Мария Солодилова - Незастёгнутое время

• Название: Незастёгнутое время
• Автор: Мария Солодилова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00039-217-1

Повесть «Незастёгнутое время» выпускницы Литературного института Марии Солодиловой – ещё одна попытка осмысления глубины и сложности любовного чувства. Попытка, неожиданная в своей искренности и художественном воплощении. Автор тщательно исследует природу отношений своих героев, подспудно задаваясь вопросом, возможно ли сохранить чистоту и непосредственность чувств, пройдя через жизненные испытания, тем самым продолжая и развивая традиции как античной, так и русской литературы.

Тема поиска истины, так или иначе затронутая в повести, находит своеобразное продолжение в рассказе «Барамин». Рассказ представляет автора с несколько неожиданной стороны – как вдумчивого и увлечённого исследователя такой неординарной темы, как сотворение мира.

Для широкого круга читателей, интересующихся современной русской словесностью.

---

Как всегда после кофе, смертельно захотелось в туалет, а когда Рита вернулась, у Светки уже сидел какой-то парень и слушал блатные завывания магнитофона. Не хватало ещё только этого! И так никакого покоя… Ладно, ещё час на библиотеку – авось он уйдёт…

Но через час он пил водку, через два – налил Светке стопку, о чём-то бубня… Пришлось вызвать Светку в коридор.

– Да не знаю я его! На проходной не пускали, наверно, через чердак из соседнего подъезда забрался. Говорит, что его комендант не пускает к девчонке, просился посидеть. Сидит – и не уходит, я его выпроваживала, выпроваживала…

– Ну и что теперь делать?

– Не знаю. Коменданта звать. Только пошли вместе, я с ним боюсь…

Ну вот, ещё и боюсь… Это ж надо так влипнуть! Как всегда бывает по закону подлости, коменданта на месте не оказалось, и Светка ушла курить на лестницу. От недосыпа, от шума кофе в голове, от бесприютности ли – Рита вдруг услышала тихую музыку – небесную, звенящую, и много в ней было такого, что спасало от тоски и безнадёжности. Из подвала сквозило, и оставалось только жалеть, что не взяла носки. Дверь хлопала, влажные звёзды слезились в темноте… Хотелось забиться куда-нибудь, где не будет этого всего – и питаться только звуками неведомой музыки. Хотелось, чтобы Игорь узнал и почувствовал, чтобы забрал отсюда…

– Чего ты тут мёрзнешь, пошли в спортзал, там тепло…

Хорошо, что ключи у Инги. Действительно, тепло. Обруч, что ли, покрутить, или пока с гантелями… Ни на что не хватало сил, и через десять минут Рита в изнеможении повалилась на маты.

– Тут пыльно!

– Пусть.

– Хочешь, пошли ко мне. Я сегодня ухожу, никого нет…

Видно, Инга всё поняла. Хорошо хоть есть куда убраться…

В полночь дверь заскрипела и открылась, по босым ногам мышью пробежал сквозняк, и Рита опять проснулась. Надо забрать свои пожитки, чтобы с утра не суетиться…

…Замок был выломан «с мясом». На кровати, поджав ноги, сидела Светка в бигудях и невозмутимо листала конспект. Можно подумать – что понимает… «Одни финтифлюшки в голове», – подумала Рита.

– Ты куда?

– Я ухожу.

– Надо комнату сторожить, мастер будет в среду…

– Сторожи себе, а я – спать.

– Как я комнату оставлю? Деловая…

– Не знаю. Я никого не пускала, и мне всё это до смерти надоело.

– Тогда ты сдавай завтра, а я пойду со следующей группой.

«Интересно, кто же будет в первой группе?», – подумала Рита, но ничего не сказала.

Москва утомляет. Только в сессию понимаешь, как тут шумно, пыльно и как плохо, когда никому до тебя нет дела. Где-то у соседей сверху что-то сверлили, на улице орали дети – надо же, и сам так орал когда-то… Надо будет позвонить в деревню – они вроде приглашали приехать, но всё равно неудобно без предупреждения… Он налил ванну, разделся, взял газету – но строчки перед глазами прыгали, читать было совершенно невозможно… А в детстве так хорошо было забраться в ванну с книжкой! Страницы, правда, отсыревают, но быстро восстанавливаются на батарее… Однажды, правда, «Остров сокровищ» нырнул на самое дно, и мыльные разводы остались до сих пор…

Вытираясь, Игорь вдруг почувствовал голод – а ведь вроде ел недавно, чем они кормят – воздухом, что ли? – бросил на сковородку холодную курицу, отлил в ковшик супу. В общаге – «вечный огонь», а тут – жди, пока электрический счётчик проснётся и забегает… Надо её как-нибудь пригласить, когда родителей не будет…

…Светка с порога встретила её вопросом:

– Кофе хочешь?

– Хочу, – насторожилась Рита. Не так уж часто угощают настоящим кофе, да ещё и с булочкой.

– Я сейчас поеду поезд встречать, мне мама подарки с проводницей передала… Через пятнадцать минут выхожу…

…Так вот зачем кофе угощают! Надо будет сумки тащить.

Но вскоре выяснилось, что подарков – всего одна сумка, так что после поезда она, наверно, в Истру…

– Я сегодня здесь не ночую, учебники тебе не нужны?

