Юлия Бекенская - Город, которого нет

• Название: Город, которого нет
• Автор: Юлия Бекенская
• Жанр: Короткие истории

Город, которого нет, – это Питер. Тут не подводят стрелки часов, в метро есть станция для тех, кто ждет, а комиссионки воруют время.

Городок, которого нет, – провинциальный, со старым фонтаном, где в музее дремлет Яга, трамвай увозит в неведомое повзрослевших детей, а Мойрами работают небритые дядьки.

Города под чужими звездами и бродячие балаганы – тоже здесь.

Авторская коллекция фантастических городов и историй.

Фантастика, фэнтези, мистика. Место действия – город, которого нет.

---

Прихожане и монахи остались прежними. А вот центральные фигуры изменились до неузнаваемости.

Они стояли у гроба. Двухголовый карлик в комбинезоне и существо, напомнившее мне ДПСника с Московского: высокий, с хоботом. С ними была миниатюрная девушка. Мертвенно-белая кожа, черные волосы и ярко-алый рот делали ее похожей на готическую сувенирную куклу.

Нелепые разноцветные колпаки, как у малышей на днях рождения, венчали их головы. В руках у существ были кубки.

Покойник выглядел совсем по-человечески. Разве что возмутительно живым: сидел, свесив ноги, на крышке гроба, и глядел по сторонам с веселым любопытством, сжимая в руке пузатую бутыль. Почему-то я решил, что это ром.

Скорбное окружение не изменилось: прихожане, монахи. На коленях возле гроба молилась старушка.

– Ну?! – нетерпеливо дернул меня собеседник, – что?

Я навел фотоаппарат на него. Тот вцепился руками в кулон, висящий на шее, и что-то зашептал на птичьем языке. Кстати, озарило меня, как это я до сих пор понимаю, что он мне говорит?..

– Так не пойдет, – прошипел серый. – Делайте свое дело, а в мое – не лезьте! Отвечайте лучше – они… здесь?..

– Да, – было понятно, о ком он спрашивает.

– Которые? – его ноздри раздулись.

Я медлил. Почему я должен говорить? На фига мне этот кошель, если я даже не знаю, как выбираться отсюда? И что сделали мне эти твари, кем бы они ни были?

– Говорите, – серый изучал скорбящих, словно пытаясь увидеть то, что открылось мне. Несколько стражников из соседней ниши не спускали с него глаз, ожидая сигнала.

Я сделал еще кадр. То, что увидел, мне не понравилось: девушка стояла, глядя в толпу. Белесые нити тянулись от поднятых рук к прихожанам, опутывая их паутиной. Лица хмурились, в первом ряду рыдала женщина. Это решило дело.

– Этот. Старуха у гроба. Вояка в первом ряду…

Серый кивал, будто и сам подозревал именно их. Стражники бесшумно двигались по залу.

– Все? – переспросил он меня.

Я кивнул.

– Большое спасибо, – сказал он с чувством.

И в мозгу у меня взорвался контейнер с конфетти. Я потерял сознание.

Очнулся от холода. Лежал на каменном полу, в нос било кислятиной. Пульсировала шишка на затылке, голова звенела от боли.

Голос сверху вещал:

– Таким образом, самым безопасным местом в нашем герцогстве является именно эта темница. Вход замурован. Пища и еда буду исправно доставляться. Можете быть совершенно спокойны…

Я дополз до соломенного матраса и опять вырубился.

Проснулся, будто толкнул кто. Так бывает, когда среди ночи вскакиваешь от стука собственного сердца, а через секунду звонит телефон. Саднило бок. Оказалось, все это время я лежал на злополучном «Никоне».

Жидкий свет сочился в окошко. Клетчатая амбразура в тесной каменной комнате, с толстыми стенами и потолком, который вот-вот опустится на тебя, как в старой книжке Эдгара По, вытеснит воздух, и… я готов был заорать от подступающего удушья.

Клаустрофобия, как и было сказано выше.

Голова гудела. Интересно, чем меня приложили? Камнем? Палицей? Я размышлял над этим чисто теоретически, как вдруг понял, что в комнате не один.

На стене появилась клякса. Она росла, принимая символичные очертания: ручки-ножки-огуречик, вот и вышел челове… стоп, а это что?

Хобот.

Клякса налилась объемом и отлипла от стены.

– Привет, – сказало черное существо с хоботом, одно из тех, в храме. – Попался! Сейчас мы тебя резать будем.

– Мы? – переспросил я, почему-то больше озаботившись этим «мы», чем гораздо менее симпатичным «резать».

Еще на первом курсе мне говорили, что я неверно выставляю приоритеты.

– Мы, – трубно высморкалось существо, – я, Никодим, и мои товарищи.

На стене наливалась еще одна клякса.

В полном ступоре я наблюдал, как за Никодимом появились остальные: бледная девочка-нежить и двухголовый карлик с сигарой. Его головы по очереди пускали в потолок кольца дыма.

– Сволочь, – сказала девочка и сплюнула мне на тапок.

Слюна зашипела и стала медленно прожигать на ткани дыру.

– Ло-пу-шок, – карлик потрепал меня по щеке, – ну, здравствуй.

Я молчал. Интересно, знал ли серый инквизитор, что мои соседи умеют ходить сквозь стены?

