Сергей Надеев - Игры на воздухе

• Название: Игры на воздухе
• Автор: Сергей Надеев
• Жанр: Поэзия

В настоящем издании под одной обложкой собраны книги, написанные и изданные в прежние годы, снабжённые авторским комментарием.

---

Аргонавты

Первое путешествие

1

До света заставили днища углами корзин,
В глухих свитерах развернули тяжёлые плечи,
Колени сковали резиной. С замедленной речью
Разлили по лампам ночным жестяной керосин.

Пропахла осокой и жестью вода в берегах.
А жёны крестили, губу закусив, аргонавтов,
Детей целовали. И был поцелуй одинаков
С рыданьями, горечью в замкнутых скорбью губах.

И жёны молчали в холщовых нарядах ночных,
Крест-накрест к груди прижимали озябшие кисти,
Белели в сенях и безмолвно прощали. И листья
Роняли деревья в дверные проёмы на них.

2

До утра, раздирая ладони, кочевали по рыбьим кругам.
И уключины медленным звоном подавали известия рыбам.
А язи уходили неслышно по засыпанным илом пескам
И попутно пугали личинок, чтобы бег не казался постыдным.

А когда на озёрах раскрыли, разобрали тяжёлую сеть
И залили вином шаровары из гремучей брезентовой кожи —
Перестали язи торопиться и болотные птицы скрипеть,
И развёл молодой доломедес в черепушке мучнистые дрожжи.

Пожимала округа плечами: что за выдумки, что за смешки? —
В этот час не родиться подёнке и странгалии не возвратиться
Из лугов к золотым эпифитам. Но плескал доломедес в ковши,
А затем на холодную воду обернул черешком остролиста!

Застилая глаза и жужжала, восходил по осоке туман.
Потонули угрозы ктырей и несложные вздохи стрекозьи.
И от правого борта не видно конца кормового весла,
А от левого борта не видно – ни весла, ни креста, ни погоста…

3

О, замедлено время, как частые выдохи рыбьи!
И теряются сроки, и пальцы дымятся, и спины.
Кто вы, юноши, в царстве стрекоз и хитина,
Вычитальщики снов, выкликальщики ветра и ливня?

– Бузотёры, хлебнувшие ночи, не знавшие воли!
Вы опять приложились к бездонным бидонам разлуки
И весла древесину зажали в ладонях до боли,
И уключины полны густых металлических звуков.

Вы прощупали дно и развесили жадные снасти.
Вы рыданьями рыб наслаждаетесь, точно игрою,
Медноскулые юноши, полные смеха и страсти.
– О, легки ваши жесты забавы над сонной водою!

И, резиновой поступью меря пространство от борта,
Вы заносите гибкое тело над плотью болота
И, смеясь, второпях, вырываете рыбьи аорты!
И горит чешуя на брезенте, как медные соты.

4

А в это время всё преображалось. —
На плоском дне в картонных рачьих юртах
Рождались вздохи, шорохи, движенья,
Мутили воду жирным прахом ила.

Всё глубже проникали колья света
И дно делили. И вкруг них бродили
Глухие пучеглазые сазаны, —
Как бы телки на привязи в лугах.

О, чем не лес! – В колоннах стрелолиста
Карабкаются робко пандорины
И турбеллярии срываются с листа.
О, чем не роща для охотоведа,
Для ловчего с капроновым сачком!

Но юноши подтягивают снасти.
На уровне груди клокочет рыбья
Глухая жизнь. Да нет – уже не жизнь…

Кто вам расскажет – старцы или воля? —
Как под шестом хоромы серебрянки
Взрываются, как обтекают листья
Глухого рдеста воздуха шары?

О паника бескровного народа!

5

Шесты обломились! Из ила обломков не вынуть.
Весло ускользнуло. По правому борту – пропажа!
На высохших сломах стрекозье семейство уснуло,
На мокром весле – неподвижный тритон в экипаже

Подводных жуков. О, утраты легко восполнимы!
Воды и осоки немыслимо тронуть иначе,
Как тонкой ногой водомера, скользящего боком,
Крылом неуёмной подёнки, пустым и горячим.

А воздух бессилен и тонок в стволах остролиста.
Не возятся птицы, горячей воды наглотавшись.
А Время зажало в ладонях стеклянные спицы,
И завтрашний день – неминуемо станет вчерашним.

Крахмалом и крепом сентябрь укрывает округу.
На влажной груди у него холодят амулеты.
Носком сапога он грибы обрывает, покуда
Прибрежная хвоя изогнута влагой и светом.

Расчерчен и начат осенний торжественный табель,
И в графах колеблются птичьи просторные флоты;
Я чувствую явственней брызги разбившихся капель
И в запертых ульях чеканные медные соты.
Мы Временем полны – как йодом жестяные кружки.
И жжением полны – как воздухом – полости лёгких.
Ручейник рыданьями хижины кварца разрушит,
Осколки диффлюгий течением бросит на сушу…

…Золой камыша шелестят деревянные лодки.

1981

«Закрой глаза: прямые складки лета…»

Закрой глаза: прямые складки лета,
И станции, и низкие стропила
Над узкими постройками буфета.
А далее – ни рытвины, ни света…
Скрипит состав. И полночь наступила.

Исследуй это светопреломленье,
Нарушившее труд локомотива:
Надломлен бег, трудней соударенья,
Обманчиво раскрыта перспектива.

Что чудится тебе в незрелом лете,
Когда Кокшага, вправо забирая,
Опять полна дождями на рассвете?
Йошкар-Ола, Суслонгер, Омутная…

Всмотрись: деревья – в пыльнике линялом,
Сквозняк сучит неведомую пряжу,
Горит звезда. В попутчике усталом
Отражена задумчивость пейзажа.

Возможно, это осень подступила
Отавою, проросшею травою…
Река течёт, и низкие стропила
Едва скрипят над самой головою.

Акростих

Набеги наши нестерпимы и обжигающи, когда
Искрится непреодолимо лесного озера вода.

Когда в кустарнике воркует, роняя перья, горихвост,
Обеспокоенность рифмуя с лесной округой в сотни вёрст. —

Листай дорогу, лес, лечебник и находи среди страниц
Адонис, иволгу, враждебно настроенных покуда птиц!

Южнее озера кукушка, ольхи роняя семена,
Корит, волнуется с верхушки и причитает до темна.

О, неоглядность этой ночи – короче жизни и куда
Напоминания короче, что облетает череда!

Оставь непрошенную жалость, что лето, схлынувшее вдруг,
Недолговечно, что настала пора под частый перестук

Остывшей в ночь сенокосилки следить за тенью облаков,
Вдыхать, склоняясь у развилки, чабрец, разламывая былки… —
Удод кричит у лесопилки, туман плывёт от берегов…

«О чём ты? …»

О чём ты?
Право же, не надо
За плотной ширмой облаков
Следить летучие отряды,
Кочевья славок и чирков!

И без того невероятно
Приметы осени горят:
Всё шире солнечные пятна,
Всё ниже птичий звукоряд.

Вода озёр – простоволоса.
Да и она уже таит
Порывы рыб, застывших косо
В её прогретые слои.

Всё ближе день… И лето – минет,
Оставив вязки чабреца,
И на воздушной паутине
Скользнёт разлука вдоль лица…

О, не затем ли этой темы
Мы не касаемся, когда
Пустырник вешаем на стены
И вновь уходим на луга?

«Ты в самом деле не предполагала…»

Ты в самом деле не предполагала,
Что осыхают стебли астрагала,
Что лес вблизи озёр, заболевая,
С трудом вершину дня одолевает?

Да, до сих пор следы узкоколейки,
Правее леса, горячи и клейки,
И глухо лает сонная неясыть,
Когда с тобой пересекаем насыпь.

Но как-то зябко станет у опушки,
Когда сорока бросится с верхушки
И, очертив пространство полукругом,
В пяти шагах опустится упруго.

Зайдётся, было, и умолкнет сойка,
Телегой скрипнув, мельницей… – Постой-ка,
Да это ж нас она остерегает,
Что жизнь идёт и лето угасает…

Перевернём же осени страницу,
Где лес укрыл ладонями синицу,
Где ты меня негромко окликала
За редкими кустами белотала!

И наломаем веток бересклета,
Чтоб сохранить до будущего лета
Как памятку и как напоминанье
Про наш июль и наше расставанье…

«До самой осени меняли адреса…»

До самой осени меняли адреса:
То узенький шесток, то жёрдочка над лесом.
Полдня сбирался дождь, прошёл – за полчаса
В тугом трико телесном.

Легко ли вымыслить – чем роща хороша? —
Не терпким яблоком, не свежею заплатой,
Не золотой прорехой шалаша,
Не мглой голубоватой;

Мережкой, может быть? – но жестяной узор
Осыплется, как до сих пор бывало,
Кой-где удержится до холодов подзор
Рдяного покрывала…

Разутый кровельщик, что бродит по садам
С киянкой в ящике, уже давно приметил
Вишнёвый лист, упавший к холодам,
И птичий пепел.

Ну вот и встретились! Поклон тебе. Пора
Наклеить ленточки на запертой фрамуге…

И с первым дымом кашель топора
Разнёсся по округе.

«А девочка, что прошлое хранила…»