Священник Илия Кочуров - Русский кантианец

• Название: Русский кантианец
• Автор: Священник Илия Кочуров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-88017-290-0

В серии «Библиотека русской философской мысли» вниманию читателей предлагается монография священника Илии Кочурова, посвященная жизни и творчеству выдающегося русского философа и логика Александра Ивановича Введенского (1856–1925), профессора Санкт-Петербургского университета.

А. И. Введенский был, с одной стороны, последовательным сторонником кантовского критицизма в России, с другой – самостоятельным оригинальным мыслителем. Книга познакомит читателя с развитием русской философии в конце XIX – начале XX в., с философскими дискуссиями того времени, с историей взаимоотношений А. И. Введенского со своими учителями, учениками, коллегами.

---

А. И. Введенский подчеркивает необычайную важность этики Канта: «Ее важное значение состоит в том, что в ней впервые развито в чистом виде понятие безусловно обязательного нравственного долга»[159].

Используя метод критической метафизики, Кант насчитывает три постулата практического разума: это свобода воли, бессмертие души и существование Бога. А. И. Введенский указывает на то, что Кант оставляет эти положения без доказательства. Он говорит, что мы должны верить в свободу воли, бессмертие души и существование Бога, если мы верим в обязательность нравственного долга. Кант доказывает лишь связь между одной неопровержимой верой и другой.

Постулат свободной воли Кант обосновывает тем, что нравственный закон не является неисполнимым, так как иначе он не был бы общеобязательным. Но при этом нравственный закон требует исполнения определенных поступков независимо от возможных вреда или пользы для совершающего эти поступки, т. е. противореча естественным законам природы. Значит, признавая общеобязательность нравственного закона, мы должны признать и свободу воли, которая способна действовать независимо от законов природы. Тут возможен вопрос: как может быть человек свободен, если в мире действует закон причинности, что и доказал сам Кант в «Критике чистого разума»? Если этот закон существует, то выходит, что все действия человека должны зависеть от каких-либо причин. Кант преодолевает возникшую трудность указанием на доказательство обязательности закона причинности только для мира явлений, в то время как знание и наука предоставляют нам полное право считать человека не только явлением, но и вещью в себе. Вещи же в себе не подчинены категории причинности. Значит, свобода – это постулат практического разума, и, таким образом, практический разум гарантирует нам и реальность вещей в себе, и существование свободы. Но как человек может быть одновременно и свободным (как вещь в себе), и подчиненным необходимости (как явление опыта)? А. И. Введенский, суммируя все рассуждения Канта, выводит следующий ответ. Кант называет общий характер всех наших действий, рассматриваемых как явление, эмпирическим характером, так как он не только мыслится, но и воспринимается в опыте. А характер действия каждого из нас как вещи в себе – умопостигаемым характером. Таким образом, по мнению профессора, в эмпирическом характере все подчинено необходимости, но сам эмпирический характер есть проявление свободы умопостигаемого характера[160].

Доказательства Канта, относящиеся к следующим двум постулатам, а именно к бессмертию души и существованию Бога, А. И. Введенский считает очень слабыми и натянутыми. Нравственный закон требует нравственного совершенства, но в земной жизни оно недостижимо, значит, необходимо верить в продолжение нашего существования и за пределами земной жизни. Нравственный закон требует от нравственно совершенного существа обладание высшим благом, но природа этого блага дать не может, значит, надо допустить такое Существо, которое бы гарантировало присоединение высшего блага к морально совершенному существу, а таким Существом может быть только Бог. А. И. Введенский упрекает Канта в том, что его предположение о продолжении существования души во времени противоречит его же утверждению о том, что вещи в себе находятся вне времени. А. И. Введенский указывает и на то, что Кант не заметил метафизичности предположения о существовании чужой душевной жизни, что это предположение можно доказать тоже только с помощью морально обоснованной веры.

Однако А. И. Введенский метафизике Канта придает особое значение: «…он первый выяснил единственно возможный путь для построения метафизики, которая отличалась бы прочным, устойчивым характером, а не была бы продуктом безотчетных наклонностей»[161]. По мысли А. И. Введенского, такая метафизика не может быть разрушена никаким развитием науки, так как выделена в особую область. А изложение метафизики Канта таково, что каждый вправе выбирать, подходит ли она ему или нет, в зависимости от того, признает он общеобязательность нравственного долга или нет. Кант считал, что препятствовать этому может только философская неразвитость человека. Но А. И. Введенский называет и другие причины: притупление нравственного чувства, его недоразвитость, а также привычка к любой другой метафизике, противоречащей безусловной обязательности нравственного долга. Поэтому А. И. Введенский, указывая на недоработку философии Канта, говорит о необходимости для критической философии рассмотреть и метафизические взгляды, возникшие на почве других верований, помимо нравственного долга, объяснить причины их распространения.

