Галина Врублевская - Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы

• Название: Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы
• Автор: Галина Врублевская
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4311-0043-7

Новый сборник Галины Врублевской открывает автобиографическая проза. Впервые публикуемая повесть «Прощай, «почтовый ящик»!» переносит читателя за ограду засекреченного НИИ «доперестроечных» времен. Автор не только повествует об инженерных буднях, открытиях и конференциях, но также ярко описывает внутреннюю жизнь коллектива. В повести много занимательных эпизодов: от «розыгрыша» дефицитного банного халата до служебных романов в декорациях измерительного стенда.

В книгу также вошли романтические новеллы и эссе о любви и смыслах бытия

---

Законные сорок пять минут нашего отдыха давно истекли, мы не торопимся, но все же поворачиваем назад. Возвращаемся в наш ареал – мимо яблоневого сада, мимо бассейна – заходим в опустевшую столовую. Очереди к раздаче уже нет, но и в меню почти все блюда вычеркнуты. Берем, что осталось. А оставались к этому времени обычно мочалистые, дурно пахнущие котлеты, приготовленные из несвежего фарша. Хотя посетителей мало, отыскать чистый стол трудновато: на зеленых пластмассовых столешницах рассыпаны хлебные крошки и косточки от рыбы или курицы, краснеют свекольные лужицы от пролитого борща. Поскольку самообслуживание, то посуду сотрудники относят к окошку мойки сами, но вытирать столешницы некому. С трудом находим почти чистый столик: только рассыпаны хлебные крошки – сметаю их носовым платком. На трапезу уходит десять минут: худосочные котлеты запиваем компотом из сухофруктов. Компот – неизменный и фактически единственный десерт всего общепита, всех заведений общественного питания.

У входа в корпус Отделения, нос к носу, сталкиваемся с «Андроповым». Он, шел со стороны административного здания и, безусловно, видел, как мы выходили из столовой – стометровая дорожка от двери до двери просматривается насквозь, тем более, что кроме нас на улице никого: все сотрудники давно сидят на рабочих местах. Прямой, как столб, «Андропов» возвышается над нами, и требует ответа, почему мы так припозднились. Маринка что-то лепечет, я молчу. Он предлагает нам обеим написать объяснительную записку и сдать ее секретарю.

Уныло опустив голову, возвращаюсь на рабочее место. С момента моего ухода на обед прошло полтора часа, в два раза больше положенного времени. Зато теперь усиленно тружусь над заданием, продвинулась еще чуть-чуть, но дальше – опять застопорилось. На память формулу не знаю, а нужной книги под рукой нет. Решаю посмотреть этот раздел вечером, дома. А тут и звонок в коридоре включился! Так и хочется сказать – звонок с урока! Хотя трудно назвать звонком эту вопящую над площадкой второго этажа сирену: ее звуки пробивают перекрытия и стены, достигая отдаленные уголки акустического Отделения. После звонка всем следует покинуть рабочие помещения в ближайшие полчаса (для сверхурочной работы в здании требуется письменное разрешение).

Домой с двумя пересадками добираюсь только к восьми вечера, по дороге еще захожу в магазин. В конце рабочего дня прилавки почти пусты, но хлеб-булку да плавленые сырки к завтраку покупаю. Муж Толик сейчас находится в командировке. Толик тоже работает в нашем ЦНИИ, но по смежной специальности, в другом подразделении. И начало работы у нас не совпадает, и обеденный перерыв разнесен, да и в столовые придется ходить в разные – в институте их три или четыре. Во время практики я разок в его столовую добиралась, далековато. Еще слышала от Маринки, что имеется привилегированная кают-компания, для начальства. Видимо, из нее наш «Андропов» и возвращался, когда засек нас.

Раз Толик сейчас далеко в море, участвует в ходовых испытаниях на флоте, то покупать хлеб придется мне – обычно эта обязанность закреплена за ним. Хлеб покупаю на всю нашу составную семью. Живем мы, уже говорила, вместе с моими мамой и дедом – ее отцом. Мама врачом работает, а дед пенсионер, ветеран Завода Штурманских приборов – под его влиянием я и в Корабелку поступила; дед участвовал в моем воспитании и заменил мне оставившего семью отца.

А совсем недавно с нами была еще и бабуля. Ей я обязана всем, кроме инженерной профессии: всем домашним навыкам и всем творческим взлетам. Бабушка всегда говорила, что у меня все получится! Помнится, она умирала, уже не вставала с постели, а я читала ей вслух свою первую публикацию в молодежной газете «Смена». Сейчас понимаю, что лучше б, чем мучить ее той статьей, сказала бы ей лишний раз, как люблю ее.

Мама с дедом уже поели, смотрят телевизор в своей комнате, а мне в своей еще и прибраться надо. Утром-то, как гардероб перебирала, решая, какое платье на работу надеть, все так и осталось на диване раскиданным. А комнатка восемь метров, ровно каюта, для которой я шум на работе рассчитывала – повернуться негде, если беспорядок. Наконец, убралась. Подогрела на сковороде остатки макарон, присыпала их тертым сыром. Вымыла посуду: и сковородка, и миска из-под сыра, и терка – все на меня. Тому, кто последним ужинает, всегда приходится гору посуды вымыть. А ведь надо еще и отнести все на общую кухню, и воды на газе согреть. Пока по нашему длиннющему коридору набегаешься: туда-обратно-снова туда, сил даже у меня, молодой, не остается. Смотрю на часы, пора и ко сну отходить. И голова уже не варит, чтобы какие-то формулы смотреть. Закинула учебник в сумку, завтра на работе и разберусь. И еще логарифмическую линейку туда же бросила, и таблицы Брадиса, библию каждого математика той поры.

