Теодор Моммзен - История римских императоров

• Название: История римских императоров
• Автор: Теодор Моммзен
• Издательство: Ювента
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-87399-138-3

---

397

Vetus et insita Claudiae familiae superbia (присущая роду Клавдиев надменность) свидетельствует Тацит (Тас. апп., I, 4, 3 ; сравни: Liv. II. 56; Suet. Tib., 2) о новом императоре. Mommsen, RF. I, 285 ff.

398

Suet. Tib., 68.

*

Шутливое прозвище вечно пьяного Тиберия (вместо: Tiberius Claudius Nero) (лат.) (прим. пер.).

399

Suet. Tib., 18.

400

Dio, LVII, I.

401

Suet. Tib., 61 ff; Tac. ann., VI, I.

402

Это искажение его имени, переданное Светонием (Suet. Tib., 42), намекает на пристрастие принца к глинтвейну.

403

Suet. Tib. , 26 f ; Taeqer S., 262 ff.

404

Tac. ann. VI, 21 f; Suet. Tib. , 14, 4; 62, 3 ; Dio, LVII, 13, 7 ff.

405

К последующему: Suet. Tib. , 70 f.

406

Поэт при дворе Антиоха III. Сохранились лишь отрывки. Светоний называет наряду с Эвфорионом еще Риана и Парфения.

407

Suet. Tib., 21.

408

19 августа 14 г.: Тас. ann., I, 5 ; Suet. Auq., , 97 ff; тот же автор, Tib. , 22.

409

Suet. Tib. . 24.

410

Tac. ann., I, 12 ; Dio. LVII, 2.

411

Подобную характеристику представил Моммзен в МК, 147 f., равно как и в написанной им совместно с Людвигом Шеманом лекции в 1872—1873 г., опубликованной Викертом (Wickert, IV, S. 344 ff. В случае с Тиберием выводы мы должны делать с исключительной осторожностью. Он является одной из самых значительных фигур, когда-либо стоявших во главе государства. Его портрет в истории неустойчив, искажен ненавистью и делением на партии. Гримаса дряхлости, присущая ему в самый последний период жизни, иногда приписывается к общей характеристике.

Тиберий был силен и крепок — настоящий военный. Его образование было необычайно широким по тем временам (он был также небезразличен к литературе, в особенности благосклонен к александрийско-эротическому направлению в поэзии). Не бесчувственен, особенно это проявляется в первом его браке. Трагическим образом все его связи, основывавшиеся на теплых отношениях, оказались отравлены; этим, вероятно, и можно объяснить жестокосердие Тиберия.

Наконец, «разрыв с матерью Ливией» лишил Тиберия единственной чистой человеческой связи... В конце концов вся превратившаяся в ненависть любовь стала основной чертой характера Тиберия и создала ту теневую картину, с которой мы сталкиваемся при изображении фигуры Тиберия (также у Тацита). Судьба сильно поработала над Тиберием, но не размягчила, а укрепила его. Тиберий принадлежал к той породе людей, у которых никогда не было юности, сердце которых никогда не было радостно и естественно распахнуто. Его окружение, полное гнусности и низости, наполняло его презрением к людям, которое он, однако, всегда решительно подавлял из чувства долга (не «oderint, dum metuant», но oderint, dum probent — не «боятся — значит ненавидят», но «боятся — значит одобряют»). Вынесение на показ безразличия к общественности было большим политическим промахом, никто безнаказанно не отказывается от любви своего народа.

Тиберий, естественно, в соответствии с духом своего времени, был лишен собственно религиозных убеждений и в основе своей был исключительно рационалистичен. Тем не менее над ним целиком господствовал фатализм, который зачастую определял даже его политические действия. Тиберий был склонен к бессмысленностям, именно на Родосе в нем возобладали странные наклонности. Также и изощренность разврата, смешанная с отвратительной искушенностью, проявляется в нем в основном начиная с его пребывания на Родосе. В последний период его жизни сюда примешивается дряхлость и таким образом делает Тиберия фигурой отталкивающей.

Как государственный деятель, безусловно, один из великих римлян...

Когда же хотят отметить заслуги в финансовой сфере, то думают лишь о вечной нехватке денег при Августе.

Тиберий искренне стремился к конституционному правлению... он с презрением отмел все, что указывало на то, что римское государство является свободным государством с пожизненным руководителем.

