске через овраг нечего было и думать. Ничего не оставалось больше, как спуститься через обрыв; если Кольтон был еще жив, то единственное средство спасти его было добраться к нему раньше, чем неизвестный схватит нож. Не успела у меня мелькнуть эта мысль, как я бросился вниз, почувствовав невыразимый ужас, когда очутился в воздухе среди тумана. К счастью для себя — ибо кости хрупки в шестьдесят лет — я упал на мягкий песок. Быстро поднявшись на ноги, я бросился вперед, гонимый страхом, несясь по склону к тому месту, где был неизвестный. На лице его и в глазах ясно было видно, что он страдает манией убийства. Но теперь, когда он повернулся ко мне, лицо его приняло вдруг выражение испуганного зверя. Я крикнул еще раз, чтобы привлечь на себя его внимание. Моим единственным желанием было добежать к нему раньше, чем он доберется до ножа и Кольтона.

Маньяк присел на корточки, увидев, что я бегу к нему. Считаю долгом признаться, что мною овладел дикий восторг, когда я заметил, что на стороне его нет преимуществ ни в росте, ни в силе. Хотя я человек невысокого роста, но должен сказать, отличаюсь мускулистым, сильным сложением благодаря почти постоянному пребыванию на чистом воздухе, а потому я не чувствовал особенного беспокойства относительно исхода дела. Мы сошлись. Но когда я испробовал на себе силу мускулов своего противника, я понял вдруг, что имею дело с силою человека безумного. С минуту мы оставались неподвижны, причем я придумывал, как бы мне схватить его так, чтобы заставить подняться на ноги, — как вдруг он с громким криком потянулся к моему плечу и так впился зубами в мое тело, что сразу прокусил его до самой плечевой кости.

Весьма возможно, что это спасло мою жизнь и жизнь Кольтона, ибо вслед за этим нападением мною овладело такое же безумное бешенство, как и моим противником, и я, всю свою жизнь придерживавшийся строго научного воздержания от всяких волнений жизни, превратился, к стыду своему, в дикого зверя. Кровь закипела во всех моих жилах, и сила превратила мускулы мои в стальные веревки. Схватив за горло своего противника, я пытался оттащить отвратительное лицо его от своего плеча. Правая рука моя, которую я откинул назад, собираясь нанести удар, нащупала веревку с привязанной к ней банкой. С громким криком схватил я это довольно тяжелое орудие и стал наносить им противнику удары по голове. Он выпустил меня из рук. Я отскочил от него, затем набросился на него и повалил его на землю. Банка разбилась; в припадке своего зверского экстаза я забыл об образчике Pseudargiolus, который вместе с осколками упал в песок.

Я продолжал держать в руке остатки бутылки. Голова моя закружилась… Я пошатнулся и упал, но у меня настолько сохранилось еще сознание, чтобы понять, что состояние мое происходит от действия смертоносных испарений циана, — и я отбросил остатки последнего подальше от себя. Мозг мой покрылся каким-то туманом, и я не мог ничего сообразить. Увидев сидевшего Кольтона, я подумал, что это галлюцинация. Кольтон умер, Кольтон умер, твердил дух убийства в моей голове. Мне остается убить его убийцу. Все заходило кругом меня… я стал на четвереньки и пополз к противнику. Видя, что Кольтон вскочил и бежит ко мне, я пришел в еще большее бешенство. Я боялся, что он помешает мне, прежде чем я кончу свое дело. Все лицо моего противника было покрыто кровью, его кровью и моей, — когда я схватил его за горло. Еще минута — и на душе моей было бы убийство человека. Но чья-то рука схватила меня, и я услышал голос, говоривший мне:

— Ради самого Бога, профессор, не убивайте этого несчастного!

— Ради Бога, профессор, не убивайте этого несчастного!

Рука моя разжалась. В следующую минуту я почувствовал, что лежу на спине и вижу над собой бледное лицо Кольтона. Я сказал, вероятно, что-нибудь, потому что Кольтон обратился ко мне, как бы отвечая на мои вопросы:

— Все благополучно, профессор! Нет здесь ни Pseudargiolus’a, ни птеранодона, и ничего подобного. Полежите минуту покойно.

Тут я вспомнил, что потерял свою драгоценную находку.

— Пустите меня, я хочу встать! — крикнул я. — Я потерял ее… Она упала, когда бутылка с ядом разбилась.

— Полно, полно, — сказал он ласковым голосом, каким успокаивают обыкновенно больных, — погодите…

— Я говорю о моем образчике Pseudargiolus’a, — сказал я. Туман в голове моей начинал проясняться и ко мне вернулись смутные воспоминания о случившемся. — Птеранодон? — спросил я, озираясь кругом.

— Вот он! — засмеялся Кольтон, указывая на покрытую кровью фигуру, лежавшую на песке.

— Но следы ног! Следы! Отпечаток ног ископаемого на камне!

— Следы ног на камне? Это следы рук!..

— Рук? — повторил я. — Расскажите мне все пояснее. Я дошел до такой степени отупения, к которому совсем не привык.

— Ничего удивительного, сэр! Вот в чем дело: я понял все до того, как мне нанесли удар. Этот человек паяц, двоюродной брат Сердгольма. Он несколько помешался после удара, нанесенного ему последним, и все время, вероятно, поджидал случая убить Сердгольма. Он спрятался за этим большим камнем у входа в овраг и ждал его. Вы видели, конечно, как мечут ножи клоуны в цирке… таким-то именно способом он убил Сердгольма. Несмотря на свое помешательство, он понял, что следы могут его выдать, а потому, вспомнив свои подвиги в цирке, прошел на руках за ножом… Весьма возможно, что его навели на эту мысль следы бекасов и куликов, которые видны везде кругом.

— Но мистер Хайнс? И вы сами?

— Не знаю, почему он задумал убить нас; может быть, боялся, что мы узнаем его тайну. Я избавился от смерти лишь благодаря тому, что бросился бежать в сторону, когда он метнул нож… Брошенное неверно орудие перевернулось, и тяжелая рукоятка его, ударив меня по лбу, оглушила меня.

Тут послышался стон клоуна, и мы занялись тем, чтобы привести его в чувство.

В настоящее время он находится в больнице и есть надежда на его выздоровление. Мистер Кольтон также оправился после своего приключения; я также, хотя у меня осталось не особенно удобное затвердение мускулов в том месте правого плеча, где оно было укушено. Я действую теперь левой рукой, когда является необходимость пускать в ход сетку для ловли насекомых. После долгих поисков мне все же удалось найти остатки образчика Pseudargolius’a с одним почти нетронутым крылом. Он еще может быть объектом при изучении строения этих видов. Моя монография о птеранодоне не была, само собою разумеется, напечатана. Но тем не менее я считаю нужным подтвердить, что существование этого животного все же возможно в границах научных предположений.