Николай Савостин - Пойдем со мной (сборник)

• Название: Пойдем со мной (сборник)
• Автор: Николай Савостин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9905861-7-8

В книге представлена автобиографическая проза Н. Савостина. Это и воспоминания, и размышления о жизни, и самые заветные слова. Повествование лирическое, искреннее. Николай Савостин – талантливый человек, поэт, прозаик, драматург, член СП СССР (1958), Заслуженный деятель искусств Молдавии, отмечен высшей наградой Молдовы – «Орденом Республики», имеет также ордена «Отечественной войны» II степени, «Знак почета», множество медалей, в том числе «За отвагу» (1945 г.) и Медаль Пушкина 2007 г. В 2009 г. стал лауреатом Международной литературной премии им. великого князя Юрия Долгорукого за книгу «Честь поэтов». Творчеству и жизни поэта посвящена книга Г. Ахметовой «Николай Савостин: жизнь и поэзия. Поэзия и жизнь» (М.: Ваш полиграфический партнер, 2012), положившая начало литературной серии «Таланты Забайкалья». В серии «Таланты Забайкалья» вышел поэтический сборник Н. Савостина «Трава Читы» (М.: Буки Веди, 2013).

---

Мы возвращались в город Карши, посетив исток оросительного канала, где я даже попытался искупаться в Амударье, но вода была прямо-таки ледяная, да и мелко, – до колен. Еще весна, апрель, а жара невыносимая. Я попросил остановить машину, чтобы поближе рассмотреть старика, который, несмотря на зной, укутался в толстый халат.

Мы остановились, я огляделся. Кругом простиралась унылая черная пустыня. Еще в детстве на уроке географии услышал это название: Кызылкум, и вот – она. Черная равнина, взгляду не за что зацепиться. Ослепительное небо и темная земля…

Выйдя из раскаленной «Волги» легко вздохнул, вроде стало чуть легче. Старик приблизился. Оказывается, он вполголоса пел. Никакого внимания на нас, сосредоточен на своих вековечных думах, что ему до остановившейся машины с какими-то людьми.

Старик переехал слегка заметенную песком полоску асфальта дороги, продолжая напевать, не взглянув на нас. По все видимости бесконечная, песня его текла нежной струйкой легкой печали и умиротворения. Эта встреча мне показалась самой экзотической во всем путешествии по югу Узбекистана в составе молдавской делегации, приглашенной на празднование полувекового юбилея СССР. До этого мы бывали в городах, где люди ходят в современной одежде, а не халатах. Тем более – в ватных. Некоторое время мы молчали, провожая взглядом старого узбека.

– Не можете ли перевести, о чем он пел? – спросил я сопровождавшего нас узбека.

– Как прекрасна наша земля, подаренная Аллахом. Нет лучше края на земле…

Удивительно! Эта безжизненная пустыня может кому-то показаться привлекательной?!

И долгие годы меня не оставляет это видение, эта песня. Что, старик лицемерил в своей песне, попросту лгал? Не похоже. Уж очень значителен и серьезен был его облик. И вообще, в песне нельзя сказать неправду, иначе ее не пели бы. Просто, видимо, мы ограничены, слепы в отношении восприятия окружающего мира и бедны. Во всяком случае, в дальнейшем пустыня не казалось мне такой скучной и одноцветной…

Тойбохой

Аэропорт Якутска. Самолетик АН-2. Хлыщеватый летчик в летней форме.

– В Тойбохой, что ли?

– Да.

– Пойдем.

Внизу сплошные озера, окруженные лесами, да речки, речушки, реки. Озера круглые-круглые, как пятак. Якутская глубинка. Сколько летим, – ни одного селения, ни избушки, ни дороги. Удивительный край, особо чистый сухой воздух, особо острое сияние солнца.

Это была пора белых ночей, середина лета, но ночами холодновато, и по широченной Лене, – два дня назад по ней мы плавали в один из районов – еще шли громадные льдины.

Тойбохой – большое (по местным меркам) село, очень ухоженное. С домом культуры, с прекрасными (двумя) школами, с краеведческим музеем, – не хуже любого областного, – с картинной галереей (да, да богатая выставка картин, подаренных живописцами и Якутии, и других республик), с богатым зоопарком, с замечательным зимним садом, где и в лютые морозы зеленеют диковинные деревья, благоухают невиданные цветы, журчит крохотный самодельный водопадик, кристальная вода… Это все принадлежит школе. Немного поодаль – школьный хоздвор с помещением, где стоит чистенький трактор «Беларусь», сами школьники на нем обрабатывают свое подсобное хозяйство. Любопытно, заглянул внутрь помещения, – чистота, порядок. Дверь изнутри оббита оленьей шкурой. Хозяйничают на этом дворе в большинстве девочки, поверх школьной формы брезентовые курточки. Привлекательные светлые скорее европейского типа лица, чернющие волосы, ярко-черные глаза; смотрят на меня с наивным любопытством.

Неожиданный культурный оазис среди малонаселенного громадного края. Если бы не увидел все это своими глазами, никогда бы не поверил, что такое возможно далеко-далеко от Европы, от культурных центров. Да и в европейской части страны, вряд ли встретишь подобное. Неподалеку Вилюй, река и тот край, где когда-то томился Николай Гаврилович Чернышевский.

