Георгий Мосешвили - Избранное. Том II

• Название: Избранное. Том II
• Автор: Георгий Мосешвили
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98604-447-7, 978-5-98604-449-1

Вашему вниманию представляется сборник стихов Георгия Мосешвили.

---

«И восходило солнце над Москвой…»

И восходило солнце над Москвой,
И август месяц золотом сверкал,
И девушка, рождённая слепой,
В реке, как будто в лучшем из зеркал,

Искала отражение своё
И не могла найти его, пока
Живыми изумруды глаз её
Не отразила зрячая река.

1.12.1976

«Прощайте все, прошу меня забыть…»

Прощайте все, прошу меня забыть,
Вас, нищие, и вас, сыны фортуны,
Вас, викинги, вас, римляне, вас, гунны.
Прощённый всеми – всех хочу простить.

Прощайте все, прошу меня забыть.
Прощай и ты – огонь моей свободы,
Ты, небосвод, и вы, морские воды,
И ты, страна, где суждено мне жить.

Прощайте все, прошу меня забыть.
Прощайте вы, друзья моей неволи,
И вы, красавицы, которых боле,
Чем жизнь свою, сумел я полюбить.

Прощайте все, прошу меня забыть.
Прощай, мой брат, безумный и беспечный,
Прости мне этих слов порядок вечный:
«Прощайте все, прошу меня забыть».

Январь 1977

«Мне твердят, что я сентиментален…»

Мне твердят, что я сентиментален.
Что ж, не отрицаю, господа!
Ваш уютный мир салонов-спален
Мне чужим останется всегда.

С ранних лет мне близок, кто печален.
Вы же, в чьих сердцах лишь холод льда,
Радуйтесь! О, я сентиментален,
И я этим счастлив, господа!

12.01.1977

«Печален путь того, кто позабыт…»

Печален путь того, кто позабыт
Фортуною, кто любит безответно,
В чьём сердце пламень дружбы не горит
И чьи молитвы искренние – тщетны.

Сей жребий – твой, поэт. О нём скорбя,
Восславь его печалью слов свободных.
Страшней всего, мой друг, – забыть себя
В сомнениях и поисках бесплодных.

Март 1977

«Незнакомый светлый лик…»

Марине Тимониной

Незнакомый светлый лик —
Ваш сомнительный двойник:
Выраженье удивленья
Тем, что тесный мир – велик.

Сверху – вниз – сквозь лица – взгляд,
Взгляд-разлука, взгляд-разлад.
Ожиданье обещанья
И неведенье преград.

Сопряженье странных слов,
Слов-сомнений, слов-основ,
И – презренье к предсказаньям
И к несбыточности снов.

15.03.1977

«Ночью нежный и нежданный…»

Ночью нежный и нежданный
В наши окна гость стучится.
То – Бессонница. И странный
Облик знаков вереницы
Принимают. И сияньем
Звёздным залиты страницы,
А Бессонница дрожаньем
Слёз нисходит на ресницы.

Март 1977

«Тают звёзды золотые…»

Тают звёзды золотые
В ярком пламени денницы.
Бога милости святые
Славят радостные птицы.

Тенью розовой трепещут
Облака в лазурной пене,
И огонь восхода блещет
Светом высших откровений.

Март 1977

«Жизнь всегда жива, а Смерть – мертва…»

Жизнь всегда жива, а Смерть – мертва.

Умирают лица, но не Лик.
Vita brevis – лживые слова.
Вечна жизнь, а Смерть – лишь краткий миг.

Умирают души, но не Дух.
Умирает грешник, но не Грех.
Наша жизнь – вращающийся круг,
И его вращенью нет помех.

Умирают боги, но не Бог,
Умирают звёзды, но не Свет.
Есть – томленье суетных дорог,
Есть – порог, а Смерти в мире – нет.

Апрель 1977

Поэт (подражание Бродскому)

Поэт есть тот, у кого крадут,
Над кем извечно заносят кнут,
Распятье – коему нет конца.
Не от тернового ли венца

Раны, поэт, на твоём челе?
Не в галилейской ли ты земле
Девой Пречистою был рождён?
Счастье, поэт, – это только сон…

Впрочем, во сне, наяву, – везде —
Слава Распятого на Кресте,
Роскошь того, кто и нищ и наг, —
Вот твоё счастье, поэт. Итак

(Мы отклонились…), поэт есть тот,
Кто не испрашивает щедрот
Ни у имущих (над чернью!) власть,
Ни у плебеев, готовых пасть

Ниц перед сильным. Готовый сжечь
Мир – лишь бы сбросить оковы с плеч.
Праздная сытость – удел глупцов.
Прочь эту маску, поэт! Лицо

Мага, проникшего в тайны книг,
Даже уродливое, есть – лик.
Облик не важен – важны слова
Вещие. Пусть о тебе молва

Сплетни разносит на злых устах.
Слава, поэт, – это только прах.
Время, поэт, – это только миг
Или же – вечность. Юнец? Старик?