– Да нет, конечно…

…После Светкиного отъезда в комнате всё ещё пахло кофе, но уже просачивались из-под двери горячие запахи моментальной лапши, да подтягивало из «предбанника» раздражающе-сладкими Светкиными духами.

Если бы он приехал… Можно было бы прошмыгнуть мимо охраны без паспорта, они как раз сейчас расслабились – и переночевать вместе… Немного страшно, конечно, но ведь это же он, он, а не абы кто, кого стоит опасаться… Рита моментально впрыгнула в тапки и залпом проглотила этаж, но к телефону шла медленно, покрытая красными пятнами и тяжело дыша. Напрасно. Никто не подходит… А телефон сразу же захватили корейцы с аспирантского этажа… Звонить больше не хотелось, а читать философию не было сил. Рита, поворочавшись на постели, вдруг заснула. Ей снился странный сон – ветер трепал её волосы, заставляя жмурить глаза, но она всё равно, высунувшись из окна поезда, хватая лёгкими горящий ветер, кричала: «Красиво! Посмотрите, как красиво!» Никто не слушал её, все оттягивали от окна, потому что вослед, переливаясь жаркими красками, текла горячая лава извергающегося вулкана, и гарь забивалась в ноздри… Было ощущение невероятной красоты, а когда проснулась, стало почему-то стыдно.

Недаром же говорится – что ни делается, всё к лучшему, или – всё благо в этом лучшем из миров, как сказал бы сейчас Вольтер, если бы увидел усталую, запылённую Светкину физиономию и удивлённые Ритины глаза.

– Представляешь, ключи забыла. Приехала – а их нет, соседи говорят – кто-то к ним приехал – и укатили на белой машине… Дядя Миша, наверно, это в Монино, совсем в другой конец…

– Есть хочешь?

– Голодная, как волк.

Теперь уже Рита суетилась, разогревая картошку и чай.

– Расскажи хоть, как замок выломали.

– А очень просто. Он – сидит, слышит коменданта, влезает в шкаф, а я ничего понять не могу – куда делся, вроде был… Комендант ушёл, а этот опять высунулся – и по новой. Ну, второй приход коменданта – а он до того назюзюкался, что и в шкаф не успел. Схватили, выталкивают – а он здоровый, за всё цепляется – ну и вырвал…

– И всё это благодаря редкой способности вляпываться в разные истории, – ядовито сказала Рита, но получилось – сочувственно.

Когда в одной отдельно взятой голове от досократиков до экзистенциализма даже ближе, чем рукой подать, хочется отстегнуть эту самую голову и экзистировать как-нибудь иначе, кроме как с книжкой поперёк кровати. Буквы перед глазами прыгали. «Фалос» – бросилось в глаза слово. Рита удивилась, что неправильно, пока не сообразила, что это все-таки Фалес Милетский, и подумала, что, наверно, краснеет… Фаллические культы, элевсинские мистерии… Но вот Григория Назианзина она про себя упорно называла назианзяном, и он представлялся ей похожим на маминого знакомого Акопяна. Впрочем, будь он хоть трижды Назианзяном – христианство стирает национальности – «несть ни эллина, ни иудея»…

– Ты про Снежанку слышала?

– А что?

– Да она в монастырь ушла… давно уже собиралась…

– Куда не соберёшься, если парень бросил…

– Ну, у неё всё серьёзно… И не бросил он её, а застрелили его по ошибке…

Светка всегда всё знала. Снежана Романова… Красавица, и имя какое-то особенное – белое, светлое, как вся она… Неземное имя… Всё правильно…

– Пойду прогуляюсь.

И спешно впрыгнула в туфли, боясь, что Светка увяжется с ней, тогда когда Рите хотелось побыть одной.

Но дымчато-бензинный тополиный воздух с желтым клеем листвы, напоминавший о необлизанной кромке конверта, не успокаивал, не освежал. В голове крутилось: Кришна Васудеба, а из окон пятого этажа неслось: «Харе-харе, Кришна, харе-харе, Рама, где ты, моя крыша, тута или тама…» Вот как Светка расслабляется. Хоть бы потом догадалась выключить.

Кришна Васудеба – вспомнилось вдруг из учебника. Судеба – подумалось вдруг – вот так, с ятями, будто написанное в учебнике старославянского, а потом уже пришло… Судьба… Так вот оно что – индоевропейцы, конечно, но чтоб настолько… Мойры, Эриннии – это греческое обожествление самих законов бытия, но не первоосновы их… Влажная душа пьяного… Платоновское иносказание о пещере… Немецкая классическая философия никак не лезла после этого всего, не желала запоминаться… Надо будет повторить хотя бы с утра.

Уже было темно, от ближайшей кафешки расходились пьяные компании, поэтому пришлось вернуться.

Светка исчезла вечером предэкзаменационного дня, как была – в халате и тапочках, с мокрыми волосами. После двенадцати Рита забеспокоилась: может, ей приспичило выйти на улицу, а там – затолкали в машину и увезли куда-нибудь… А может, пошла к кому-нибудь ночевать? Но почему ничего не сказала? До двух часов Рита ждала её, а два часа длились и длились, и когда было уже светло – часы по-прежнему показывали два, а на соседней кровати в одежде лежала Светка.

– Сколько времени?

– Девять, кажется… Да, девять…

– Где тебя носило? – спросила Рита, лихорадочно собираясь.