Михаил Голубицкий - Фартицер

• Название: Фартицер
• Автор: Михаил Голубицкий
• Жанр: Русское современное
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905636-12-7

Волею судьбы рассказчик, мужчина за пятьдесят, оказывается в Америке в полном одиночестве, без семьи. Да и заниматься на первых порах он вынужден, чем и предположить не мог - уходом за престарелыми «русскими» эмигрантами восьмидесятых-девяностых годов. Он работает, изучает язык, позже поступает на профессиональные курсы, по окончании которых предполагает найти работу, соответствующую его образованию, полученному в Союзе.

Его подопечные не похожи друг на друга, объединяет их одно – все они, кто больше, кто меньше, являются обузой для своих близких. Стариков не отдают в дома престарелых только потому, что, как это ни парадоксально, их близкие получают от этого определенную выгоду. Исключение представляет разве что полностью обездвиженный, парализованный Сема, жена которого самоотверженно ухаживает за ним. Но ее тоже не интересует, радует ли его такая жизнь.

Обстоятельства складываются так, что рассказчик оказывается втянут в цепь драматических событий, ускоривших уход из жизни одного из его подопечных, Фимы, бывшего хулигана, мясника из Киева, к которому тот привязывается. Контраст между Фимой и новым подопечным Аркадием только усугубляет его душевное состояние, а тут еще и разразившийся кризис 2008 года надолго отодвигает возможность сменить работу. Хочется верить, что рассказчик сумеет выстоять.

---

Надо сказать, что губа у него – не дура. Лососина, свиные отбивные, жареная утка, шашлык, салаты из крабов, жареная картошка и обязательно – мороженое с ягодами. Один день клубника, другой – малина или голубика. Он внимательно контролирует уничтожение следов своих пиршеств и доволен тем, как я справляюсь с этой задачей. Причем, мы ничего не обсуждаем. Такое вот молчаливое взаимопонимание. А домашняя еда почти вся уходит в мусоропровод, впрочем, другого она и не заслуживает.

Я убедился, что питание Лазаря осуществляется по остаточному принципу. Вот например: в холодильнике появляется на три четверти опустошенная баночка с медом, или сливочное масло с прилипшими крошками хлеба, или полбаночки сметаны, пустившей воду. Хлеб и булочки всегда черствые, но выручает микроволновка. Овощи и фрукты тоже, как минимум, недельной выдержки. Но в дни, когда мы ездим к врачам, ему приходится все это есть. На завтрак – чай и булочку с маслом и медом, иногда – яйцо, на обед – несколько ложек бульона и кусочек курицы.

Иногда по утрам появляется Галя, кое-как причесанная, небрежно одетая, вся какая-то задерганная и неблагополучная. Перекинувшись несколькими словами с Лазарем и осмотрев квартиру на предмет поддержания порядка, она начинает жаловаться. Жалуется она на все – на жару и дождь, на тяжелую работу и маленькую зарплату, на дороговизну и негодяя, обокравшего ее папу, а фактически обокравшего ее. Ведь она была вынуждена оплатить за Лазаря все счета и теперь у нее нет денег подготовить сына к школе, и так далее. Выговорившись вволю, она убегает на работу.

На меня ее разговоры впечатления не производят. Мои друзья просветили меня насчет ее доходов. Зарплата медсестры в Америке начинается с пятидесяти тысяч в год, а с ее, как минимум, десятилетним стажем любая, даже самая бестолковая медсестра зарабатывает до семидесяти. Лазарь получает так называемую «восьмую программу», то есть, за квартиру он платит не более четверти своей пенсии. Остальное доплачивает государство. Также он имеет льготы на коммунальные услуги и полторы сотни в месяц в виде фудстемпов, которые отоваривают Галя с мамой. И мама имеет такую же пенсию и фудстемпы, а также пять дней в неделю по восемь часов нянчит ребеночка. За такую работу платят не меньше десятки в час, и это «по-черному» – налогов она не платит. Да, Галя платит ипотечную ссуду. Но проценты по ссуде вычитаются из налогов. И еще: она – мать-одиночка. Что тоже дает налоговые льготы. Получается, что Галя и ее мама – вполне обеспеченные люди. Да и с Лазаря они имеют долларов триста-четыреста навару в месяц. И все Галины разговоры о том, что мама, несмотря на развод, продолжает ухаживать за папой из милосердия (ведь Гале не раз предлагали отдать Лазаря в дом престарелых) имеют одну цель – убедить меня в том, что они делают для Лазаря все возможное. Свинство, конечно, но удивляет другое – зачем распинаться передо мной? А для очистки совести, говорит жена моего друга. Если бы у него не было «восьмой программы» и приходилось бы почти всю пенсию отдавать за квартиру, он давно уже был бы в доме престарелых, уверяет она.

Раз в неделю приходит медсестра. Она меряет Лазарю давление, заполняет свой формуляр, Лазарь его подписывает и – до следующей недели. Мы побывали на приеме у врача. Он осмотрел Лазаря, ознакомился с назначенными лекарствами и сказал, что полностью согласен с мнением того врача, который лечит Лазаря сейчас. Лазарь попросил назначить ему еще один прием для проверки, и врач назначил ему через месяц. А почему нет? Ведь за все будет оплачено сполна. Гуманная и великодушная Америка! Оба, и Лазарь, и врач, по-моему, остались довольны. С врачом он отменно вежлив и даже несколько заискивает, не то, что со мной, а как иначе: кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево. Дома Лазарь долго восхваляет этого врача и говорит о важности в любом вопросе иметь "second opinion'’ – второе мнение. И здесь я с ним полностью согласен.