Удивительный старик Георгий Евдокимович Бессонов, директор школы. Ему под восемьдесят, но бодр и деятелен. Русский, приехавший в юности сюда, сделался самым авторитетным знатоком якутского языка, он и был у истоков всего этого богатства. Он и внешне немного похож на якута, смуглый, высоколобый, по-восточному обстоятельный, очень расположенный к собеседнику. Позже узнал, что он Герой социалистического труда, Заслуженный учитель и РСФСР, и Якутии. (А вот сейчас залез в энциклопедию, и узнал, что пять лет назад он умер, увенчанный многими наградами, почетный гражданин республики Саха (Якутия); в честь него учреждена республиканская премия учителям, его именем назван крупный ювелирный алмаз).

Вечером прием в Сунтарском райисполкоме, здесь Георгий Евдокимович всех удивил своей речью. Надо сказать, что дело было в разгар «застоя», когда идеология особенно была капризно-придирчивой. И он, по поручению районного руководства приветствуя нас, гостей от московского журнала «Литературное обозрение», в застолье, начал речь так:

– Давайте поднимем бокалы за царское правительство…

Тут последовала неловкая пауза, руководители района переглянулись, видимо лихорадочно ища способ как-то перевести эти слова на шутку.

– Я не оговорился. Предлагаю тост за царское правительство. За тот подарок, которое оно сделало нашему краю, ссылая сюда революционеров всех национальностей, и русских, и украинцев, и латышей, и поляков. Волей-неволей им приходилось создавать семьи с нашими якутками, – других здесь не было. Вот почему нынешнее наше население отличается особой красотой, в особенности женщины. Посмотрите, здесь выставлены призы многих азиатских конкурсов красоты, полученные нашими девушками. В каком еще районе столько таких побед?!

И тут я поймал себя на том, что весь день, знакомясь с учителями и школьниками, с музейными экспонатами, с картинами художников Якутии, я с трудом отводил глаза от встреченных девушек и женщин, таких грациозно-привлекательных, степенно-величавых и независимых.

Вот и пойми, что – зло, что – добро…

Как просто

Бывает, встретишься с чем-то необычной малозначащей мелочью, а она тебя не отпускает, сверлит, словно зубная боль.

На Аямском тракте (Амур-Якутск) меня удивили длинные колья высотой метра в два у дороги, увенчанные табличкой: «Песок». И так видно, ну песок и песок, а не помидоры или арбузы. Чего же еще обозначать надписью. Да еще на такой высоте. Ну не пишут же на дверях «дверь», на столбе «столб». А тут кучка песка и в нее воткнута чуть ли не жердь с этой надписью. Поленились обрубить? Мне было неловко спросить об этом у спутников, ехавших со мной на автобусе в Тынду, будущую столицу БАМА. Я понимал, что объяснение должно быть очень простое…

Теперь там железнодорожная колея, а тогда обыкновенное ухабистое шоссе с гравийным покрытием.

Из Тынды мне пришлось проехать еще севернее, в Беркатит, туда, где начиналась разработка угля в Нюренгри, где теперь уголь гребут прямо экскаваторами. И эта командировка продолжалась неделю. Когда возвращался обратно, выпали снега. Очень красива местная тайга в любое время года. В особенности же нарядна она в пору первых снегопадов, когда хвоя ели, пихты, сосны кажется еще зеленее на белом фоне, когда золотистые ветви лиственниц сияют особенно ясной янтарной свежестью, когда алые, почти лиловые, ярко красные кустарники еще не потеряли всей листвы. Что за снегопады были в ту раннюю осень!

И вот тут-то сама действительность преподнесла мне разгадку «песка». Оказывается, эти дощечки с надписью «песок» теперь лишь едва-едва поднимались над высоченными сугробами. А знать, где найти песочек в эту пору ой как надо. На каждом подъеме машина буксует, вот тут и нужно добраться до песка, чтобы подсыпать под колеса. Так просто, а догадался не сразу.

Нелегальная земля

…Мы уже возвращались домой в предместье Нью-Йорка из путешествия в Вашингтон, простившись с приветливой гостиницей на самом берегу Потомака, где провели ночь. Ноги мои уже не повиновались, – так много вчера было исхожено по столице США, по музеям и примечательным местам. Вдобавок допоздна провели в поездке, – мой родственник, показывавший мне Америку, решил встретиться со своим другом, бывшим его кишиневским подчиненным, инженером, живущим теперь в сотне километров от Вашингтона, и познакомить нас. Душа пресытилась впечатлениями. Теперь все встречное пробегало перед глазами сплошной цветной мешаниной. И вдруг увиденная меж деревьев скульптура (со спины) чем-то заинтересовала, и интуиция не подвела меня. По моей просьбе остановили машину, моих спутников это немного расстроило, так как путь предстоял немалый, а уже перевалило за полдень. Они неохотно последовали за мной и были немало удивлены, когда увидели, как я, оживившись, зашагал к громадному памятнику, декламируя в полный голос стихи. Да еще на украинском языке… Ну не сумасшедший?!