– Я бы, – мечтательно сказала девушка, – засунула его в бочку с соленой водой, – она закатила глаза, – и пускала туда рыбок. Маа-леньких таких. Сперва одну, потом другую…

– Ты про платиновые зубки? – уточник карлик.

Обе его головы вещали хором, синхронно открывая рты. В гулком каменном мешке такая речь создавала стереоэффект:

– Ага. Дело хорошее. За восемь часов остается скелет. При абсолютно целой, заметь, голове. Далее – бальзамирующий раствор великого дерева Цы, пятнадцать золотых за унцию, работа полировщика – еще три, гранатовая тиара, подделка, разумеется – сторгуюсь за полторы, и – вуаля! Арт-объект: голова принца Гор на белоснежном скелете. Безумный Фил для Заснеженной Галереи с руками оторвет. Отвалит не меньше пятисот. Итого навара… – головы зашевелили губами, подсчитывая.

– Или вот, например, – мецианские кровососы, – подхватила девушка, и они с карликом мечтательно заулыбались.

– Эээ… коллеги, – начал я, – может, вы потом решите, как телом распорядиться? Уже без меня?..

– Ты куда-то торопишься? – она прищурилась, – А мы – нет….

– Слышь, Магда, а если отдать его малютке Ли на верейскую кухню? – хором предложили головы, – за такой подгон она будет кормить нас до самой смерти!

– Тебе лишь бы пожрать, – возмутилась готическая барышня, – никакой любви к искусству! Вот есть у меня знакомый таксидермист…

– Харе резвится, – осадил друзей Никодим. – Думаете, он сейчас ласты от ужаса склеит?

– Не дождетесь, – буркнул я и спросил: – Кстати, а где покойник?

– Надо же, заметил, – проворчал карлик.

– Он улетел, – лицо Магды стало мечтательным.

– Но обещал вернуться? – уточнил я.

Все почему-то заржали.

– Зря ты его не сдал, братишка, – доверительно сказал Никодим. – Сейчас бы все вместе домой рванули. И бабла, глядишь, побольше б срубил. Сколько там Морт за нас отсыпал? Тут твои тридцать серебреников?

Только сейчас я заметил, что на полу валяется кошель. Надо же, не отобрали. Карлик ловко развязал тесемки и высыпал содержимое.

– Двадцать семь золотых. Круто. Я даже сам себя зауважал…

– Короче, – скомандовал Никодим, – валим отсюда. Открывай, и – ходу. После поговорим. А план хорош, одобряю. Этих монет хватит на приличную пирушку.

Они обступили меня, я почувствовал себя неуютно.

– Ну?! – рявкнул в две глотки карлик, – оглох, что ли? Поехали!

– Куда? – осторожно спросил я, и уточнил на всякий случай: – и на чем?

– Ты че, заигрался, типа? – вызверился карлик. – В несознанку пошел?! Дык я тебе напомню! – обе головы покраснели, кулаки сжались.

– Братишка, – сказал Никодим, – заканчивай клоунаду. Порезвились и будет. Валим отсюда. У меня, знаешь ли, аллергия на плесень. Заводи шарманку, Евдоким.

– Кк-какой Евдоким? – опешил я.

– Хватит уже, – закатив глаза, ответил хоботастый. – Затянулась шутка. Снимай эту морду, тут все свои. Пива, как я понял, ты не принес? Хорошо хоть, Проявитель достал. За это, брат, тебе наш респект и уважуха. И бабло мортово пригодится. Да снимай личину, сказал! – Рявкнул он и сделал в мою сторону сложный жест.

В носу защекотало, и я чихнул. Кроме этого, ничего не случилось.

Вдруг стало очень тихо.

– Это. Не. Евдоким, – раздельно сказал чувак с хоботом. – Где мой брат, падла?

Я не успел ответить по уважительной причине: меня схватили за горло и затрясли. Ноги болтались, а голова стучала о стену. Попробуйте сами общаться в таких условиях.

– Не знаю, – прохрипел я.

– Ти-хо! – рявкнула вдруг девушка, да так, что Никодим опустил хобот и вернул меня на пол. – Дайте его мне!

– Дружок, – сказала она ласково и заглянула в душу алыми, без зрачков, глазами. – Дружок. Если ты не Евдоким, то ты вообще кто? И откуда?

– Витя. Студент. Из Питера, – после шейкера слова с трудом выходили из горла.

Компания переглянулась.

– А Евдоким?.. – начал было карлик, но Магда на него цыкнула.

– Повтори это еще раз?

– Витя. Питер. Петербург, – торопливо сказал я и почему-то добавил: – Ленинград. Петроград.

– Пет-ро-град, – повторила она, не спуская с меня глаз.

И вдруг запела. По-русски. Я не отвечу вам, какой язык мои гости использовали до того и почему я их понимал. Хотя догадка у меня появилась.

Девушка пела, с трудом вспоминая слова:

– Их-ябло-чка-ку-да-котишься-пат-клеш-папа-дешь-не-воро-тишься.

Бледное личико стало мечтательным. Она сказала:

– Девять сезонов назад я была у них в одной заварушке. Я тогда была э-ман-си-пэ. Курила па-хи-то-ску, а потом, в перестрелке…

И, сама себя перебив, спросила: