Георгий Мосешвили - Избранное. Том II

• Название: Избранное. Том II
• Автор: Георгий Мосешвили
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98604-447-7, 978-5-98604-449-1

Вашему вниманию представляется сборник стихов Георгия Мосешвили.

---

«Прощай, мой месяц, крёстный мой отец…»

Прощай, мой месяц, крёстный мой отец,
Ты покидаешь вновь меня. Быть может,
Разлука – навсегда? Меня тревожит
Не смерть, а ясной юности конец.

Прощай, ноябрь! Биением сердец
Двоих ты подарил мне жизнь. И что же?
Я мало жил, но слишком много прожил.
И заслужил и пропасть, и венец.

28.11.1975

«…И внимая тихому напеву…»

Люде Вайнзоф

…И внимая тихому напеву
В час восхода бледного светила,
Нарекли израильскую деву
Древнерусским именем – Людмила.

Нарекли – и хор благословений
Пели, улыбаясь вновь рождённой…
И склонялись к изголовью тени
Назарянина и Соломона.

А ребёнок спал. И невесомы,
Над его головкой сны витали.
Спал так безмятежно, что из дома
Вдруг ушли все беды и печали.

За окном благоухало лето,
Тёплый дождь на тишину обрушив.
И смеялся первый луч рассвета
На ресницах девочки уснувшей.

Осень 1975

«Коль вернётся – что сказать…»

– Коль вернётся – что сказать
Мне о смерти Вашей?
– Что ждала – да умерла,
Так и не дождавшись.

– Перед ним держать ответ,
Видно, мне придётся.
– Будьте с ним нежны. Ему
Может быть, взгрустнётся.

– Что ответить, коль о Вас
Спросит он печально?
– Ничего. Пусть он возьмёт
Перстень мой венчальный.

– Ну а спросит: почему
Комната пустует?
– Пусть слуга откроет дверь
И свечу задует.

– Что она в последний час, —
Спросит, – говорила?
– Улыбнулась, чтоб не лил
Слёз напрасных милый…

1.12.1975

«За лицемерный смех души печальной…»

Зеркальный дом для зрячего урода

М. Блох

За лицемерный смех души печальной,
За предсказанья сбывшихся времён
Не в замок Иф – я во дворец хрустальный
Своих стихов навеки заточён.

Здесь бьёт фонтан вина, течёт рекою
Шампанское! Я – раб и господин.
Небрежный жест – и вот передо мною
Курится фимиам, горит камин.

Исполненный добра и благородства,
Иду пустынной анфиладой зал.
Но я – урод. И всё моё уродство
Живёт со мною в тысячах зеркал.

Я бью их днём и ночью, но – напрасно,
И двойники в лицо смеются мне.
Смыкаю веки – облик безобразный
Является ко мне в кошмарном сне.

Бегу – за мной несутся отраженья,
Рыдаю – плачут зеркала, скорбя.
Мне во дворце зеркальном нет спасенья
Не от врага – от самого себя.

О, где найти приют душе печальной?
Что мне все беды будущих времён?
Что замок Иф? Я во дворец зеркальный
Своих стихов навеки заключён.

15–16.12.1975

«Милое Прошлое – время вчерашнее…»

Милое Прошлое – время вчерашнее,
Грустное, светлое – словно закат.
Снов невесомей, видений миражнее,
Час?.. или день?.. или год назад?

Милое Прошлое – время забытое
В воды летейские канувших дней.
Звёзды далёкие, грёзы разбитые,
Ставшие Прошлым жизни моей.

Милое Прошлое – время, что пройдено,
Пурпур заката и неба сирень…
Милое Прошлое! Вечная Родина:
С боем часов умирающий день.

12.01–19.12.1975

«Греховное – в своих железных латах…»

I

Греховное – в своих железных латах,
Великое – в отчаянье святом
Молилось войско рыцарей распятых,
Молилось о победе над врагом.

Под рёв звериный боевого рога,
Свет призывая, проклиная тьму,
Святой отец молитвой славил Бога,
И войско хором вторило ему.

II

«Нет в мире властелина, кроме шаха», —
Так пел мулла, и повторял Восток:
«Нет Бога, кроме грозного Аллаха,
И Магомет – единственный пророк.

Покорность – вот призванье человека,
Одна лишь в мире истина – Коран,
Нет города, священнее, чем Мекка,
Нет правоверных, кроме мусульман».

«Всех непокорных ожидает плаха», —
Так пел мулла, и повторял Восток:
«Нет Бога, кроме грозного Аллаха
И Магомет – единственный пророк».