* * *

На следующее утро, как до рабочего места добралась, сразу за вычисления, только принесенные книжки-принадлежности в ящики стола разложила – обживаю его.

Расчеты завершила до обеда: Привыкла, по-студенчески быстро работать, курсовик спихнуть и забыть!

После обеда понесла начальнику сектора «Жванецкому» выполненное задание. Он вначале не понял, зачем я явилась:

– Что-то непонятно, Галя?

– Вот, закончила расчет. Посмотрите.

Он пробежал цепочки формул и цифр, машинально почесал затылок, испытывая недоумение от быстроты выполнения работы. Так и сказал:

– Не ожидал, что вы так быстро справитесь! Что ж, молодец. Но я прямо не знаю, чем вас сейчас загрузить. Вадим только на той неделе приедет… Ладно, займитесь чем-нибудь, поизучайте старые отчеты. Те, что без «грифа» – в шкафу найдете. А у Николаева попросите для ознакомления и секретные материалы.

Я вернулась в общую комнату, поняв, что дала маху, выполнив задание слишком быстро. Открыла дверцу шкафа, где позади чайника стояли в одинаковом бело-голубом оформлении объемистые журналы несекретных трудов.

Выбрала один, наугад. Скучая, скользила глазами по лиловым буквам, едва заметным на блекло фиолетовом фоне – те самые пресловутые «синьки», над оформлением которых трудился наш Николаев. Веки слипались. Когда перед тобой нет конкретной задачи – изучать что-то про запас бессмысленно. Поборолась со сном с четверть часа, встала и отправилась «в гости» к Марине. Описала ей ситуацию, в какую попала, слишком быстро выполнив задание. Она улыбнулась, утешила, принялась наставлять уму. Говорила скороговоркой, своим звонким голосочком:

– Да, у нас никто никуда не торопится, разве что высокое начальство спешит отчитаться перед высочайшим. Или отдельные работоголики – те на работе свихнутые. Но мы же с тобой не такие?! Здесь про свои вузовские привычки забудь. В институте курсовик или экзамен сдал досрочно – хоть на Луну лети, никто тебя удерживать не станет. А здесь до звонка из-за ограды все равно не вырваться, и в проходной не выпустят, и начальство увольнительную не даст. Так что учись свою жизнь разнообразить: хочешь, вот, журнальчик у меня интересный есть?

Я взяла протянутую ею «Юность» – культовый журнал того времени – и вернулась на свое рабочее место. Положив журнал поверх синюшного отчета, погрузилась в чтение молодежной повести.

В конце дня Николаев, войдя в очередной раз в комнату, сообщил, что меня опять вызывает шеф. Я обрадовалась, что «Жванецкий» придумал для меня новое задание, и поспешила в его кабинет.

На сей раз румянец на щеках начальника показался мне более тусклым, да и все его лицо его как-то вытянулось и уже не выглядело добрым. Я поняла, что ничего хорошего для меня эти метаморфозы не предвещают. Приблизилась к его столу, он не предложил сесть на стул для посетителей. Говорил сухо:

– Мне стало известно, что вы читаете на рабочем месте художественную литературу.

– Журнал, – упавшим голосом поправила я.

– Вы должны понимать, что делать это нельзя.

– Но ведь у меня сейчас нет работы, вы сказали, что когда Вадим вернется…

– Вы инженер. Вы сами должны ставить себе задачи. И, если нет работы в данный момент, я уже говорил вам, повышайте свою квалификацию, читайте отчеты и технические книги.

Позже, встретив Марину в коридоре, спросила, кто бы мог настучать начальнику на меня.

– И ты еще сомневаешься?

– Николаев?

– Галь, ты, будь с ним осторожнее, книжки-журнальчики при нем не читай, и, вообще, держи язык за зубами.

– А что, неужели он… Известны факты?

– Фактов много, только доказательств нет! – Марина тряхнула рыжими прядями. Было непонятно, шутит или говорит всерьез. – Сама со временем разберешься, раз тебе «посчастливилось» с ним в одной комнате оказаться.

До конца дня я раздумывала об услышанном, глядя на одну и ту же страницу технического отчета. Значит, этот сухонький старичок – осведомитель? Хотя, чему тут удивляться: начальнику меня заложил, кто на обед раньше времени уходит – берет на заметку. А поначалу, когда я практику здесь проходила, казался таким доброжелательным. Заводил разговоры о тяготах жизни, делился военными воспоминаниями: застал пареньком конец войны, был авиационным техником. В общем, человек заслуженный! Только один момент в его биографии вызывает настороженность: является парторгом лаборатории, а, значит, фигурой неприкосновенной и еще значит много чего. Хотя негласная слежка за сотрудниками может может быть просто его призванием, и никак не вытекать из общественной должности.