Борис Носик - Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа

• Название: Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа
• Автор: Борис Носик
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4438-0538-2

На знаменитом русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа близ Парижа упокоились священники и царедворцы, бывшие министры и красавицы-балерины, великие князья и террористы, художники и белые генералы, прославленные герои войн и агенты ГПУ, фрейлины двора и портнихи, звезды кино и режиссеры театра, бывшие закадычные друзья и смертельные враги…

Одни из них встретили приход XX века в расцвете своей русской славы, другие тогда еще не родились на свет. Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Иван Бунин, Матильда Кшесинская, Шереметевы и Юсуповы, генерал Кутепов, отец Сергий Булгаков, Алексей Ремизов, Тэффи, Борис Зайцев, Серж Лифарь, Зинаида Серебрякова, Александр Галич, Андрей Тарковский, Владимир Максимов, Зинаида Шаховская, Рудольф Нуриев…

Судьба свела их вместе под березами этого островка ушедшей России во Франции, на погосте минувшего века. На страницах увлекательной книги Бориса Носика оживают многие имена великих и неизвестных с их горестями и радостями, хитросплетениями судеб…

---

В 1921 году, когда эта божественная москвичка приехала в эмиграцию, ей поздно было начинать парижскую карьеру. И все же она еще танцевала – чаще на бесплатных благотворительных концертах. На жизнь она зарабатывала уроками: открыла свою балетную школу. Их было уже несколько в Париже. Не только французы, но и бедные русские посылали в них своих девочек: балерина – это была русская профессия (Дягилев успел убедить в этом Францию и весь мир). Нелегкая, конечно, профессия: открытая миру воздушность, скрытые от мира кровавые мозоли.

Кн. БАРЯТИНСКИЙ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ, 20.12.1874–7.03.1941

Чем можно заняться в Петербурге, если тебе девятнадцать, если ты князь, если род твой идет по прямой линии от Рюрика, брат твоего дедушки был наместником Кавказа, а сам ты только что окончил Петербургский морской кадетский корпус, принят в Гвардейский морской экипаж, и блистательная северная столица лежит у твоих ног?

Ну, конечно же, написать пьесу! Написать комедию из светской жизни, чтоб публика в зале рукоплескала и смеялась до упаду, актрисы обмирали при твоем появлении, рецензенты восхищались и бранились…

Именно так и поступил юный князь Барятинский, и дальше – пошло-поехало…

Он писал статьи и рассказы о театре, печатался в самых больших газетах, сотрудничал в «Новом времени», издавал одно время собственную газету. Потом он женился на актрисе Лидии Яворской и открыл свой собственный театр, где поставлено было большинство его сатирических, а также исторических пьес.

Князь уехал на Запад еще в начале Первой мировой войны и оказался в эмиграции, где ему пришлось нелегко. Но он работал, много писал, много печатался (хотя тогда, как и нынче, в эмигрантских газетах платили гроши).

С 1928 по 1934 год в одних только парижских «Последних новостях» опубликовано было больше ста его рассказов и очерков, а ведь он написал еще и мемуарную книгу, печатался также в «Русской мысли», в «Иллюстрированной России», в «Мире и искусстве», в «Днях».

И при этом у него оставались силы и время на развлечения, на участие в юмористических спектаклях, на общественную работу.

В общем, этот блистательный аристократ не унывал в скудном Париже 1930 года, не ныл, не отчаивался и даже не склочничал… Именно эти редчайшие таланты отмечены были после его смерти в некрологе, опубликованном в первом номере американского «Нового журнала»: «Он никогда не жаловался, был всегда со всеми ровен и любезен, разговаривал о своих делах и занятиях почти неизменно в веселом тоне: ну что ж, пожил иначе, теперь живу так, не все ли равно?.. Люди, его знавшие, ценили и талантливую натуру, и неизменное безупречное джентльменство этого старого барина».

БЕННИГСЕН АДАМ ПАВЛОВИЧ,27.06.1882–16.11.1946 БЕННИГСЕН АЛЕКСАНДР АДАМОВИЧ,Croix de guerre 1940–1945, médaillé de la Resistance, 20.03.1913–3.06.1988

Участник французского Сопротивления, награжденный Военным крестом и медалью Сопротивления, граф Александр Беннигсен закончил минувшую войну в чине капитана. Он родился в Петербурге, был увезен из Новороссийска в шестилетием возрасте отцом, графом Адамом Павловичем Беннигсеном, и матерью, графиней Феофанией Владимировной Беннигсен (урожд. Хвольсон), жил в Турции, потом в Эстонии и, наконец, во Франции. Был он историк, профессор, специалист по русско-тюркской истории и истории ислама, преподавал в Школе высших штудий в Париже, читал лекции в Чикагском университете, незадолго до смерти издал в Париже на русском языке книгу о мусульманах в СССР.

Отец проф. Беннигсена, граф Адам Павлович Беннигсен, жил в западном пригороде Парижа и принимал деятельное участие в добрых делах Аньерского прихода. В 1932 году граф был казначеем прихода и, как многие, подвергал себя «самообложению».

БЕНУА АЛЬБЕРТ АЛЕКСАНДРОВИЧ, 11.06.1888-13.08.1960 БЕНУА (ур. НОВИНСКАЯ) МАРГАРИТА АЛЕКСАНДРОВНА(1891–1974)

А.А. Бенуа, архитектор, художник, родственник прославленного художника и искусствоведа Александра Бенуа, был автором проекта церкви Успения на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, о чем высокопреосвященнейший митрополит Евлогий сообщал так: «Самое дело построения храма… было поручено художнику-архитектору Альберту А. Бенуа, который построил храм-памятник на могилах русских воинов на кладбище в Saint-Hilaire-le-Grand (близ Мурмелона). Архитектор Бенуа – замечательный человек не только как художник, но и как нравственная личность: скромный до застенчивости, бескорыстный, самоотверженный труженик, он совершенно безвозмездно отдает св. Церкви свой огромный труд. Храм в S-te Genevieve он спроектировал в новгородском стиле XV и начала XVI века. Это было и очень красиво, и идейно связывало нас с Матерью Родиной – св. Русью.