Возраст неважен. Над всеми – Бог.
Жизнь есть сплетенье людских дорог
(О, перекрёстки встреч и разлук!),
Всё мирозданье, поэт, есть круг

Первый. Десятый же круг, поэт, —
Смерть. Но для избранных смерти – нет.

Май 1977

«Бедный раб, доколе нам терпеть?..»

Бедный раб, доколе нам терпеть?
Горек плод бездействия пустого.
Если господин поднимет плеть,
Нам в ответ не вымолвить и слова.

Наши унижения – смешны
И безвестны наши возмущенья.
Бедный раб, страдания страны —
Обвиненье нашему терпенью.

Май 1977

«В небе – ни зги. Ливень. Гроза…»

В небе – ни зги. Ливень. Гроза.
Молнии нить.
Пани Ирен! Ваши глаза
Трудно забыть…

Словно гроза хочет разбить
Линии стен.
Ваши глаза трудно забыть,
Леди Ирен…

Что мне гроза!
Можно ведь спать, уши заткнув.
Как бы прогнать эти глаза…
А то – не усну.

2.06.1977

«Я верю в то, что нет случайных встреч…»

Я верю в то, что нет случайных встреч,
И наша встреча тоже не случайна.
(В случайностях подчас необычайный
Есть смысл). И нас уже не уберечь

От дней грядущих. Путь из них любой
Пока для нас пребудет светлой тайной.
О, наша встреча не была случайной,
Мы не могли не встретиться с тобой.

4.06.1977

«Есть ли в сомненьях смысл и какой?..»

Есть ли в сомненьях смысл и какой?
Впрочем, если и есть, то – случайный.
Высшая тайна – в том, что тайны
не существует как таковой.

Из сокровенных ночных глубин
путь к мелководью полудня – пройден.
Поиск ориентиров – бесплоден.
Есть ли смысл в измерениях длин?

Или широт? (долгота есть бред)
Или длиннот – на фальшивой ноте
времени, коего бег – в полёте.
Есть ли смысл в исчисленье лет?

Или же… или же смысл этой жизни есть —
искоренение осложнений
всех измерений, всех исчислений,
прочих сомнений, которым несть

даже числа? (нет! Число им – тьма)
Ночь. Глубина до донного ила,
вычерпать тьмы океан – по силам
только лишь тем, кто сошёл с ума,

впрочем…впрочем, безумен любой из нас.
Полностью – все и отчасти – каждый.
Шизофрения извечной жажды
смысла – всегда сегодня, сейчас!

Только не завтра (боязнь времён
будущих) – завтрашний день – опасен
страхом! И не во вчера: неясен
наш в нём исход, ибо мост сожжён.

Те же слепые – вожди слепых.
Что потеряли – того не видим.
Время же вечности – Semper Idem[8] —
нами потеряно. Меж иных

наших занятий, бездумных дел
мало ль найдётся, во имя которых
пепел мы превращаем в порох,
порох – в прах убиенных тел,

ибо…ибо убийствами длится мир.
Ад Алигьери, Босховы черти,
пир Вальсингама в лагере смерти —
перемешались. Зенит и надир

скоро покинут свои места,
дабы не видеть смерти достойных.
Есть ли смысл в бесконечных войнах,
разъединяющих наши уста,

чтобы…чтобы не соединялись – впредь…
и не тянулись друг к другу. Властью
силы мы сами сводим к несчастью
радость, заносим над счастьем плеть.

Смерть? Но что для Любви – умереть?
Снова она возродится из пены.
Всё, кроме страшной пытки измены,
тело Любви способно стерпеть.

Только измена имеет власть
над непокорной Любовью. Вечен
их поединок. Успех обеспечен
только измене. Легко попасть

в сети её. От холодных ран
стрел её – сердцу нет излеченья.
Есть ли смысл в любовных мученьях,
если слова о любви – обман?

Если…если нищий равен королю,
если не четыре – дважды два…
Ноль, увы, равняется нулю,
ибо пустота – всегда жива.

Ибо пустота – извечный круг,
замкнутый вращением времён.
Ибо тишиною полон звук,
полон осязаемостью – сон.

Между словом «да» и словом «нет» —
некая незримая черта.
На вопросы Вечности ответ —
цифра ноль – святая простота.

Если шторм опасен кораблю,
если штиль есть гибель для него,
значит, ноль равняется нулю
(равенство всего и ничего).

Сколь же он велик и сколь же мал!
Ноль! Экватор? Твёрдая вода?
Ох, Господь, однако, и задал
нам головоломку, господа!

Не гадайте, ибо не дана
человеку истина сия.
В мире существует лишь одна
формула земного бытия.

Июль-август 1977

«Когда Блок писал „Двенадцать“…»