Коллектив авторов - 12 великих пьес

• Название: 12 великих пьес
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Драматургия

«12 великих пьес» – уникальная книга, в состав которой вошли наиболее знаковые произведения в истории драматического жанра, созданные гениальными зарубежными и русскими писателями. На страницах этой книги, не ограниченной тематическими рамками, есть место и слезам и смеху. Лучшие трагедии и комедии помогут читателю вспомнить мифические, легендарные и исторические сюжеты, заставят в очередной раз восхититься умением авторов создавать на их основе блестящие пьесы и придумывать героев, наделенных яркими самобытными характерами. Включенные в книгу пьесы часто ставятся на ведущих театральных сценах, по мотивам некоторых из них сняты популярные кинофильмы и мультики.

---

Уходит.

Сцена третья

Комната в доме Оливии.

Входит сэр Тоби, за ним сэр Эндрю.

Сэр Тоби. Ступай сюда, сэр Эндрю! Не быть за полночь в постели – значит рано вставать; а diluculo surgere[13] – ты знаешь?

Сэр Эндрю. Нет, ей-богу, не знаю. А знаю, что долго не спать – значит долго не спать.

Сэр Тоби. Ложный вывод столько же для меня противный, как пустая бутылка.

Просидеть за полночь и потом идти спать – значит рано; так, стало быть, ложиться спать за полночь – значит рано ложиться. Разве наша жизнь не состоит из четырех элементов?

Сэр Эндрю. Говорят так; но я думаю, что она состоит из еды и питья.

Сэр Тоби. Ты ученый. Давай же есть и пить. Эй, Мария! Вина!

Входит шут.

Сэр Эндрю. Вот дурак, ей-богу!

Шут. Здорово, ребята! Видали вывеску трех дураков?[14]

Сэр Тоби. Добро пожаловать, болван! Споем-ка хором.

Сэр Эндрю. Ей-богу, славное горло у дурака! Я бы дал сорок шиллингов, когда бы у меня были такие икры и такой славный голос для пения, какие имеет дурак. Ей-ей! Ты вчера! вечером хорошо дурачился, как рассказывал о Пигрогромитусе и Вапианах, что прошли за квебускую линию[15] Чудесно, ей-богу! Я послал тебешестипенсовик для твоей любезной – получил ли ты?

Шут. Я спрятал твой подарок в карман, потому что нос Мальволио – не плеть, моя милая белоручка, а мирмидонцы[16] не пивная лавочка.

Сэр Эндрю. Превосходно! Вот лучшие шутки, в конце концов. Ну, пой же!

Сэр Тоби. Да, спой-ка. Вот тебе шестипенсовик, валяй!

Сэр Эндрю. Вот и от меня: коли один дает шестипенсовик, я даю другой. Ну же, пой песню!

Шут. Что ж вам спеть? Любовную песенку или нравоучительную и чинную?

Сэр Тоби. Любовную! Любовную!

Сэр Эндрю. Да, что мне нравоучения!

Шут (поет)

Где ты, душенька, гуляешь?
Иль меня ты забываешь,
Что один грустит?
Кто тебя отсюда манит?
Час любви, поверь, настанет,
Быстро пролетит!

Сэр Эндрю. Чудесно, ей-богу!

Сэр Тоби. Славно! Славно!

Шут (поет)

Что любовь? Не за горами,
Не за лесом и полями,
Здесь она – лови!
Если медлишь – проиграешь,
Поцелуй мой потеряешь:
Не теряй, лови!

Сэр Эндрю. Медовый голос, клянусь моим дворянством!

Сэр Тоби. Соблазнительный голос!

Сэр Эндрю. Медовый и соблазнительный, ей-богу!

Сэр Тоби. Так сладок, что даже тошно. Да что, не хватить ли так, чтоб земля пошла вприсядку? Спугнем-ка филина хором, который вытянул бы у ткача три души.

Сэр Эндрю. Пожалуйста, если вы меня любите. Я так люблю хоры, я на песнях собаку съел! Начинайте «Мошенник».

Шут. «Молчи, мошенник»? Да ведь тогда я должен буду назвать вашу милость мошенником.

Сэр Эндрю. Это уже я не в первый раз заставляю называть себя мошенником. Начинай, шут! Оно начинается: «Молчи…»

Шут. Я не могу начать молча.

Сэр Эндрю. Хорошо, ей-богу, хорошо! Ну начинайте!

Поют хором. Входит Мария.

Мария. Это что за кошачий концерт? Если графиня не позовет своего управителя Мальволио, чтоб выгнать вас из дому! так назовите меня чем угодно.

Сэр Тоби. Графиня – родом из Китая, мы – дипломаты, а Мальволио – старая ведьма.

(Поет.)

Вот три веселых молодца!..

Что я ей не родственник, что ли? Разве мы не одной крови с твоей госпожой? (Поет.)

Госпожа, эх госпожа…

Шут. Право, его милость славно дурачится.

Сэр Эндрю. Да, он на это мастер, когда расположен, и я тоже; но только он искуснее, как-то натуральнее.

Сэр Тоби (поет)

Однажды зимним вечерком
Сошлись…

Мария. Ради Бога, молчите!

Входит Мальволио.

Мальволио. Взбесились вы, господа, что ли? Что это у вас ни стыда ни совести – шуметь по ночам? Или вы принимаете дом графини за трактир, что так немилосердно горланите ваши сапожничьи песни? Не знаете ни времени, ни меры.

Сэр Тоби. И время и меру наблюдали, сударь, в нашей песне. Убирайся к черту!

Мальволио. Сэр Тоби, я должен поговорить с вами начистоту. Графиня поручила мне сказать вам, что хотя вы и живете у нее как родственник, но с буйством вашим она не хочет иметь никакого дела. Если вы можете расстаться с дурным поведением, так она вам очень рада; если же нет – и вам угодно с ней проститься, так она очень охотно с вами расстанется.

Сэр Тоби (поет)

Прощай, душа! Твой друг во тьме идет!

Мальволио. Прошу вас, сэр Тоби…

Шут (поет)

И видно по лицу, что пропадет.

Мальволио. Возможно ли…

Сэр Тоби (поет)

Ты никогда, сэр Тоби, не умрешь!

Шут (поет)

Протянешь ноги – врешь!

Мальволио. Это вам делает честь, право!

Сэр Тоби (поет)

Не худо бы его прогнать?

Шут (поет)

Зачем? Ему к лицу здесь постоять.

Сэр Тоби (поет)

Прогнать его, мошенника, за дверь!

Шут (поет)

О трус! Да не посмеешь же, поверь.

Сэр Тоби. Я с такту сбился, по-твоему, приятель! Соврал! Что ж ты за важная особа? Дворецкий! Или ты думаешь, потому что ты добродетелен, так не бывать на свете ни пирогам, ни пиву?[17]

Шут. Да, клянусь святой Анной, и имбирем будут по-прежнему обжигать рот.

Сэр Тоби. Твоя правда. Проваливай-ка! Петушись в лакейской. А подай-ка нам винца, Мария!

Мальволио. Если б ты, Мария, хоть сколько-нибудь дорожила милостью графини, так не потворствовала бы этому разврату. Она узнает об этом, вот мое слово!

(Уходит.)

Мария. Ступай! Помахивай ушами!

Сэр Эндрю. А было бы так же хорошо, как и выпить проголодавшись, вызвать его на поединок да и не явиться, и тем его одурачить.

Сэр Тоби. Сделай-ка это, дружище; я напишу тебе вызов или на словах расскажу ему, как ты сердился.

Мария. Почтеннейший сэр Тоби, будьте потише только эту ночь. Молодой посол от герцога опять был у нее, и с тех пор ей совсем не по себе. А с Мальволио я справлюсь. Если я не сделаю его притчей во языцех и посмешищем, так позволяю вам думать, что не сумею лежать прямо в постели. Я знаю, что могу это сделать.

Сэр Тоби. Расскажи же, расскажи! Что ты о нем знаешь?

Мария. Право, иногда кажется, что он вроде пуританина.

Сэр Эндрю. О, если б я думал это, то прибил бы его как собаку!

Сэр Тоби. Как? За то, что он пуританин? Твои побудительные причины, рыцарь?

Сэр Эндрю. Мои причины хоть и не побудительны, но, напротив, хороши.

Мария. Пусть себе будет – чтоб его нелегкая взяла – пуританином или чем угодно: все-таки он флюгер, что ходит за ветром; осел, который выучил наизусть высокопарные речи и сыплет их пригоршнями; ужасно доволен собою и совершенно уверен в том, что набит совершенствами; он свято верует, что, кто на него ни взглянет, непременно в него влюбится. Этот порок прекрасно поможет моему мщению.

Сэр Тоби. Что ж ты думаешь сделать?

Мария. Я подкину ему туманные любовные письма. В них опишу я цвет его волос, форму ног, поступь, глаза, лоб, черты лица – и он узнает себя непременно. Я могу писать совершенно как графиня, ваша племянница. Когда нам попадется какая-нибудь забытая записка, так мы никак не можем различить наши почерки.

Сэр Тоби. Бесподобно! Я уже чую, в чем дело.

Сэр Эндрю. И мне в нос ударило.

Сэр Тоби. Он подумает, что письма эти от моей племянницы и что она в него влюблена.

Мария. Да, я действительно хочу выехать на этом коньке.

Сэр Эндрю. А, и этот конек сделает его ослом.

Мария. Ослом.

Сэр Эндрю. О, это будет чудесно!

Мария. Богатая штука! Уж поверьте, я знаю, мое зелье на него подействует. Я поставлю вас двоих – шут будет третий – туда, где он должен найти письмо; заметьте только, как он будет объяснять его. На сегодня довольно; желаю, чтобы вам приснилась наша шутка. Прощайте! (Уходит.)

Сэр Тоби. Прощай, амазонка.

Сэр Эндрю. Славная, на мои глаза, она девка!

Сэр Тоби. Хорошо дрессирована и обожает меня; да в этом ее нельзя винить.

Сэр Эндрю. И меня раз как-то обожала!

Сэр Тоби. Пойдем спать, сэр. Не худо бы, если б тебе прислали денег.