Николай Семченко - Шотландская любовь по-французски

• Название: Шотландская любовь по-французски
• Автор: Николай Семченко
• Жанр: Короткие истории

Сборник повестей и рассказов о любви и её отсутствии. Автор порой довольно откровенен, его проза может показаться даже жесткой. Большинство текстов, вошедших в сборник, были опубликованы в литературных журналах. В настоящем издании они даются в новой редакции.

---

Но Мишка, кажется, и так всё понял. «Смотри! – сказал он и как-то слишком снисходительно глянул на меня. – Не закрывай глаза! Мужчина должен видеть, куда идёт. Иначе можешь так упасть, что костей не соберешь. На свете нет ничего глупее, чем влюблённый мужчина. Смотри!»

Я смотрю. Наверное, не так, как надо бы. Мне нравится смотреть на Алину. На её лицо, глаза, нос, на эти легкие завитки волос над её ушами, и на шею, на которой бьются две голубые жилки, и на руки, на грудь (ещё больше мне нравится трогать розовые пуговки сосков: проведешь мизинцем – и они почти моментально твердеют, становятся тугими как горошины) … А еще мне нравится смотреть, как лёгкая ладонь Алины скользит по моей груди, задерживается в ложбинке, где, наверное, находится душа: она сладко замирает, до дрожи под сердцем, и мне кажется, что вот-вот, сию минуту я поднимусь в воздух – лёгкий, как перышко, но Алина ведет ладонь дальше, к животу, и тут во мне будто бы что-то включается: тело напрягается, следует резкий, почти болезненный удар – какой-то мощный поток (крови? энергии? или чего-то еще?) вливается в давно полунапрягшийся член, и он превращается в копье, которое, кажется, стремится оторваться от меня – так велико напряжение, и оно вздрагивает, и розовое сердечко древка окропляется прозрачными капельками: оружие готово к бою… (Зачем, ах, зачем, я пытаюсь писать красиво? Мишка бы сказал проще: «Х*й встал». И это было бы правдивее, чем мои описания? Но мне почему-то не хочется писать о физиологии. Потому что я вижу не её, а что-то другое? Хотя… ну, конечно же, Трамвайщик прав: я в это время закрываю глаза, и всё, что вижу потом, – это моё воображение, не более).

Нет, не могу писать дальше. Иначе не усну.

***

Пусть что-нибудь произойдёт. Ну, хотя бы дождь пошёл. Или грянул гром!

Ничего не происходит.

Четвертый день жду, когда распустится бутон розы. Она растет в горшке на окне в моей комнате.

Но бутон словно застыл.

И ничего не происходит.

***

Сегодня мне показалось, что Алина – лисица.

Нет, я не сошёл с ума. Женщина может оказаться лисицей!

Алина рассказала мне, что в Древнем Китае считали, что лиса может принимать образ женщины. Она обольщает мужчину, пьёт соки его жизни и, насытившись, бросает умирать. Ни один человек не способен противиться любви лисицы, и никому не удавалось уйти от её пагубных чар. Появление яркой красавицы в серой убогой жизни – это, конечно, само по себе чудо, и мужчина без оглядки погружается в мир счастья, которое он считает самым что ни на есть настоящим. Под неистовым шквалом чувств он теряет голову и ни о чём не жалеет, даже если начинает догадываться, что идёт на верную погибель. Интересно, если бы мужчина знал, что такая любовь – это всего лишь мираж, иллюзия, то стал бы он продолжать свои отношения с прекрасной лисицей-женщиной?

Наверное, стал бы. Любовь – возвышающий обман. И пусть нас обманывают, только бы это было нечто прекрасное и неземное! Впрочем, почему – неземное? Я часто употребляю в речи штампы, особо не задумываясь о их смысле. Проще сказать какую-то банальность, которая понятна всем, чем придумать для обозначения того же самого нечто новое, своё. Так и тут: «нечто неземное»… Ха! Если это происходит на земле, то как раз и является самым что ни на есть земным, просто такое не часто случается.

Не верю сам себе, что у меня есть такая женщина. Алина – чудо! Я боюсь сглазить то, что у нас происходит. И когда Трамвайщик снова спросил меня: «Ну, как она в постели?», я суеверно сунул руку в карман и показал ему фигу. «Да никак, – равнодушно сказал я. – Баба как баба!»

А она – лисица!

После неё во мне не остаётся ни капельки спермы. Я абсолютно пустой! Такое ощущение, будто из меня, как соломинкой, высосали всё. Стерильно чист!

Мать сегодня сказала: «Ты какой-то бледный. Нездоровится?» А отец расхохотался: «Наш молчун, наверное, опять влюбился. Сохнет по какой-то девахе. Ну что, Сергей, разве не так?»

Догадливый!

