Теодор Моммзен - История римских императоров

• Название: История римских императоров
• Автор: Теодор Моммзен
• Издательство: Ювента
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-87399-138-3

---

18 числа того же месяца Ницше из Мариенбада писал Петеру Гасту (настоящее имя — Генрих Кёзелиц): «Вы читали о пожаре в доме Моммзена? О том, что уничтожены его наброски, огромнейшие изыскания, сделанные, возможно, единственным из ныне живущих ученым? Говорят, он снова и снова кидался в огонь, и можно было только силой удержать его, уже всего в ожогах. Такие труды, как труды Моммзена, по-видимому, большая редкость, поскольку такой мощный ум и соответствующая проницательность в области критики и систематизации подобного материала редко идут рука об руку, а скорее, имеют обыкновение вредить друг другу. — Когда я услышал эту историю, у меня все внутри перевернулось, и до сих пор я почти физически страдаю, когда думаю об этом. Сострадание ли это? Но что мне до Моммзена? Я совершенно к нему не расположен».

О пожаре в доме всеми уважаемого гражданина Моммзена в Шарлоттенбурге (Мархштрасе 6) от 12 июля 1880 г. сообщают печатные издания: «Фосская газета» (вечерний выпуск), «Национальная газета» (13 июля, приложение), снова «Фосская газета» (утренний и вечерний выпуски от 13 июля), «Новая прусская газета» и «Германия» и, наконец, 14 июля — снова «Фосская газета». По сообщениям, 12 июля Моммзен почти до 2 часов утра работал на втором этаже своего дома. Из-за взрыва газа возник пожар, который в районе 3 часов заметили рабочие с фарфоровой фабрики.

При помощи ручных огнетушителей добровольцы Шарлоттенбурга и команда пожарной вышки тушили пожар. Самому Моммзену полиция была вынуждена препятствовать в дальнейших попытках спасти имущество, он был вынесен пожарными из огня с ожогами левой руки и лица. Больше всего пострадали глаза. Во второй половине дня пепелище было тщательно обыскано молодыми докторами наук. Сгорело, по данным прессы, 40 тысяч книг, которые по большей своей части стояли в коридорах, среди них рукописи Берлинской и Венской библиотек, Палатины в Гейдельберге и якобы Ватикана, а также все манускрипты и тетради с записями Моммзена, частично о римской истории в рамках науки о государстве, частично свежие работы, находившиеся еще в процессе их написания. Наибольшее сожаление вызывает потеря важной рукописи Иордана.138

Ни газеты, ни сам Моммзен ничего не говорят об утрате рукописи по истории императоров. Однако согласно традиции, переданной Альфредом фон Клементом и Германом Глокнером,139 он говорит о части римской истории, которая должна была составить четвертый том, но не была опубликована, потому что наполовину готовый манускрипт сгорел. Из-за негарантированной достоверности источника я не привел эту историю как причину отсутствия четвертого тома.140

Подшивка 47/1,141 отлично отреставрированная в государственном архиве Дрездена, содержит среди всего прочего замечания к истории Римской республики, конспект истории римской конституции, датированный 1852 г. (Цюрих), и наброски к началу четвертого тома «Римской истории», для которого Моммзен предусмотрел книги шестую и седьмую, о чем он пишет в 1885 г. во введении к пятому тому, который содержит восьмую книгу, в то время как в первых трех томах представлены книги с первой по пятую. Текст размещается на трех двойных листах — 12 страниц, из которых 2 пустые. Он начинается с надписи «Книга шестая. Консолидация монархии. Глава первая. Мятежи помпеянцев и заговор аристократии» (см. ил. 15).

Следует текст на 4 страницах, задуманный как введение в историю императоров. Он содержит общую характеристику эпохи. Затем на 10 страницах следует описание беспорядков в Сирии в 46 и 45 гг. и сражений Цезаря с сыновьями Помпея в Испании вплоть до битвы при Мунде 17 марта 45 г. до н. э. Свой третий том (книга пятая) Моммзен заканчивает битвой при Тапсе 6 апреля 46 г. до н. э. Здесь начинается наш рассказ.

Можно предположить, что названная подшивка представляет собой упомянутые у Хиршфельда материалы. Они свидетельствуют о том, что уже накануне 1880 г. Моммзен предпринял попытку написать историю императоров. Слишком неправдоподобно, что он написал больше 10 сохранившихся страниц текста, поскольку 2 последние страницы последнего листа пусты. Но все-таки нельзя исключать возможность, что все остальное сгорело. Когда был написан текст, нам неизвестно. Намек в дальнейшем на Эрфуртский союз от марта 1850 г. и швейцарская манера выражения, в соответствии с которой Помпей называется не генералом, а дивизионером, заставляют предположить, что текст был написан в период, проведенный Моммзеном в Цюрихе.

