Илия Майко - Вспомнить будущее

• Название: Вспомнить будущее
• Автор: Илия Майко
• Жанр: Короткие истории

В данный сборник включены повести и рассказы в жанрах фантастики и фэнтези, а также несколько сказок, которые больше подходят для чтения взрослым, чем детям, даже если произведение не отмечено категорией «18+».

Герои путешествуют во времени, бороздят просторы Вселенной, ведут космические бои, ищут свою судьбу, а порой просто живут в ином мире, куда предлагается заглянуть читателю.

Все иллюстрации к произведениям авторские.

---

Я заёрзала на стуле:

– Кости…

– И почему? – карие глаза щурились от смеха.

– Потому что из его жизни начались перемещения…

– То есть первое сари, в котором ты себя помнишь – твоё, а остальные чужие? – папа откровенно смеялся.

Я тоже улыбнулась. Признаться, самое радостное в этот момент для меня было понять, что он на самом деле мой отец. И Ангелика именно моя жена, а не чья-то, а Клеменс мой сын. И все мои братья, сёстры, мамы и папы – они все моя настоящая семья.

– Но… если я вдруг вспомнила свои прошлые жизни, то как я могла туда попасть и что-то менять там?

– Менять как раз не советую, – посерьёзнел папа. – А в чём проблема туда попасть?

– Ну, как же… – его лёгкое отношение к тому, что шокировало бы любого другого, меня поражало, – ведь это время прошло, его уже нет…

– Времени не существует, – он подошёл к окну, чтобы прикрыть его. Стало душно, но зато шум улицы не мешал говорить. – Это иллюзия. Каждый миг существует здесь и сейчас, просто мы перемещаемся из одного в другой. Ведь соседняя комната не перестала существовать, если ты сидишь в этой?

– Почему же я не могу везде путешествовать как Костя или как Амрит?

– Потому что если твоя душа шагнёт в другое время, то окажется именно в том теле, в котором существует там. Перемещается душа. Способов перемещения физического тела я не знаю, – улыбнувшись, он развёл руками.

– А как я могла попасть в будущее? Ведь Надя, она…

– Опять ты о том же, вот чудачка! Какая разница, налево пойти или направо.

– Допустим… – голова, казалось, разбухла от обилия мыслей, – но как я могу быть одновременно двумя людьми?

– А вот так не бывает, – пожал плечами отец.

– Но… как же… – уже догадываясь об ответе, я похолодела, – Костя живёт в 2013-ом, а Надя родилась в… – я судорожно подсчитывала, – 2014-ом…

– Значит, в этот период и произошло перерождение, – спокойно кивнул папа и глотнул остывший чай из стоявшей на столе чашки.

Хорошо хоть он не употребил слово «смерть». Во всяком случае, его версия звучала не так жутко.

Находясь в теле Амрит, было не столь страшно ощущать эту новость, но всё-таки в висках стучало: «Мне что – осталось жить меньше года?..». Нет, я всё понимаю, точнее чувствую. Конечно, душа останется жить, будет Надя, и даже больше того: останутся все те же Амрит, Маркус и Костя, и я буду так же путешествовать в их тела. Но память материалиста Кости не давала покоя мучительно стучащим в голове словом «смерть». Да и, если отогнать эти страхи, просто жаль родителей – тех, Костиных, жаль его непрожитых лет, а ведь мне-Косте всего тридцать. Именно сейчас встал на ноги, заработал на роскошную квартиру, бизнес едва закрутился, жизнь только началась… И променять её на то, чтобы снова стать ребёнком, да ещё родиться у этих предателей, Вики и Макса?! К горлу подступила тошнота.

Я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Как хорошо, что у меня есть папа Риши, который вовремя мне всё это объяснил. И как удачно, что Надя родилась так близко по времени к моменту смерти Кости и в том же месте. Думаю, мне не составит труда выяснить, как именно он погиб, и подстелить соломку. Здоровье у него как у космонавта, наверняка там произошёл несчастный случай.

– Спасибо, папа, – я встала, мысленно настраиваясь на Надю, – мне очень важно всё, что ты сейчас сказал.

Он изучающе посмотрел на меня и что-то явно собирался добавить, но я уже была в процессе перехода, и в следующее мгновение передо мной возникли напряжённые лица Макса и Вики.

– Похоже, легко отделалась, – констатировала неприятная врачиха, бегло осмотрев меня.

– Я чувствую себя хорошо, – быстро добавила я, мечтая выбраться отсюда. – Мы можем поехать домой?

– Можно её забрать? – повернулся к врачихе Макс.

– На рентгенографию черепа в пятый кабинет, и если всё в порядке, то не задерживаю, – буркнула она, выдавая моим новым родителям направление.

Нас отпустили довольно быстро. Похоже, я действительно отделалась лишь небольшой шишкой.

– Пристегнись, – сказал мне Макс, когда мы сели в машину.

– Ты же знаешь: у меня с детства аллергия на ремень, – забывшись, привычно пошутила я и тут же прикусила язык, увидев в зеркале вздрогнувшие лица родителей.

– С какой это стати? – медленно спросил Макс.

– Слушай, я на заднем сиденье, какая разница!

Так называемый отец, а в прошлом друг-предатель, повернулся ко мне:

– Надя! Пристегнись немедленно!

Вика взяла его за локоть, словно успокаивая, и тоже обернулась:

– Надюш, пожалуйста, сделай, как папа сказал.

Закатив глаза, я пристегнулась. Не то чтобы мне очень было важно её «пожалуйста» или очень страшны его приказы. Просто надо было уже куда-то двигаться.