***

Просто так:

Помнишь, как ты увидела меня, и я даже не знаю, что ты подумала, ты посмотрела на меня и зачем-то закрыла глаза. А до этого я бродил в парке стадиона «Динамо» по ярко-зелёной траве, сочной от ежедневных поливов (хотя делать это было нельзя, везде стояли таблички «По газонам не ходить, штраф – 500 руб.», но у меня таких денег всё равно не было и потому мне было не страшно их терять, а походить по мураве, как это делали герои многих американских фильмов, очень хотелось: им почему-то можно, а мне – нельзя? Но один-единственный раз не считается, разве нет?). Я смотрел по сторонам и видел тигриц, лисиц, гусынь, волчиц, куриц, кошек… Среди них, особенно в гусиных стайках, были довольно симпатичные особи, может быть, потому что – молодые, свеженькие, смешливые и не такие унылые, как курицы, которые постоянно озирались, чего-то пугались, квохтали, но, впрочем, одна цыпушка тоже была хорошенькая: рябенькая, аккуратненькая, чистенькая. Я смотрел на них, они смотрели на меня, а одна тигрица даже специально остановилась, чтобы вглядеться в меня получше. Пришлось сделать вид, что я не тигр, а всего-навсего котик, к тому же очень-очень домашний. И тигрица, презрительно фыркнув, прошествовала мимо. А ты остановилась. Ты не была ни тигрицей, ни курицей, ни лисицей, ни гусыней – ты была девушкой. И ты, посмотрев на меня, закрыла глаза.

Я сошёл с газона и взял твою руку, ты попробовала освободить её, но я сжал свою ладонь крепче и почувствовал, что твои пальцы слабеют… Твоя рука – теплая, приятно пахнет свежей зеленью, лимоном и солнцем. Тебе, наверное, было интересно, куда я тебя веду. Но ты не открывала глаз… А я и сам не знал, куда иду – просто шёл и шёл, легонько прикасаясь плечом к твоему плечу, и ты тоже прикасалась ко мне. А потом ты споткнулась, оступилась и, повернувшись лицом ко мне, открыла глаза и…

И, конечно, я тут же проснулся и обнаружил: мы гуляем по мокрому асфальту, моросит мелкий дождь, к плащу липнут листья вяза, навстречу идут люди, а весь этот зверинец из лисиц, тигриц и прочей живности куда-то исчез. Но ты сказала, что всё еще только начинается, и я понял, что спал, но больше не хочу закрывать глаза. Хотя, впрочем, иногда стоит смежить веки и…

***

Странно. Антон Лапенков сказал, чтобы я ничего не выдумывал: девушка, похожая на Алину, в его доме не живёт.

«Впрочем, – добавил он, – есть вариант. По описанию одна блядёжка похожа на твою девчонку. Она из крутой фирмы, якобы эскортные услуги оказывает, но один фиг – всё равно за деньги трахается. Явно не твоя Алина…»

***

Алина провела мизинцем по моим бровям:

– Они у тебя вразлёт, – сообщила она и тихонько засмеялась. Будто её колокольчик зазвенел. Тот самый, который так и остался у меня. Она мне его подарила.

– Из тебя можно сделать настоящего мачо, – Алина подмигнула мне. – Имею в виду: внешне. В постели-то ты и так мачо, не волнуйся…

Она провела указательным пальцем по моей небритой щеке, губам и шее:

– Хорош, ничего не скажешь! Прикасаюсь к тебе и, мне даже стыдно в этом признаться, снова хочу тебя.

– Давай…

Она, улыбнувшись, стремительно провела указательным пальцем от шеи вниз живота и, внезапно остановившись, шепнула:

– Я не кажусь тебе слишком вульгарной?

– Нет, что ты! Разве может быть вульгарной девушка, читающая «Листья травы»?

– Может, – серьёзно ответила она. – Очень даже может! Ты даже не представляешь, до какой степени может.

– Не верю!

– Хочешь – верь, хочешь – нет, – она притворно зевнула. – Мне скучно объяснять тебе в который раз, что женщины всегда стремятся выглядеть намного лучше, чем есть на самом деле.

– Ну и пусть, – я приобнял ее за плечи. – Должен же хоть кто-нибудь из двоих стремиться к лучшему…

– А ну тебя! – Алина пожала плечами. – Тебя не переспоришь…

Она замолчала и принялась сосредоточенно водить пальцем по моему торсу, приговаривая:

– Узкие бёдра, приличный член, воон он какой у тебя! А почему ты носишь узкий ремень? Тебе пошел бы широкий с квадратной массивной пряжкой. Очень хорошо смотрелось бы: мужественный торс, характерная выпуклость – там, где гениталии…

– И что?

– А то, что ты пользовался бы еще большим успехом у женщин.

– Мне это не надо. У меня есть ты.

– А мне надо. Хочу, чтобы другие завидовали мне!

– Ага, – я с торжествующим криком сгреб её и подмял под себя. _ Вероломная! Вот и открылся твой секрет: ты стараешься для себя, а не для меня! Эгоистка!

Она понарошку сопротивлялась, отбивалась от меня и так же понарошку как-то вдруг обмякла, подчиняясь моим движениям.

– Нет, ты будешь не мачо, ты станешь Натаниэлем Хауком из игры «Пираты Карибского моря», – восторженно шепнула она, когда я вошёл в неё и, чуть помедлив, резко вместился полностью. – Тебе пошла бы аккуратная прическа, выглаженная рубашка из шёлка, замшевые брюки, о которые можно вытирать ладони, вспотевшие в схватке с неприятелем. И обязательно – жилетка: она защитит белоснежную рубашку от крови, грязи и песка, по которому ты обязательно покатаешься в драке с кровожадными пиратами. О, как бы я хотела, ударенная молнией взгляда Натаниэля Хаука, осесть на землю и припасть к его высоким, до колена, свободным сапогам из мягкой кожи, обхватить их одной рукой, а другой…