4. МОММЗЕНОВСКАЯ КАРТИНА ИМПЕРАТОРСКОЙ ЭПОХИ

Конспекты Хензелей позволяют уточнить представление Моммзена об императорской эпохе, а точнее, выбрать для него более подходящее место в истории науки.142 С одной стороны, они демонстрируют, как широко Моммзен воссоздал картину, которую его ученики Отто Зеек (1895 и след.), Лудо Мориц Хартман (1903/10; 1908/21), Альфред фон Домашевский (1909), Герман Дессау (1924/30) и Эрнст Корнеман (1930) потом развили,143 и с другой стороны, делают понятным, в какой степени Моммзен был обязан Эдуарду Гиббону.144 Во введении к пятому тому «Римской истории» Моммзен предполагает для изображения эпохи Диоклетиана особый рассказ, с иным мировым пространством, для чего потребуется специальный исторический труд в стиле Гиббона с его широким кругозором, но с еще более глубоким анализом деталей. (RG. V 5). Виламовиц писал Моммзену 27 октября 1883 г.: «Тебе не потребуются лунный свет и запустение в качестве раздражителя к новой „history of the fall and decline (sic) of the Roman Empire” („История упадка и разрушения Римской империи” [Гиббон]): однако и без такой сентиментальности Рим стал бы лучшим местом для того, чтобы рискнуть составить конкуренцию Гиббону».145 Моммзен объявил в 1886 г. в лекции [ MH. III3] «Историю» Гиббона самым значительным трудом, который когда-либо был написан о Римской истории. Уже за тридцать лет до того он отклонил предложение написать четвертый том, ссылаясь на Гиббона.146 В 1894 г. Моммзена пригласили в Лондон принять участие в празднике, приуроченном к 100-летию со дня смерти Гиббона. Он отказался.147

При всей симпатии к просветительской позиции Гиббона Моммзен ценит, как и следовало ожидать, изображенные характеры, однако, в своей собственной манере. Выдающиеся личности получают, подобно как и в «Римской истории», выразительную характеристику. Моммзен показывает, как неравная пара Цезарь—Август повторяется в паре Диоклетиан—Константин. В обоих случаях Моммзен отдает предпочтение не знаменитым наследникам, не Августу и не Константину. Он выше ценит трагическую роль таких, как Цезарь и Диоклетиан [ MH. III68]- Трагическую не только потому, что оба потерпели неудачу, но, скорее, еще потому, что они были оттеснены в тень своими преемниками. Моммзен каждый раз отстаивал несправедливо недооцененных истинных (действительных) созидателей нового. Однако он находит слова признательности и для Августа и для Константина.

Неожиданно — в 1885 г. опровергнутое (RG. V 397 ff.) — умаление значения Траяна, которому вменялось безмерное, безграничное стремление к завоеваниям [ MH. II295] и стремление к мнимой славе [ MH.II298], а также Адриана, который обладал противными манерами, злобным, завистливым, недоброжелательным характером [ MH. II299] в противоположность тому — в 1885 г. не повторяющаяся (RG. V 172) — необычайно положительная оценка Септимия Севера, умного государственного мужа [ MH. II306], который был, возможно, самым дельным из всех императоров. Моммзен летом 1883 г. в особенности похвалил британский поход, это было, пожалуй, самым патриотическим, самым разумным предприятием эпохи императоров [ MH. II116 f.]» потому что Септимий Север стремился к тому, чего добился Цезарь для Галлии. Суждение это не вполне разумно, ибо от романизации Британии мало что осталось. В 1882 г. Моммзен называл завоевание Британии вредным [ MH. I72], в начале 1883 г. — не на пользу Империи [ MH. I175]. Положительная оценка Септимия Севера повторяется во введении к пятому тому «Римской истории», где в качестве апогея эпохи императоров названо правление этого властителя (RG. V 4 f.).

Ожидаемая умеренность в отношении придворных сплетен148 не подтверждается, семейные и личные дела императорского дома пересказываются, правда, не в том объеме, как в лекциях 1868—69 г. [МК], однако, тем не менее удостаиваются достаточного внимания. Нужно вникнуть в эти домашние мелочи; они имели во многом политическое влияние [ MH. I98]. С правления Нерона, правда, отсутствует текущая история императоров и следует изображение «военных действий» по принципу географического разделения пятого тома «Римской истории».

Следовало ожидать повторения противоречивой общей оценки принципата, который является Республикой с монархической верхушкой [ MH. I32], который представляется как одна из форм монархии [ MH. I93], но не как простая монархия [ MH. II331], а как конституционная монархия [ MH. I119] [ MH. II355], или диархия [ MH. I49], хотя сенат в своих правах не был равен императору [так в MH. I94], поскольку ограниченная власть императора и в imperium legitimum... приближалась к всемогуществу [ MH. I37] и не была связана никаким контролем [ MH. I42]. Принципом принципата была в высшей степени личная власть [ MH. II350], но принцепс есть не что иное, как государственный служащий... с исключительной властью [ MH. II331; ср. Ges. Schr. IV 160]. Как это сочетается?