…Роспись храма взял на себя тоже художник-архитектор А.А. Бенуа. Он начал свою работу в марте 1939 года и безвозмездно трудился над этим делом вместе со своей женою».

Супруги Бенуа похоронены в крипте храма Успения.

БИБИКОВ ВАЛЕРИАН НИКОЛАЕВИЧ,5.08.1891–10.11.1950

Валериан Николаевич Бибиков был сыном кавалерийского генерала Николая Валериановича Бибикова. Сам он тоже был до революции офицером конной гвардии, а женат был на графине Софье Михайловне Толстой. Перечитывая интереснейший дневник, который на протяжении всей войны вела в Берлине княжна Мария (Мисси) Васильчикова (он издан и в России), я наткнулся на запись 1943 года: «Воскресенье, 10 октября. Большую часть дня ожидала звонка дяди Валериана Бибикова – пожилого родственника из Парижа, который в начале русской кампании пошел добровольцем в немецкий флот в качестве переводчика. Думал ли он тогда, во что ввязывается! Сейчас он едет к себе в Париж в отпуск. Я собиралась дать ему письма: одно для Джорджи, другое от Филиппа де Вандевра. Филипп настаивал, чтобы я прочла его письмо, а я вначале отказывалась. Но когда он ушел, я прочла. Какой ужас! Оказалось, что это подробный отчет, направляемый архиепископу Муленскому участником Сопротивления – священником, работающим в немецком концлагере. Я пережила ужасные муки совести: с одной стороны, нельзя подводить Филиппа, а с другой – понятно, чем это может кончиться для бедного Валериана…»

Комментарий к приведенной выше дневниковой записи был позднее дан братом княжны Васильчиковой Георгием (Джорджи): «Письмо благополучно достигло Джорджи, и тот переправил его адресату. Автор письма, аббат Жирардэ, погиб».

Послевоенной судьбе своего дяди Валериана Бибикова посвятила целую страницу другая его племянница-мемуаристка, Татьяна де Меттерних, в своей книге «Татьяна. Дама с пятью паспортами»: «Валериан Бибиков работал шофером туристического автобуса, и он нам рассказывал, как неприятно чувствовать, что тридцать пар глаз с недоверием сверлят твою спину. Летом он водил по Европе лимузин с туристами, и эта работа была ему больше по душе. Последними его клиентами в то лето была пара богатых нуворишей из Южной Америки. Доставив их в их отель в Австрии, он пошел повидаться с находившимся там испанским королем Альфонсом XIII, который был почетным командиром того самого гвардейского полка, в котором служил Бибиков. Случалось, что дядины клиенты тоже изъявляли желание принять участие в подобных встречах и даже обижались, что их не приглашают пойти. «Понимаешь, но они не из тех людей, с которыми интересно было бы встретиться», – говорил мне Валериан с чувством вины, потому что эти богачи были к нему добры и он вовсе не хотел их обидеть.

Он был лысый, на его выразительном лице легко было прочитать все его чувства и мысли. Его юмор и его острое чувство человечности не могли не оценить даже его товарищи-шоферы из коммунистического профсоюза СЖТ. Он пускался с ними в бурные политические споры, нисколько не думая о последствиях, которые могли быть для него неприятными. Но обычно все кончалось снисходительным и вполне дружелюбным возгласом: “Ох, уж этот старина Биби”…»

БОБРИКОВ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ, полковник лейб-гвардии Конного полка Генерального штаба,2.08.1882–2.02.1956 БОБРИКОВА (ур. ФРОЛОВА) ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА, 2.04.1885–4.06.1966

Думал ли полковник Генерального штаба H.H. Бобриков, чьи родственники гордо красуются на пышном полотне Репина «Торжественное заседание Государственного совета», думал ли он, что ему придется подписывать контракт с домом моды «Ланвен», да еще и не за себя, а за свою 17-летнюю дочь Катерину, чьим крестным отцом был сам государь император? Но делать было нечего, жить было в Париже не на что – подписал… Об этом эпизоде его жизни 70 лет спустя не без юмора рассказала историку моды Александру Васильеву дочь H. Н. Бобрикова Екатерина Бобрикова, знаменитая парижская манекенщица 20–30-х годов: «Я пошла искать работу через моего дядю Алексея Николаевича Фролова, бывшего в России губернатором. Его гувернер-француз стал в Париже директором магазина. Я пришла к нему, и он мне сказал: «Девочка моя, я знал Вашу маму в России» – и посоветовал пойти в maison de couture. В то время самыми лучшими домами моды считались «Ланвен» и «Вионне». Дом «Вионне» мне очень понравился. Мужем хозяйки был русский эмигрант Нечволодов, сын генерала… Но я пошла тогда в «Ланвен»… Когда я пришла в «Ланвен», то думала, что получу место приказчицы за 400 франков в месяц. Но одна из работниц спросила меня: «Почему бы Вам не попробовать стать манекеном?». Мне было тогда 17 лет, и я не знала, что это такое… В «Ланвен» мне сказали, что надо надеть платья в примерочной кабине и показать их на себе. А когда мне сказали, что зарплата у «манекенов» до 2000 франков в месяц, то я сразу решила примерить платье. Какая-то старушка, которая и была мадам Ланвен, посмотрела на меня и сказала: «Я Вас ангажирую с четверга».