А. Саркелов - Думай, как Фаина Раневская

• Название: Думай, как Фаина Раневская
• Автор: А. Саркелов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-086325-9

Фаина Георгиевна Раневская стала легендой при жизни и ее слава не слабеет с годами.

Остроумная, ироничная, ершистая и бескомпромиссная – она запомнилась современникам замечательными ролями в театре и кино. Но многие из наших современников не видели ни одной роли Фаины Раневской – но восхищаются ее остроумием, находчивостью, меткими фразами, вошедшими в «золотой фонд» русского языка.

В книге включены рассказы о творческой судьбе Фаины Георгиевны, ее личной жизни, известные афоризмы и истории, которые можно назвать «апокрифами» – неизвестно, происходили они на самом деле или только могли произойти.

В любом случае читатель получит удовольствие от общения с настоящей Личностью – интересной, самобытной, запоминающейся…

---

Долго существовало расхожее мнение, будто Фаина Георгиевна, будучи женщиной весьма рискованной, не побоялась отклонить предложение сотрудничать с органами госбезопасности, которое сделал ей начальник контрразведки Советского Союза генерал-лейтенант Олег Грибанов.

Олег Михайлович при своем небольшом росте обладал недюжинной гипнотической силой, великолепным даром убеждения. Подчиненные между собою называли его «Бонапартом». Сам Грибанов предложений о сотрудничестве Раневской не делал. На встречу с актрисой он послал молодого опера по фамилии Коршунов, заподозрить которого в изощренности ума можно с большим трудом.

Тот начал беседу издалека. Поведал он Раневской и о классовой борьбе на международной арене, и о происках шпионов на территории СССР, которые пытаются подставить подножку нашему народу, семимильными шагами движущемуся к светлому будущему. Невзначай напомнил также и о долге каждого советского гражданина оказывать посильную помощь органам государственной безопасности.

Вслушиваясь в страстный монолог Коршунова, Раневская думала, как бы ей по-дипломатичнее уйти от предложения, которое обязательно должно последовать в заключение пламенной речи опера. А для начала спросила в своей неподражаемой манере:

– Молодой человек, а где Вы были раньше, когда я еще не успела разменять седьмой десяток?

– Что Вы, Фаина Георгиевна! – вскричал переполошившийся Коршунов. – Вам больше тридцати никто не дает, поверьте… Вы просто девочка по сравнению с другими артистками вашего театра!

Раневская закуривает очередную папиросу, хитро прищуривается и при этом так спокойно говорит:

– Мне с Вами, молодой человек, все понятно… Сразу, без лишних слов, заявляю: я давно ждала этого момента, когда органы оценят меня по достоинству! И я всегда готова разоблачать происки ненавистных мне империалистических выползней… Можно сказать, что это – моя мечта детства. Но… Есть одно маленькое «но».

Во-первых, я живу в коммунальной квартире, а во-вторых, что еще важнее, я громко разговариваю во сне. Вот и давайте, коллега, а по-другому я Вас, молодой человек, и не мыслю, вместе по-чекистски поразмыслим.

Представьте, Вы даете мне секретное задание, и я, будучи человеком обязательным, денно и нощно обдумываю, как лучше его выполнить… И вдруг! И вдруг ночью, во сне, я начинаю сама с собой обсуждать выполнение вашего задания. Называть фамилии, имена и клички объектов, явки, пароли, время встреч и прочее… А вокруг меня соседи, которые неотступно за мной следят вот уже на протяжении многих лет. И что? Я, вместо того чтобы принести свою помощь на алтарь органов госбезопасности, предаю Вас!

Сценически искренний монолог Раневской произвел на Коршунова неизгладимое впечатление. Доложив о состоявшейся вербовочной беседе Грибанову, в заключение сказал:

– Баба согласна работать на нас, я это нутром чувствую, Олег Михайлович! Но… Есть объективные сложности, выражающиеся в особенностях ее ночной физиологии.

– Что еще за особенности? – спросил Грибанов.

– Громко разговаривает во сне… Да и потом, Олег Михайлович, как-то несолидно получается. Негоже все-таки нашей прославленной народной артистке занимать комнату в коммунальной квартире…

Через месяц Раневская праздновала новоселье в высотке на Котельнической набережной.

И тогда Коршунов вновь пошел на приступ. Однако каждый раз выяснялось, что Фаина Георгиевна пока не может с ним встретиться: то она готовится к премьере, то у нее сплин, то насморк.

В конце концов, взбешенный опер сообщил актрисе, что приедет к ней домой, в новую отдельную квартиру для окончательного разговора. Не знал молодой капитан, с кем столкнула его судьба. Скоро в приемной КГБ при Совете Министров СССР появился некий гражданин неопределенного возраста с испитой физиономией и попросил принять от него заявление.