За семь лет город неуловимо изменился: расширили почти все более-менее центральные дороги, вырубив деревья и сэкономив на пешеходных дорожках, поставили пару новых памятников, а, самое ужасное, что повсюду гремела аудио-реклама, переглушая одна другую.

Макс подрулил к двухэтажному частному дому. Я знала эту жизнь, как и все остальные, лишь эмоции Кости делали новые воспоминания иногда туманными. Поэтому немного неуверенно я направилась к дому, соображая на ходу, где находится моя комната.

– Надюша, пойдём помоем ручки, и пора ужинать, – догнала меня Вика, беря за плечо и на ходу заглядывая в глаза.

– Да, поужинать не помешало бы. Мама. – Честно говоря, я не представляла, как с ними общаться. – А руки я умею мыть самостоятельно. – Я изо всех сил старалась сохранить нейтрально-вежливый тон.

Дом, право, меня поразил. А молодец Макс, как раскрутился… несмотря на злость, не восхититься было невозможно. Всего за каких-то семь лет из однокомнатной квартирки заработать на такую махину – респект.

Ужин проходил в несколько напряжённой атмосфере.

– Может, не стоит идти завтра на собеседование? – нарушила, наконец, молчание Вика, посмотрев на мужа. – Думаю, ей следует отдохнуть после сегодняшнего.

– Отдохнуть следует. – Нахмурившись, Макс вздохнул. – Но тогда нам придётся осенью идти в обычную школу.

Ах, ну да. Они уже с полгода твердят про лучшую в городе гимназию. И завтра нам туда идти.

– Да, мне бы лучше отдохнуть, сегодняшняя травма вряд ли позволит мне хорошо сдать этот экзамен, – вставила я. Не слишком-то хотелось тратить время на дурацкое собеседование для жизни, которой просто не будет после того, как я изменю смерть Кости.

– Что-то болит? – тут же с беспокойством спросил Макс, положив руку мне на лоб.

– Да… – я судорожно соображала, как бы не переборщить в диагнозе, – …голова.

– Викуль, уложи её спать, – вздохнул мой отец.

Мои надежды на то, что утром они оба свалят на работу, и мне удастся незаметно сбежать из дома или детского сада, не оправдались. Макс решил, что собеседование слишком важно.

– Но у меня от волнения может голова разболеться, а она и так травмированная! – без толку убеждала я.

– А ты не волнуйся, – Макс присел передо мной на корточки и взял за плечи. – Примут – прекрасно, не примут – в обычную школу мы всегда успеем. Надюша! Считай, что мы просто идём поболтать, в гости. Хорошо?

– Хорошо, – хмуро буркнула я, поняв, что не отвертеться, и проще уже туда сходить.

Современное и светлое здание гимназии вызвало у меня тоску: ещё не хватало мне снова отучиться в школе! Какое счастье, что в мои планы это не входит.

– Здравствуйте! – Макс чуть подтолкнул меня вперёд, как только мы зашли в кабинет к комиссии.

– Здравствуйте. Присядьте вот здесь, – показали ему на стул у стены. – А ты подойди сюда, – женщина в центре строго, но в целом доброжелательно смотрела на меня. – Скажи мне, сколько на этой картинке вишенок? – она показала на одну из многочисленных картинок на стене: ягодки, грибочки, машинки – в общем, всё для детишек.

– Ни одной, – хмыкнула я. Что-то сразу захотелось повыпендриваться и заодно заставить Макса чувствовать себя неловко. Ага, побледнел сразу, засранец… А нечего было тащить меня сюда. Говорили же тебе, что голова болит.

Женщина нахмурилась:

– Посмотри повнимательнее. А вот это что? – она ткнула пальцем в картинку.

– Это черешня. И их тут семь. – Выглядела я уже нагловато и захотелось смягчить, поэтому я пояснила: – вишня темнее.

Учителя сразу заулыбались, а главная экзаменаторша даже не обиделась.

– Хорошо, молодец. Расскажи нам какое-нибудь стихотворение.

Нахмурив лоб, я пыталась хоть что-то сообразить. Макс на своём стуле изошёлся весь, губами суфлируя мне «Ехали медведи на велосипеде».

А, сам ты медведь! Я вскинула голову:

Мы двадцать лет – почти всю жизнь! – с тобой дружили,
Порой мне кажется, что ссора – страшный сон.
Сейчас проснусь – и сразу же исчезнет он.
А, может, сон был в детстве? Мы ли это были?

Вдруг, загуляв с моей девчонкой, ни за что,
Ты говоришь, что больше мы с тобой не дружим,
И видеть боль мою тебе совсем не нужно,
Тебе и смерть моя была бы нипочем.

О, нет, Макс, я не буду бить тебя и спорить,
Оставим это всё отпетым дуракам.
Мне просто невозможно мысли перестроить,
Гораздо проще пить пойти по кабакам.

Сложно после боли вспоминать о хорошем
И так легко плохое в сердце воскрешать.
Но как забыть тому, кто «лучшим другом» брошен?..
Когда же, наконец, я научусь прощать?..

Я вновь вдруг не могу смотреть на ваши лица,
И сердце будто только сегодня избито.
Эх, сейчас бы мне, память вырубив, напиться…
И ничто не прошло, и ничто не забыто.

А впрочем, уже всё равно. В конце концов,
Все рассуждения глупы и бесполезны.
Вы оба мне сейчас совсем неинтересны.
Не стоило держать среди друзей врагов.

Макс смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Я мельком довольно подумала, что ради такого его взгляда можно было потерпеть и ненавистную роль его ребёнка, и этот дурацкий никому не нужный экзамен.