А. Саркелов - Думай, как Фаина Раневская

• Название: Думай, как Фаина Раневская
• Автор: А. Саркелов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-086325-9

Фаина Георгиевна Раневская стала легендой при жизни и ее слава не слабеет с годами.

Остроумная, ироничная, ершистая и бескомпромиссная – она запомнилась современникам замечательными ролями в театре и кино. Но многие из наших современников не видели ни одной роли Фаины Раневской – но восхищаются ее остроумием, находчивостью, меткими фразами, вошедшими в «золотой фонд» русского языка.

В книге включены рассказы о творческой судьбе Фаины Георгиевны, ее личной жизни, известные афоризмы и истории, которые можно назвать «апокрифами» – неизвестно, происходили они на самом деле или только могли произойти.

В любом случае читатель получит удовольствие от общения с настоящей Личностью – интересной, самобытной, запоминающейся…

---

Однажды ее спросили, была ли она когда-нибудь влюблена.

«А как же, – сказала Раневская, – вот было мне девятнадцать лет, поступила я в провинциальную труппу – сразу же и влюбилась. В первого героя-любовника! Уж такой красавец был! А я-то, правду сказать, страшна была, как смертный грех… Но очень любила ходить вокруг, глаза на него таращила. Он, конечно, ноль внимания…

А однажды вдруг подходит и говорит шикарным своим баритоном: „Деточка, Вы ведь возле театра комнату снимаете? Так ждите сегодня вечером: буду к Вам в семь часов“.

Я побежала к антрепренеру, денег в счет жалованья взяла, вина накупила, еды всякой, оделась, накрасилась – жду. В семь – нет, в восемь – нет, в девятом часу приходит… Пьяный и с бабой!

„Деточка, – говорит, – погуляйте где-нибудь пару часиков, дорогая моя!“ С тех пор не то, чтобы – влюбляться, но и смотреть на них не могу: гады и мерзавцы!»

Певица и актриса Елена Камбурова вспоминает:

– Самое большое чудо в моей жизни произошло, когда Фаина Георгиевна, находясь на гастролях в Ленинграде, включила радио в тот самый момент, когда звучала моя первая чтецкая запись. Она написала мне письмо, во что я долго не могла поверить. Идя на первую встречу, я очень волновалась, но первая же ее фраза: «Деточка, как хорошо, что Вы не фифа», сняла всю напряженность.

И когда мы прощались, она сказала: «У Вас такой же недостаток, что и у меня. Нет, не нос – скромность!»

Она дарила все – книги, пластинки, вещи. Однажды подарила мне платье, которое было сшито в Париже – безумной красоты, я на него смотрю и до сих пор не решаюсь надеть. Любила угощать. Встречая гостей, первым делом спрашивала: «Не голодны ли Вы?» Однажды она сказала мне: «Утром приходила Мариночка Неелова, принесла огурцы, зелень, и я подумала: как хорошо – вечером придет Камбурова, будет чем угостить».

Она была очень одинока, особенно летом, когда театр уезжал на гастроли. А дачи у нее не было… Незабываемы, конечно, три Новых года, которые мы встречали вдвоем с ней. Особенно самый последний ее Новый год: за несколько минут до того, как стрелка перешла в следующий, 1984-й, она заснула. Я сидела рядом и представляла Новый год лет восемьдесят назад в Таганроге: какое же это было чудо, какая была елка в ее большом доме…

Актриса театра и кино Марина Неелова:

– У нее была стена, сплошь увешанная фотографиями, приколотыми иглами для внутривенных вливаний – Уланова, Шостакович, Пастернак, Ахматова, Цветаева… Я спросила: «Как же так – столько замечательных людей прошло через вашу жизнь, почему Вы ничего не напишете?» «Я, деточка, написала. Но потом перечитала Толстого, поняла, что он написал лучше, и свои заметки порвала».

«Как Вам идет этот халат!» – похвалила я как-то ее наряд. «Деточка, что же мне сейчас может идти, кроме гробовой доски?!» Я продолжала настаивать на своем.

Тогда Раневская сказала: «Я поняла, что такое халатное отношение. Это когда встречаешь гостя в халате».

Комическое и трагическое переплеталось в ней и на сцене, и в жизни.

Прошло столько лет, мы забываем, как назывался фильм, в чем там сюжет, но прекрасно помним, как там сидела она, играя тапершу с папироской – трагически и смешно, так, что хотелось смеяться и плакать. Когда я уходила из ее квартиры, то должна была проверить свои карманы, потому что она норовила засунуть тебе духи, салфеточки. У Фаины Георгиевны была потребность делиться. Дверь в ее квартиру была открыта днем и ночью. Этим пользовались «добрые люди».

Однажды ей позвонил молодой человек, сказав, что работает над дипломом о Пушкине. На эту тему Раневская была готова говорить всегда. Он стал приходить чуть ли не каждый день. Приходил с пустым портфелем, а уходил с тяжеленным. Вынес половину библиотеки. Она знала об этом. «И Вы никак не реагировали?» «Почему? Я ему страшно отомстила!» – «Как же?» – «Когда он в очередной раз ко мне пришел, я своим голосом в домофон сказала: „Раневской нет дома“».

Но вернемся к упомянутой выше киноленте «Александр Пархоменко», снятой в 1942 году. Фаина Георгиевна появляется в ней в роли таперши. Невозможно даже представить себе, что первоначально в сценарии ее роли была отведена всего одна строчка: «Таперша играет на пианино и поет».

Разумеется, Раневская не могла согласиться с подобной трактовкой своей роли. Она доработала роль, углубила ее и представила на суд зрителей не даму, которая просто играет на пианино и поет, а узнаваемый социальный типаж – этакую псевдобогемную особу.

Случайно или намеренно, но таперша вышла очень похожей на Веру Холодную, знаменитую русскую актрису начала XX века, звезду немого кинематографа. Не на ту Веру Холодную, которая знакома зрителям по фильмам, а на ту, какой она могла стать через лет двадцать…

Таперша не только пела и аккомпанировала себе самой. Она курила, грызла монпансье (были такие леденцы, продаваемые в жестяных коробках) и здоровалась со знакомыми: «Здрасьте, Матвей Степаныч!»

Надо сказать, что биографические факты из жизни героя Гражданской войны Александра Пархоменко, погибшего в 1921 году, советского зрителя интересовали мало. Как и во многих историко-революционных фильмах того времени, у публики наиболее ценились сцены «разложения» врагов.

Батька Махно, сыгранный прекрасным актером Борисом Чирковым с неподражаемым декадентским шиком, тянул с экрана свое заунывно-флегматичное:

Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом
Не приходится тужить!

У таперши была своя песня, написанная композитором Никитой Богословским:

И летят, и кружат пожелтевшие листья березы,
И одна я грущу, приходи и меня пожалей,
Ты ушел от меня, и текут мои горькие слезы,
Я живу в темноте без живительных солнца лучей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.