Коллективное заявление жильцов высотки на Котельнической набережной, где уже месяц проживала Раневская, через час лежало на столе у Грибанова. Жильцы верхнего этажа (а это десять подписей!) дружно уведомляли органы госбезопасности, что прямо под ними проживает некая дама, которая ночи напролет громко разговаривает сама с собой о происках империалистических разведок и о том, что она с ними сделает, какую Кузькину мать им покажет, как только ее примут в органы госбезопасности внештатным сотрудником.

Знаете, когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.

Через час Грибанов вызвал к себе Коршунова, отдал заявление, ограничившись коротким замечанием:

– На Фаине поставь крест, ищи другого… Кто молчит во сне.

Через некоторое время Коршунову от агентуры, окружавшей Раневскую в Театре имени Моссовета, конечно, стали известны подробности того пресловутого «коллективного заявления». За две бутылки водки актриса подбила на эту акцию сантехника из жэка – заявителя с испитым лицом.

Но поезд уже ушел, квартира осталась за Раневской… Потом, приглашая коллег (а среди них были и агенты КГБ, которые «по ней работали», что для актрисы секретом не являлось) на чашку чаю в свои апартаменты на Котельнической набережной, Фаина Георгиевна еще долго вспоминала незадачливого Коршунова:

– Господа, вы должны меня понять. Я отказала ГэБэ лишь по одной причине. Дать много органам госбезопасности я не могу, а мало мне не позволяет совесть – проклятое воспитание!..

Фантастическую известность Фаине Раневской принесла роль Ляли в кинокартине «Подкидыш». Коронную фразу Ляли «Муля, не нервируй меня!», обращенную к забитому мужу, Раневская придумала сама – в сценарии ее не было. Потом эту фразу она слышала от поклонников – от школьников до политиков – всю жизнь. Пройдут годы, и Леонид Брежнев, прикалывая к груди Фаине Раневской орден Ленина, пошутит: «Муля, не нервируй меня!» Та ответит: «Леонид Ильич, так дразнят меня мальчишки или хулиганы». Он извинится: «Простите, но я Вас очень люблю».

* * *

В Кремле устроили прием и пригласили на него немало известных людей. Попала туда и Раневская. Планировалось, что великая актриса будет смешить гостей, но самой ей этого не хотелось. Хозяин был разочарован:

– Мне кажется, товарищ Раневская, что даже самому большому в мире глупцу не удалось бы Вас рассмешить.

– А Вы попробуйте, – предложила Фаина Георгиевна.

Она была еще той любительницей сокращений. Однажды начало генеральной репетиции перенесли сначала на час, потом еще на 15 минут. Ждали представителя райкома – даму очень средних лет, заслуженного работника культуры. Раневская, все это время не уходившая со сцены, в сильнейшем раздражении спросила в микрофон: «Кто-нибудь видел нашу ЗасРаКу?»

* * *

Находясь даже в преклонном возрасте, Фаина Георгиевна обладала великолепным даром подчинять себе людей, выполняя ее требования. Однажды перед московской олимпиадой Раневская набрала номер директора театра и официальным тоном сообщила, что ей срочно нужна машина. Директор попробовал отказать, сославшись на то, что машина занята, но всеми любимая актриса сурово перебила:

– Вы что же, не понимаете? Я должна объехать Москву и показать Мальчику олимпийские объекты. Он хочет убедиться, что все в порядке…

Директор вынужден был отправить машину Раневской, хоть и не знал, какой такой еще мальчик желает проверить готовность объектов. А Мальчик – была кличка любимой собачки Фаины Георгиевны.

Раневская говорила, что когда Бог собирался создать землю, то заранее знал, что в XX веке в России будет править КПСС, и решил дать советским людям такие три качества, как ум, честность и партийность. Но тут вмешался черт и убедил, что три таких качества сразу – жирно будет. Хватит и двух. Так и повелось:

Если человек умный и честный – то беспартийный.

Если умный и партийный – то нечестный.

Если честный и партийный – то дурак.

* * *

«Прогуливаюсь по аллее в правительственном санатории в Сочи, – вспоминала Раневская. – Мне навстречу идет Каганович и с ходу начал разговор:

– Как Вы там поживаете в театре? Над чем работаете?

– Ставим „Белые ночи“ по Достоевскому.

Тогда он воодушевленно восклицает:

– А идея там какая, идея?

– Идея в том, что человек не должен убивать человека.

Стремительно последовала категоричная оценка, с руководящим жестом рукой: „Это не наша идея. Не наша“.

И быстро удалился».

* * *

В семьдесят лет Фаина Георгиевна вдруг объявила, что вступает в партию.

– Зачем? – спросили друзья.