За прошедшее время Лазарь заметно окреп. Мы уже без отдыха добираемся до магазина и обратно. Он уже не так часто теряет силы и впадает в прострацию. Я думаю, в основном, благодаря нормальному питанию. С другой стороны, чем больше он набирает сил, тем сложнее становится мне: он лезет во все дела, начиная от мытья полов и посуды и заканчивая моими религиозными убеждениями. Он порывается сводить меня в синагогу и познакомить с последователями Любавического ребе. Когда-то он подрабатывал там и проникся к ним большим уважением. Я обещаю сходить, но конкретной даты не называю. И так изо дня в день. Монологи о его былом могуществе перетекают в поучения и наставления, которые заканчиваются напоминаниями о том, что он в любой миг может отказаться от моих услуг, что, по его мнению, приведет меня к голодной смерти.

Когда мне становится невтерпеж слушать его, я ухожу на кухню. А еще мы боремся с жарой и расходами на электричество. Здесь я надеюсь исключительно на неизбежную смену времен года: еще месяц-полтора – и вопрос решится сам собой. Самое спокойное для меня время – среды и пятницы. После капельниц он так ослабевает, что спит почти до моего ухода, и я спокойно достаю учебники, включаю кондиционер и в прохладе занимаюсь английским. Единственная тема, которой он не касается – это, конечно же, все, что связано с нашими походами в магазин. И меня это очень устраивает. Другое тревожит меня – деньги имеют тенденцию заканчиваться. Однажды, во время уборки, я нашел его тайник. Он прячет деньги в полиэтиленовом пакетике, прикрепленном скотчем к тыльной стороне раковины в ванной. В среднем он тратит десять-пятнадцать долларов за один раз. В магазин мы ходим три раза в неделю. Подсчитав деньги в пакетике, я вычислил, что их хватит на весь сентябрь. То есть, первого октября, в день захода очередной пенсии, он потребует вести его в банк и это будет «конец фильма». В банк с ним я не пойду. Придется к концу сентября просить другой «кейс». Однако все решилось раньше и несколько иначе.

Но еще раньше я распрощался с Яковом Левитом. Распрощался по своей воле, позвонив в офис и отказавшись от «кейса».

В самом начале, знакомясь с ним, я рассказал, что по образованию – экономист, что планирую в дальнейшем, подучив язык, поступить на курсы бухгалтеров, что мой друг имеет хорошие связи и после окончания курсов поможет мне найти работу. Яков признал мой план абсолютно правильным и пожелал мне «good luck». И спросил, сколько мне лет? Услышав ответ, он сказал по-русски:

– Ну-ну… Бог в помощь… – и ухмыльнулся.

Тогда я не придал этому значения. Но, чем дольше я работал, тем больше замечал определенные закономерности его поведения.

В воскресенье после обеда Якова проведывают родственники. Первой появляется дочь. Она долго беседует с Лизой внизу, пьет чай со штруделем, а уже перед уходом ненадолго поднимается к Якову. Внук-старшеклассник и студентка– внучка тоже появляются, но ненадолго. Поцелуй бабушке, кусок штруделя – в рот, на минуту – наверх к Якову, и вот они уже умчались по своим делам. Сын появляется попозже. У него свой бизнес по установке и обслуживанию систем отопления и канализации, о чем свидетельствует надпись на его машине – большом вэне, оборудованном лестницами и другими приспособлениями: "Levit's Plumbing & Heating”. Они долго разговаривают наедине и, судя по тому, что никто никогда им не мешает, на серьезные темы. Однажды, во время такого разговора, Яков позвал меня и попросил принести из холодильника колу. Когда я подавал ему, сын рассматривал меня в упор, не стесняясь и не скрывая иронии. Выйдя, я услышал за своей спиной сдерживаемый смех и обрывки фраз. Слова «экономист», «высшее образование», «курсы» и «за пятьдесят» ясно указывали на то, что говорят обо мне. А ответ его сына на идиш – «ин хулым» (во сне) – и последовавший за ним злорадный смех давали понять, что они думают обо мне и моих планах. И я пожалел о своей глупой откровенности.

После этого я стал замечать то, на что прежде не обращал внимания, считая причудами несчастного больного старика. Когда в свободное время я сижу внизу, смотрю телевизор или разговариваю с Лизой, Яков спокойно лежит, но стоит мне зайти в комнату напротив его спальни и взять книгу, так сразу он требует меня к себе. Поправить подушки, повернуть его, приоткрыть, или, наоборот, прикрыть окно. Он приспособил зеркало, стоящее на тумбочке у его кровати, чтобы наблюдать за мной, когда я нахожусь в этой комнате. Когда я выполняю его просьбы, он наблюдает за мной из-под полуприкрытых век, и под обычной маской страдания и боли на его лице я замечаю злорадную ухмылку. Наибольшее удовольствие он испытывает, когда я убираю за ним после «желудка». Он расспрашивает меня о количестве и качестве продукта и я докладываю ему в подробностях. И гаденькая ухмылочка пробегает у него по губам. Кайфует. А мне все труднее сдерживаться.

И однажды я сорвался. Протянул ему памперс со всем содержимым прямо под нос и спросил: