Фома Аквинский - Сумма теологии. Том I

• Название: Сумма теологии. Том I
• Автор: Фома Аквинский
• Жанр: Религия

«Сумма Теологии» (Summa theologiae, Summa theologica), самое значительное по своему влиянию на христианский мир философское сочинение. Главный труд великого христианского философа и богослова, крупнейшего схоласта и метафизика Фомы Аквинского (Thomas Aquinas – 1225–1274). Оказал огромное влияние на развитие православного «школьного богословие», его влияние едва ли можно переоценить.

Вся «Сумма Теологии», прекрасная хрестоматия по целому массиву вопросов христианской веры и жизни. Во многих своих рассуждениях («непорочное зачатие» Девы Марии; «безусловный примат папы» и др.), Аквинат, совершенно неожиданно, для католического схоласта, занимает православную позицию.

Вся «Сумма…» состоит из трех частей. Труд представляет собою ряд трактатов, но основой деления являются вопросы оппонентов Фомы, затем приводиться противоречащее этим «возражениям» мнение, которое, однако, не кажется Аквинату достаточно убедительным или исчерпывающим, и только затем (после слова «отвечаю») излагается решение проблемы, принадлежащее самому автору, включая и опровержения «возражений»

Содержание

Том I • Том II • Том III • Том IV • Том V • Том VI • Том VII • Том VIII • Том IX • Том X • Том XI • Том XII

---

Отвечаю: согласно [сказанному в] предшествующем разделе, наше познание Бога отталкивается от совершенств, проистекающих от Него к сотворенному, каковые совершенства наличествуют в Боге куда более возвышенным образом, нежели в тварях. Однако наш ум воспринимает их постольку, поскольку они наличествуют в тварях, и как он их воспринимает, так и выражает в именах. Поэтому, что касается таких имен, прилагаемых к Богу, то следует различать обозначаемые ими совершенства, например, благость, жизнь и т. п., и их модус обозначения. То, что относится к обозначаемому этими именами, поистине принадлежит Богу, [причем] гораздо в большей степени, нежели сотворенному, и первичным образом сказывается именно о Нем. Но что касается их модуса обозначения, они непосредственно и истинно не относятся к Богу, поскольку их модус обозначения относится к тварям.

Ответ на возражение 1. Есть имена, таким образом выражающие совершенства, проистекающие от Бога к тварям, что тот несовершенный способ, посредством которого твари становятся причастными к божественному совершенству, сам становится частью [значения] имени; так [например] «камнем» обозначается материальное бытие; такого рода имена могут приписываться Богу только в метафорическом смысле. Однако другие имена выражают эти совершенства безусловным образом, без какого бы то ни было модуса причастности, который являлся бы частью их значения, как [например] слова «бытие», «благо», «жизнь» и т. п., и такие имена могут прилагаться к Богу буквально.

Ответ на возражение 2. Имена, подобные тем, что привел Дионисий, не приличествуют Богу по той причине, что выражаемое ими не принадлежит Ему в принятом смысле слова, но – более возвышенным образом. Поэтому Дионисий и прибавляет, что Бог превыше любой субстанции и любой жизни.

Ответ на возражение 3. Те имена, что прилагаются к Богу буквально, подразумевают телесность не в выраженной ими вещи, но в связи с модусом их обозначения, в то время как имена, прилагаемые к Богу метафорически, подразумевают и обозначают телесность в выраженной ими вещи.

Раздел 4. Являются ли имена, приписываемые Богу, синонимами?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что имена, приписываемые Богу, суть синонимы. Ведь синонимичными мы называем имена, которые обозначают одно и то же. Но те имена, что приписываются Богу, обозначают в Боге одно и то же, ибо благость Божия – это Его сущность, и подобным же образом – Его мудрость. Следовательно, эти имена суть синонимы.

Возражение 2. Далее, если скажут, что эти имена обозначают в действительности одну и ту же вещь, но отличаются [друг от друга] в идее, можно возразить, что идея, которой не соответствует никакая действительность, излишня. Значит, если [в настоящем случае допустить, что] идей много, а вещь – одна, то может статься, что все эти идеи [попросту] излишни.

Возражение 3. Далее, вещь, которая суть одна равно в действительности и в идее, в большей мере едина, нежели та, что одна в действительности и многообразна в идее. Но Бог един высочайшим образом. Следовательно, похоже, что Он – не таков, что один в действительности и многообразен в идее; но если так, то имена, приписываемые Богу, не выражают различные идеи; значит, они суть синонимы.

Этому противоречит следующее: любые синонимы, объединенные друг с другом, образуют избыточность, как [например] когда мы говорим: «одевать одежду». Следовательно, если бы все имена, приписываемые Богу, были синонимами, было бы ошибкой говорить: «Бог благ», или что-нибудь еще в том же роде; тем не менее, [в Писании] сказано: «Боже великий, сильный, Которому имя – Господь Саваоф» (Иер. 32:18).

Отвечаю: имена, сказываемые о Боге, не суть синонимы. Это будет нетрудно понять, если вспомнить: эти имена используются для того, чтобы передать или выразить отношение причины к сотворенному; а из этого следует, что многоразличие идей связано [или] с разнообразием вещей, проистекающих от Бога, или с разнообразием дополнительных следствий. Но даже и в связи с тем, что было сказано выше (2), [а именно] что эти имена выражают божественную субстанцию, хотя и несовершенно, также [вполне] понятно, почему они имеют разнообразные значения. Ведь идея, выраженная именем, суть представление в уме о вещи, выраженной этим именем. Но так как наш ум познает Бога через сотворенное, то чтобы понять Бога, формирует представления, соразмерные тем совершенствам, кои проистекают от Бога к тварям, каковые совершенства имеют свое предбытие в Боге единовидно и просто, в то время как в тварях они обретают разделенность и множественность. Поэтому: как различные совершенства сотворенного соотносятся с одним простым началом, многообразно и как бы по частям представленным посредством самых различных совершенств сотворенного, так и различные и множественные представления нашего ума соотносятся с одним целокупно простым началом, кое согласно этим самым представлениям разумеется несовершенно. Следовательно, хотя имена, приписываемые Богу, выражают одну и ту же вещь, однако, поскольку они выражают ее согласно многим и различным аспектам, они не синонимичны.

Отсюда явствует ответ на возражение 1, ибо синонимы – это то, что выражает одну и ту же вещь согласно одному и тому же аспекту; ведь слова, выражающие различные аспекты [некоей] одной вещи, не выражают [эту] одну вещь первичным и безусловным образом, ибо посредством терминов мы выражаем вещь только в смысле представления о ней нашего ума. о чем было сказано выше.

Ответ на возражение 2. Многие аспекты этих имен отнюдь не излишни, ибо они соотносятся с одной простою действительностью, передаваемой ими многоразлично и несовершенно.

Ответ на возражение 3. Всесовершенное единство Бога означает, что то, что в остальном существует сложно и разделенно, в Нем существует просто и единовидно. Отсюда и получается так, что хотя Он в действительности и один, в идее Он – множественен; [это связано с тем, что] наш ум воспринимает Его настолько многообразно, насколько многообразно Он представляем посредством [множества сотворенных] вещей.

Раздел 5. Верно лм, что сказываемое о Боге и тварях суть соименные предикаты?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что приписываемые Богу и тварям вещи соименны. Ведь все одноименные термины сводятся к соименным, подобно тому, как многое сводится к единому; так [например], если имя «собака» одноименно предицируется как лающей собаке, так и рыбе-собаке, оно [необходимо] должно сказываться о чем-то соименно, а именно – обо всех лающих собаках; в противном случае этот ряд [одноименных предикатов] мог бы продолжаться до бесконечности. Затем, существуют как соименные действователи, которые совпадают со своими следствиями равно по имени и по дефинициям (так, человек рождает человека), так и одноименные действователи (так, солнце порождает жару, хотя назвать солнце «жаром» можно только в одноименном смысле). Следовательно, похоже, что первый действователь, к которому сводятся все прочие действователи, является действователем соименным; поэтому то, что говорится о Боге и тварях, сказывается соименно.

Возражение 2. Далее, между одноименными вещами не наблюдается никакого подобия. Поскольку же твари некоторым образом уподоблены Богу, согласно словам [книги] Бытия: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1:26), похоже, что кое-что может сказываться о Боге и тварях соименно.

Возражение 3. Кроме того, мера однородна с измеряемой [ею] вещью. Но Бог – первая мера всего сущего. Следовательно, Бог однороден с сотворенным; таким образом, слово может прилагаться к Богу и тварям соименно.

Этому противоречит следующее: все, что сказывается о различных вещах под одним и тем же именем, но не в одном и том же смысле, сказывается одноименно. Но ни одно имя не прилагается к Богу в том же самом смысле, в каком оно прилагается к тварям; например, мудрость тварного суть качество, а [мудрость] Бога – нет. Затем, изменение рода привносит изменение в сущность, поскольку род – это часть определения; и то же самое можно сказать и о [некоторых] других вещах. Следовательно, то, что говорится о Боге и тварях, сказывается одноименно.

Далее, Бог более удален от тварей, чем какие бы то ни было твари – друг от друга. Но иные из тварей настолько удалены друг от друга, что сказываться соименно о них нельзя, как [например] в тех случаях, когда вещи не принадлежат к одному и тому же роду Следовательно, тем более никак нельзя сказываться соименно о Боге и тварях; поэтому в данном случае речь может идти только об одноименной предикации.