Изменение статуса народного собрания было чрезвычайно важно, оно было совершенствованием конституции Августа. Тиберий лишил народное собрание права на избрание и передал его сенату. Уже при Августе государство из демократического стало аристократическим, выборы в народном собрании были последним отзвуком старой демократии. Этот populus Romanus был, скорее, лишь государственным именем, но не как государственной реалией. Выборы в сенате являются первым шагом от первичных выборов к выборам настоящим. Решения сената одновременно являются и решением populus Romanus.

При подобных немалых достижениях для блага государства, из-за распутства, безразличия и жестокости нрава Тиберия все последствия его плодотворного правления были полностью уничтожены: отношения между народом и властителем — омрачены, и в этом Тиберий тоже является фигурой трагической.

...при этом Германик был настроен решительно по-республикански, он был главой либералов. Его положение при Тиберии было, конечно, чрезвычайно непривлекательным, поскольку его противопоставляли принцепсу: Германик, самый популярный из наследников, и Тиберий, император, самый непопулярный человек в государстве. Если представить себе всю тягостность ситуации, то должно признать, с одной стороны, лояльность Германика, с другой же стороны, отдать должное поведению Тиберия, который, несмотря на щекотливые события на берегах Рейна, по-прежнему еще долгие годы оставался на его стороне.

Тиберий повсеместно внедрял в жизнь последние достижения монархии, и где Август еще во многом действовал мягко и терпимо, там Тиберий прибегал к необходимой непреклонности.

Он принадлежал к тем несчастливым натурам, что не могут переносить ни подхалимства, ни прямодушия.

Тиберию не доставало таланта осознавать маленькие, незначительные вещи. Он все воспринимал остро, серьезно и гипертрофировано.

Он распорядился о том, чтобы все знатные люди вложили свое состояние, по крайней мере 2/3 его, в итальянскую недвижимость. Капиталы должны были быть возвращены обратно их владельцам: чтобы предотвратить кризис, Тиберий ко всему прочему выделил помощь из государственных средств. Эта идея Тиберия была одной из самых гениальных. Аристократия не должна была состоять из банкиров, потому что тем самым определился бы социальный распад. При последующих слабых правителях эта идея не получила своего дальнейшего развития.

Если, наконец, поинтересоваться искусством и наукой, то перед нами будет, конечно, безрадостная и бесцветная эпоха. Веллей и Валерий Максим, обычно такие разные, вместе впали в гнусное раболепие. Помимо них можно только назвать еще Сенеку Старшего. Моральное давление этой эпохи наложило свой отпечаток на всю литературную среду. Тиберий, правда, не устанавливал литературную цензуру, но именно в его правление она получила еще большее распространение. Впрочем, хорошая, гладкая латынь избавилась от прежних норм, слова уже не просто употребляются в речи, но коверкаются (стоит просто сравнить речи Ливия с контрверсиями Сенеки). Сложный для восприятия стиль речи императора, видимо, оказал влияние на всю эпоху. Теперь в переоценке личности Тиберия заходят так же далеко, как раньше в его порицании. В любом случае мы не имеем права скрывать теневые стороны. В целом к римской монархии применимо то, что говорят о Пруссии: три первых ее властителя (Гай Юлий Цезарь, Август, Тиберий) заложили ее прочную основу на принципах весьма естественных.

Параллели, проводимые между Тиберием и Фридрихом Великим, во многих отношениях верны: превосходный полководец, еще лучший руководитель: семейные и прочие неудачи, горький опыт, угрюмость, превосходимая лишь неизменным чувством долга; при этом — дилетантская игра с искусством и наукой: дряхлость последних лет жизни, но до последнего — выдержка в делах государственных.

Мы с сожалением расстаемся с этой более старшей эпохой, чтобы обратиться к другой, о которой неизвестно, была ли она скорее мальчишеской или скорее зловещей, и непонятно, как только в эту эпоху не разрушилась сама основа государства.

412

Suet. Tib., 26 f; Dio, LVII, 8 ; Tac. ann. IV, 37 f; Taeger S. 262 ff.; Korneman S. 108 f.

413

Dessau. III. S. 262

414

Хензель отмечает на полях: Плиний, VII, 149—50 Hist. Nat. Шиллером неверно понято. Плиний (Plinius, NH, VII, 46/149) сообщает о несчастных случаях в жизни Августа. Герман Шиллер посвятил свою «Историю Римской империи при правлении Нерона» (1872) Моммзену.

415

Tac. ann. I, 6; Suet. Tib., 22; 25, I; Dio, LVII, 3, 5 f.