Екатерина Соловьева - Улыбка бога

• Название: Улыбка бога
• Автор: Екатерина Соловьева
• Жанр: Русское современное

Что делать, если у бога началась депрессия? Что за страшные тени встают за спинами людей и какое ко всему этому имеет отношение рыжий кот? Эти и другие загадки придётся разгадать Ираиде на пару с новым другом Глебом, который только что покончил с собой, и полозом Янтарём, обратившимся в человека, однако, за отгадки придётся дорого заплатить…

---

Повязка Глеба сползла на правый глаз, парень скорчил жуткую рожу и запел:

– Пятнадцать человек на сундук мертвеца!
Йо-хо-хоу! И бутылка рома!
Пей, и дьявол доведёт до конца!
Йо-хо-хоу, и бутылка ррома!
Их му-учила жажда в конце концов,
Йо-хохо, и бутылка рома!
Им стало казаться, что едят мертвецов,
Йо-хо-хоу, и бутылка рома!
Что пьют их кровь и мослы их жуют,
Йо-хохо, и бутылка рома!

Ида, развалившись на траве рядом, смеялась и хлопала в ладоши: так забавно он изображал пирата, размахивая дымящейся веткой в правой руке, как абордажной саблей.

– Вот тут-то и вынырнул чёрт Дэви Джонс,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!
Он вынырнул с чёрным больши-ым ключом,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!
С ключом от каморки на дне-е морском,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!
Таращил глаза, как лесна-я сова,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!
И в хохоте жутком тряслась голова,
Йо-хохоу, и бутылка рома!
Сказал он: «Теперь вы пойдёте со мной,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!
Всех вас схороню я в пучине морской».
Йо-хо-хоу, и бутылка рома!
И он потащил их в подводный свой дом,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!
И запер в нём двери тем чёрным ключом,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!

А потом они, вытянув ноги, блаженно грелись у костра, бросая в огонь остатки импровизированного завтрака. Пламя, явно недовольное хитиновыми крошками и хвоёй, сердито трещало и плевалось искрами.

Солнце тем временем поднялось в зенит; заметно потеплело. На зеркальную гладь озера, хрипло крича, опустились какие-то краснопёрые птицы, похожие на уток. Они ловко ныряли, выскакивая уже с рыбой в клюве, и торопливо глотали её. Крадучись по берегу, Глеб хотел поймать одну из них, чтобы присовокупить к рачьим клешням, но только вспугнул всю стаю. Обиженно горланя, птицы красным облаком скрылись за холмом. Повязка Глеба окончательно свалилась, и Ида забинтовала голову раненого заново, туже и крепче. Ухо покрылось чёрной коркой, но уже не кровоточило.

Сложив ужин в бывшую косметичку, женщина сказала:

– Нам бы надо людей найти. Мы в одиночку долго не протянем.

– Ты же слышала, что кот кричал, – ответил Глеб, швыряя камешки в воду. – Нам надо найти какой-то латырь-камень.

– И ты действительно надеешься его найти здесь?

– Вряд ли здесь, – парень обернулся и окинул взглядом каменистую пустошь. – А вот за тем холмом очень даже может быть.

– Пёс с ним… Ну… пошли тогда… может, встретим кого… – предложила Ида.

Глеб набросил плащ и затушил костёр.

Они обогнули озеро по правому берегу, там, где белые валуны громоздились друг на друга, как обломки старой крепости. По крутому склону пригорка приятели шли, то и дело, помогая друг другу, чтобы не оступиться.

За высоким холмом раскинулось широкое поле. Пологая, ровная степь, поросшая ковылём, лютиком и пастушьей сумкой, тянулась до самого горизонта. Ветер перебирал макушки трав, которые колыхались, как морские волны. Высоко в небе заливался жаворонок.

Спутники переглянулись и бодро зашагали по мягкой зелени. Ида сорвала травинку и деловито сунула между зубов. Глеб хмыкнул, и эффектно продемонстрировал более длинный стебелёк пырея в уголке рта, но не заметил, что зацепил ещё и одуванчик. Пока он отплёвывался от горького сока, Ида хохотала до слёз.

Степь во всю грудь дышала жизнью: из-под ног вспархивали спугнутые перепёлки, среди травы шныряли невидимые мыши, над головой тяжело гудели жуки, а среди клевера надрывались кузнечики. Изредка с места срывались неподвижные коричневые столбики – шустрые суслики. Горьковато пахло полынью и диким горошком.

Солнце пригревало так, что приятели сняли плащи, затолкав их в дорожную суму, которую тащили по очереди. Даже от земли шёл обжигающий жар, и женщина вслух посетовала, что не было фляжки, чтобы набрать воды в озере. Глеб предложил сбросить сапоги, и дальше они шли босиком.

Над безбрежным морем травы дрожало прозрачное марево. Путники брели всё медленнее, изнемогая от жары, пока не догадались обмотать макушки самодельными бинтами.

Импровизированные головные уборы породили новые причины для смеха: приятели дурачились, изображая калифа и визиря в чалмах:

– Не будэт ли любэзен многоуважаемый калиф? – пафосно вопрошал Глеб, задрав нос.

– Будэт, будэт! Шашлык из тэбя будэт! – дразнилась Ида, и над степью раздавался новый взрыв хохота.

Ближе к полудню они наткнулись на широкую дорогу, всю в рытвинах и ямах. Здесь много ходили и ездили: трава давно вытоптана, только серая пыль покрывала колдобины и колеи от множества колёс.

У приятелей загорелись глаза: настолько радостным оказалось напоминание, что они здесь не одни.

– Смотри-ка, дорога явно к людям ведёт… Может, мы и выбраться отсюда сможем… – заволновалась Ида.

– Кот сказал, что нам нужен латырь-камень.

– Ты что, ему веришь? – удивилась она.

Глеб помялся, давя на верхнюю губу указательным пальцем, и нехотя сказал:

– Когда я сюда попал, я с приличной высоты навернулся. Позвоночник сломал. Шевельнуться не мог. А он меня как-то вылечил. И не спрашивай как! По мне так он – единственный, кому здесь можно доверять.

«А я?» – подумала Ида, но промолчала.

Они долго шли по обочине, не решаясь надеть сапоги и ступить на пыльный тракт. Прохладная трава шуршала по босым пяткам путников, разгоняющим клопов и суетливых муравьёв, высокие стебли ковыля щекотали лодыжки. Каждый молчал о своём. Ида думала о том, что на работе придётся писать заявление на отпуск задним числом, а Глеб гадал, осталось ли от него что-нибудь на асфальте.

«Странный парень… Необычный какой-то. Они же все грубят обычно… а этому надо на сцене выступать. Так отжигает! – размышляла женщина. – А вот мама, блин, меня потеряет…»

«Ненормальная какая-то тётка, – думал парень, – с ней почти так же весело, как с Егорычем. Хотя, это не одно и то же. Сколько ей лет?»

Ида первой увидела здоровенный булыжник, издалека сильно смахивающий на чьё-то надгробье.

– Смотри! Что это такое?

Прямо на дороге стоял огромный мраморно-белый валун с вкраплениями медового янтаря. Сразу за исполином в разные стороны тянулись три серые пыльные ленты.

– Точка нашего рандеву, – ответил Глеб.

– Бел-горюч камень-Алатырь… – задумчиво процитировала на память Ида, без особого успеха пытаясь поверить своим глазам.

Подойдя ближе, приятели рассмотрели надпись, выбитую на стёсанной впереди плите. Крупные кириллические буквы почти стёрлись от древности.

– Направо пойдёшь – жена-ту быть, – зачитывал Глеб, с трудом продираясь через некоторые незнакомые знаки, – налево пойдёшь – ко… моня потеряешь. Прямо пойдёшь – у… битым быть… Я смотрю, у нас тут интересные перспективы разворачиваются…

Ида нервничала. Ей явно было не по себе: привычный мир переворачивался с ног на голову, совсем не заботясь о том, едет ли у неё от всего этого крыша или нет. Этот камень никак не вписывался в ту реальность, которую Ида знала, и если бы женщина могла, она тут же вычеркнула бы Алатырь из сознания.

– Пойдём налево, – буркнула она. – Там, где этого… комоня потерять…

Глеб безрадостно рассмеялся.

– Это испытание. Испытание, понимаешь? Какую дорогу выберешь – такая судьба и будет.

– Ну, – кивнула Ида, совсем не разделяя мнения спутника, – надо выбрать левую дорогу, комо… коня-то у нас нет!

Парень упрямо покачал головой:

– Ты помнишь, как в сказках кончали те, кто выбирал эту дорогу?

– По-твоему, мы сейчас в сказке?!

– Это испытание, – твердил Глеб. – Если выберем «право» или «лево», можем смело прощаться с жизнью. А так нам ещё хоть что-то светит.

– Господи! Вот ведь бред! – рассердилась Ида, гневно сверкая своими синими глазами. – Неужели нельзя хоть раз подумать головой?

– Не в этот раз, – усмехнулся Глеб, и абсолютно серьёзно добавил, – надо «прямо» выбрать. Нутром чую.

Парень почти слышал, как Ида скрипнула зубами, не решаясь признать и озвучить, что всё-таки последует по тому пути, что выбрал он.

– Чёрт бы всё это побрал! – выругалась она, и зашагала к обочине прямой дороги.

Глеб счёл за лучшее промолчать. Обогнув камень, он догнал женщину и отнял увесистую суму.

Солнце немного склонилось, и теперь пекло меньше. К многочисленному хору кузнечиков добавились редкие комары и мошки. Вяло отмахиваясь, путники продолжали идти, вытирая со лбов пот.

Вдоль дороги потянулись заросли ежевики и шиповника.

Ида злилась молча. Разум никак не мог смириться с этим проклятым камнем, откуда ни возьмись выросшим на распутье. С детства мать твердила ей, что сказок не бывает, а сейчас Алатырь тяжёлой громадой нависал над этим убеждением, угрожая раздавить его в пыль.

«Ну, и как мне теперь действовать: как сказочной героине (прости господи!) или как нормальному человеку? – раздражённо думала она. – Как там, в сказке: и прислал Иван-царевич все головы чудища матери в подарок… Кретинизм!..»