III

Лютер, святой в камзоле потёртом,
Ясным взором провидевший тьму,
Гневно швырял чернильницу в чёрта,
Ежели тот являлся ему.

Жил, как отшельник, просто и строго,
И заплатил дорогой ценой
Лишь за войну с наместником Бога
И за победу над Сатаной.

IV

Добрый католик, он вечно твердит
Молитвы, их смысла не разумея.
Он верует тихо и тихо блудит,
И ненавидит в душе евреев…

Совесть его перед Богом чиста,
Ибо в Евангелии говорится
О том, что евреи распяли Христа,
А Магдалина была блудницей.

1975–1976

Новая Весть

Это Новое Слово,
новое Слово слов.
Кровь и Тело Христово —
это мой хлеб и кров.

Это сама природа
в колокол века бьет.
Новое время года —
Времени Новый год.

[1975–1976]

Авторизованный перевод из Метерлинка

Я весь глаза. Не надо истин.
Ты прав, Господь. Из века в век
На белый снег слетают листья,
Летит на пламя белый снег.

Часы всё так же время бьют,
И солнце за окном всё то же.
И дни умершие встают
Вновь предо мной, мой сон тревожа.

Ни тьмы ночей, ни неба сини
В глазах уснувших нет, но там
Есть мука жаждущих в пустыне,
Свет солнца, отданный цветам.

4.01.1976

«Истина немыслима без чуда…»

Истина немыслима без чуда,
Невозможен Бог без Люцифера,
Невозможен без Христа Иуда,
Если нет сомнений, где же вера?

Роскошь нищетой одной богата,
Острослов бессилен без тупицы,
Месяц невозможен без заката,
А в руках людей без клетки – птица.
Нет веселья без смертельной скуки,
Остановки – без движенья дальше.
Встреча есть предвестие разлуки,
Обещанья – лишь пустые звуки,
И, увы, нет истины без фальши.

26.01.1976

Памяти Гумилёва

I

Забвенья проведя черту,
Чтоб ум смущённый не тревожить,
Вы захотели красоту
Ружейным залпом уничтожить.

Но, возведя на высоту
Ту чернь, которой нет презренней,
Что вы убили? Миф? Мечту?
Но смерти нет для сновидений.

II

О, беспощадная судьба —
Толпа, которой всё едино.
…Как смели вы рукой раба
Касаться тела господина!

О, мертвенная бледность лба!
Рыдайте, музы… Данте… Где-то…
…Как смели вы рукой раба
Убить солдата и поэта?

18.11.1976

Сонеты памяти Че Гевары

Последний рыцарь умер на земле.
Я плачу в полутёмном зале бара.
«Прощайте, commandante Che Guevara» —
Я вижу надпись – кровью на стекле.

Соломинки… Бокалы на столе…
Веселием безумствует гитара…
Я вижу выстрел – отблеском пожара,
И женский смех витает в полумгле.

О, ненависть! Воспрянь в моей груди!
О, разум светлый мой, не уходи,
Останься на одно ещё мгновенье!

Но разум лёгкой тенью прочь летит.
О, дамы, господа, нам нет спасенья:
Последний рыцарь на земле – убит.

* * *

Останься на одно ещё мгновенье,
Побудь со мною, давний мой кумир.
Здесь, глядя на чужой весёлый мир,
Я буду говорить с твоею тенью.

Я жив – а ты оставил этот мир.
Мне сил не суждено найти для мщенья.
Но если на том свете есть прощенье,
Прости меня за это, командир.

Прости неясность слов моих, герой,
Я был бы счастлив умереть с тобой,
Когда бы время нас не разделило.

О, если б ты был жив, а я – убит!
Ответь мне, разум, где его могила?
Но разум лёгкой тенью прочь летит.

* * *

Я вижу выстрел – отблеском пожара.
И кровь из раны – пламенем костра.
И Смерть – Любви жестокая сестра —
Тебе приносит славу, Че Гевара.

Я знаю, что смертельного удара
Боль, словно лезвие ножа, остра.
И смерть в бою – почти всегда быстра,
А Слава – тень непринятого дара.

Но только Че Гевары больше нет.
На Кубе занимается рассвет,
А над Москвой ночная вьюга веет…

И полон бар, и все навеселе,
В моих глазах пожаром кровь алеет,
И женский смех витает в полумгле.

Ноябрь 1976

«И восходило солнце над Москвой…»

И восходило солнце над Москвой,
И август месяц золотом сверкал,
И девушка, рождённая слепой,
В реке, как будто в лучшем из зеркал,

Искала отражение своё
И не могла найти его, пока
Живыми изумруды глаз её
Не отразила зрячая река.

1.12.1976

«Прощайте все, прошу меня забыть…»