Итак, А. И. Введенский, исследуя философию Канта, выделяет два наиболее важных для философской науки момента. Первый – это разделение веры и знания. Все метафизические вопросы должны быть безоговорочно отнесены к области веры, к знанию же может быть отнесено только то, что мы воспринимаем непосредственно в опыте или заключаем из опыта, т. е. только математика и естествознание. Второй момент – это построение Кантом критической метафизики на основе безусловной общеобязательности нравственного долга. А. И. Введенский кладет положения Канта о невозможности метафизики в виде знания и о безусловности нравственного долга в основу своей философии и раскрывает их со всей присущей ему яркостью мысли и скрупулезной точностью.

Глава третья Философия как особая наука в понимании А. И. Введенского

Предмет и задачи философии. Значение гносеологии для философии

Прежде чем говорить о структуре философии, необходимо определить, что такое философия, показать ее действительную научность. Для философии это особенно важно, так как содержание этого термина весьма сильно размыто, под него очень легко подвести любые рассуждения о Боге, мире и человеке. Философией называют часто самые разные вещи: от высших учений, доступных лишь избранным, до высокопарных слов и умствований. Иногда даже заведомое пустословие, нагромождение каких-либо бездоказательных суждений называют «философией», выражая тем самым свое пренебрежение к данным нелепостям. Поэтому философы нередко, прежде чем говорить о предмете и задачах своей науки, выводили особые доказательства необходимости философии как науки. Такой подход характерен, в частности, для работ русских профессоров философии XIX – начала XX в. Например, профессор Московской духовной академии B. Д. Кудрявцев-Платонов в статье «Что такое философия?»[162] опровергает целый ряд мнений о том, что философия устарела и совсем ненужна.

А. И. Введенский говорит о том, что хотя многие считают философию наукой, не имеющей своего предмета, но их рассуждения особенной хитростью не отличаются. Если древняя философия, рассуждают они, была не просто философией в нынешнем смысле, а включала в себя все существовавшие тогда науки, если в средние века философия была в служанках схоластического богословия Католической Церкви[163], то чем теперь она может заниматься? А. И. Введенский дает на этот вопрос весьма определенный ответ, считая философию особой наукой, стоящей над всеми другими. Он вполне согласен с тем, что все вопросы, связанные с верой в Бога, с религией, принадлежат непосредственно богословию, где они и рассматриваются глубоко и всесторонне. Вопросы, с изучением строения видимого мира, состава природы и т. п., относятся к естественным наукам. Есть целый ряд точных математических наук. Где же среди них место философии? Это жизненно важный для данной науки вопрос, без ответа на который невозможно приступить к ее разработке.

А. И. Введенский предупреждает, что термин «философия» никак нельзя понимать произвольно, как это, к сожалению, часто бывает: «…у многих людей есть сильная наклонность судить о философии, исходя из произвольно составленного ими взгляда, какими задачами должна заниматься она, по их мнению»[164]. Нужно заметить, что из этимологии самого данного термина почти невозможно вывести предмет и задачи философии. Словосочетание «любовь к мудрости» не определяет четко содержания предмета. Профессор избирает другой путь, он обращает внимание на историю философии и из нее вычленяет то, в чем заключается ее предмет. При всем многообразии систем главной ее задачей, по мнению А. И. Введенского, всегда было построение мировоззрения. Само слово «мировоззрение» он объясняет таким образом: «У всякого не слишком тупого (в умственном и нравственном смысле слова) человека, не поглощенного борьбой за существование, но пользующегося некоторым досугом, довольно рано, а под конец юности непременно, возникает ряд жгучих вопросов, необходимых для того, чтобы выяснить смысл существования человека, например: каково положение человека во вселенной? Каково строение этой вселенной: осуществляется ли в ней какой-нибудь смысл или разумная цель, или же она, напротив, управляется слепыми, чисто механическими причинами? Какова сущность и первооснова вещей, образующих вселенную? Из чего состоит человек: из одного ли тела, так что душа составляет только видимость, или же он состоит из души и тела, или же, наконец, только из души, так что тело и все материальное составляет лишь одну видимость? Если есть душа, то каковы ее судьбы после смерти человека? и т. д. Совокупность ответов на все вопросы, возбуждаемые вопросом о смысле существования человека, называется мировоззрением»[165].