З Вендров - Наша улица (сборник)

• Название: Наша улица (сборник)
• Автор: З Вендров
• Жанр: Русская классическая проза

---

Шестнадцатилетний паренек отправился без гроша в кгрмане из своего родного городка Слуцка в город Лодзь, который славился в те годы как "русский Манчестер". В родительском доме было восемь человек детей, и он решил избавить этот дом от "лишнего рта", Паренек стремилея к образованию, искал работу. Особенности его темперамента мешали ему, однако, долго удерживаться на одном месте: он любил пошутить и осмеливался спорить. Его хозяевам это приходилось не по нраву. Но и ему не нравились понадки хозяев, и на пороге двадцатого столетия, в 1900 году, он опубликовал свою первую корреспонденцию из Лодзи - "Фабриканты на визитных карточках", тем самым завоевав себе право целыми днями мерить городские тротуары.

Писателем паренек пока не стал. Прогнанный еще из нескольких мест, он отправился в Москву. Желал он по-прежнему устроиться ьа работу и получить образование. Но и здесь он задержался ненадолго; он не мог мириться с ролью бесправного "зайца". Тогда он отправился сначала в Англию, потом в Соединенные Штаты. Свой кусок хлеба он там как-то добывал: работал грузчиком, подсобным рабочим на деревообделочной и мебельной фабрике, исполнял всякие случайные работы - не гнушался ничем. А вот получить систематическое образование так и не удалось. Молодой Давид Вендровский глотал книги ((мне трудно вспомнить себя не читающим", - напишет он позже в своей "Автобио! рафии"), ходил на митинги, без конца разъезжал, учась у самой жизни, и спустя много лет был вознагражден за свое упорство радостями и горестями творчества. В еврейскую литературу пришел новый писатель - 3.Вендров.

Во время своих бесконечных скитаний по Англии и Шотландии (нa колесах и пешим ходом) Вендров писал и печатался. Увиденное и пережитое просилось на бумагу, искало своего выражения. Но для того мо бы стать настоящим писателем, необходимо было вернуться на родину.

И действительно, после возвращения в Россию Вендров в течение всею лишь пяти лет, с 1911 по 1916 год, опубликовал шесть книг рассказов.

Вендрову принесли известность "Правожительство" (1912) - серия юмористических, на грани гротеска, рассказов - и очень грустная повесть, даже без намека на улыбку, с неуютным названием "На чужой земле". Впервые эта повесть была напечатана в 1907 году в Нью-Йорке.

К тому же времени относится множество статей и фельетонов.

Что же является главным в творчестве Вендрова? Может быть, оно случайно пошло по двум направлениям? Может быть, писатель не сразу себя обрел? Нет, Вендров очень органичный писатель. С первых же шагов своего писательского пути он чувствовал себя призванным показать жизнь с разных сторон: отсюда и грусть, и ирония, переходящая порой в сарказм.

После "Правожительства" последовали рассказы о провинциальных прожектерах, обогачах аристократах и богачах выскочках, о "дипломированных обывателях", о разного рода отщепенцах. За повестью "На чужой земле" последовали и другие рассказы о жизни за границей, куда нужда и бесправие забросили большое количество еврейских и нееврейских эмигрантов, об их печальной судьбе в потогонных мастерских Лон.

дона и Нью-Йорка. Появился рассказ "Зорах и Буланый", рассказ о старом, николаевском солдате и старой заезженной лошади и другие произведения о бедных людях, мечты которых очень редко сбываются ("Дожил,..", "Златино горе" и др.).

В Вендрове самым счастливым образом сочетаются таланты публициста и беллетриста. В его статьях нетрудно обнаружить замечательные куски художественной прозы, точно так же, как в его рассказах встречаются публицистические раздумья и отступления.

И как писатель, и как личность Вендров был поистине самородком.

Нельзя не удивляться широкой образованности человека, который дальше экзаменов экстерном на аттестат зрелости не пошел. Из-за нужды и "процентной нормы" путь в гимназию, а тем более в университет был для него закрыт. Довольно рано проявив себя как способный корреспондент, Вендров все же не отказался от мечты об образовании. В Лондоне он вечерами посещал школу английского языка для иностранцев, а также народный университет. В течение двух-трех лет юноша так освоил английский язык, что уже мог справляться с работой переводчика и гида. Забегая вперед, скажем, что перу Вендрова принадлежат осуществленные в разные периоды его жизни переводы на еврейский язык произведений Киплинга, Джека Лондона, Марка Твена, Стейнбека и ряда других английских и американских писателей.

"Правожительство" вызвало в свое время огромный резонанс. Рассказы этой серии были переведены на русский язык, некоторые из них - на английский и немецкий.

В "Правожительстве" писатель выступает как мастер юмористического рассказа-происшествия. Он работает в этом жанре целеустремленно, с большим упорством. Ситуации, в которые по милости полицейского сапога попадают персонажи Вендрова, дикие, одна другой нелепее:

если девушка хочет получить образование, ей нужно обзавестись желтым билетом, то есть принять на себя клеймо проститутки, или же фиктивно вступить в брак; если муж стремится прокормить свою жену и детей, полиция гонится за ним по пятам, как за вором. Он вынужден прятаться на чердаках, по ночам выбегать в одном белье на мороз; если человек совершает героический поступок и, рискуя собственной жизнью, спасает утопающего, совершенно чужого ему человека, его за это не награждают, а карают, потому что закон запрещает ему жить в том городе, где он совершил свой героический поступок.

Значение "Правожительства" не исчерпывается протестом против национального угнетения. В нем протест против всяческого угнетения.

В Николае Романове писатель видел "обер-урядника", под владычеством которого тысячи более мелких урядников "топтали русскую землю" с ее просторами, с ее богатствами, с ее народом, с ее великими людьми.

Как же фронтальный рисунок происшествия уживается у Вендрова с лирическим изображением в других рассказах? Очень органично, ибо тема всюду одна - борьба обездоленного человека за право на жизнь.

В "Правожительстве" угнетенный поставлен лицом к лицу с угнетателем. Творческая энергия писателя была здесь устремлена на то, чтобы показать чего только не может случиться в царской России.

Этим объясняются столь многочисленные вариации происшествий.

Лирические рассказы - это развитие темы правожительства. Здесь "черта оседлости" сама по себе, убогие города и местечки, где людям, не допускаемым к продуктивному труду, "разрешается" прозябать в нищете и униженности. При рассмотрении обеих линий в творчестве Вендрова особенно рельефно выступает основной пафос его произведений - дело здесь не в правожительстве, а в праве на жизнь. И когда после Октябрьской революции еврейская беднота устремилась на работу в деревню, писатель увидел в этом утверждение права на жизнь для своего народа. Продуктивному труду еврейских народных масс Вендров посвятил немало восторженных очерков.

В 1941 году в Москве была издана книга рассказов Вендрова "На пороге жизни". В этой книге гармонически слились две основные струи его творчества. Писатель здесь поднялся до того благородного юмора, который не только высмеивает зло, не только отражает определенные жизненные ситуации, но в котором есть и нечто общечеловеческое, вечное.

"Лошадь - это тебе не человек, лошадь - она ласку любит", - говорит с той трезвостью, которая происходит от горького крестьянского опыта, белорусский мальчик Васька Лопух ("По дороге в страну чудес").

Книга "На пороге жизни" полна доброты, мягкости. Дети городских окраин, молодые рабочие, выигравшие свою первую забастовку, евреи, белорусы, поляки - образы их овеяны любовью. А в цикле "Юные годы" мы снова видим ироничного, а подчас и саркастического 3. Вендрова. С большим мастерством написаны у него портреты как "патриархальных" хозяев, так и предпринимателей новейшей капиталистической формации. Самодержцы на своих фабриках, похожих на тюрьмы, надменные обладатели огромных товарных складов, они становятся маленькими и ничтожными при встрече с теми, кто сильнее их. Шовинизм не мешает им поступаться своим национальным достоинством, когда речь идет о покупателе, который "стоит" десять миллионов.

Вендров любит народ, и именно поэтому ему чуждо сентиментальное преклонение перед всяким выходцем из бедноты. Наоборот, писатель отдает себе отчет в том, что при таком жизненном укладе, когда у человека нет уверенности в завтрашнем дне, когда все его помыслы направлены на добычу куска хлеба, деморализация пускает глубокие корни.

Даже внизу, на товарном складе, где "люди работали одинаково тяжело и жили одинаково плохо", даже там дает себя знать желание поставить кого-то ниже себя ("На суконном острове").

Эта рабская психология наиболее ярко выражена в образе безработного Фишла Крюка, который обивает пороги в поисках работы. За его подхалимством - "он был скользким, как угорь, и липким, как мед" - скрывается потенциальный хищник. В отличие от персонажа Диккенса Урия Типа, который "закончил свою карьеру в тюрьме", Вендров видит в Крюке будущего владельца большой фабрики "с машинами и рабочими, которых он безжалостно эксплуатирует".