Евгений Рудаков-Рудак - Радиация сердца

• Название: Радиация сердца
• Автор: Евгений Рудаков-Рудак
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906851-27-7

С детства слышал – жизнь прожить – не море перейти. И согласен, и не согласен. Это смотря какое море решено переходить, с какой целью и как жизнь складывается, то же самое, как в библии – пройти по воде аки по суху. И то и другое из области фантастики.

В этой книге в основном озёра, которые герою приходится неоднократно переходить только для того, чтобы выжить и жить дальше, и эти озера совсем не библейские. Первая глава книги – это реальная жизнь людей, даже имена не изменены, а элементы фантастики – вовсе и не фантастика, а вроде былины или сказки, дошедшие и осмысленные в другое время. Мы верим искренне в Илью Муромца – героя из народа, или в змея Горыныча из органов КГБ прошлого века. Никто не сомневается и в том, что большинство людей, от самых простых до самых сложных, хотели искренне добра и любви всем – родным, близким и далёким, знакомым и не знакомым. Герой книги, Ваня Ромашкин, уходя с болью от несправедливости и безысходности, узнав, что есть физическая радиация, мечтает о радиации сердца, как о большой любви, которая будет облучать всех.

Сколько в книге правды, а сколько вымысла, решать читателю и только после 18 лет. Молодым важно понять – за что Ваню искренне и безоглядно любили девочки и женщины, даже ценой жизни.

---

– А зачем запоминать? – Ваня испуганно жался к маминой ноге и подталкивал её уйти побыстрее.

– Потерпи, чуток, сынок, – они прошли вглубь и остановились у покрытого мать и мачехой холмика, где только низенький деревянный крест указывал, что под ним могила. На кресте было вырезано когда-то имя, но какое, понять было невозможно, настолько он обветшал.

– Вот, Ванечка, это могилка моей родной мамы и твоей прабабушки, Ульяны.

– Я знаю.

– Я это к тому говорю, чтобы ты никогда не забыл этого места, никогда! Где бы ты ни был, – и добавила с расстановкой. – Ни ког да.

– Я всегда-всегда буду помнить. А зачем надо всё помнить?

– Затем, что когда-нибудь, сынок, придется ещё вернуться на это место. Смотри на скалу и запоминай. Прямая линия отсюда до камня на могиле колдуна, как раз в сорок шагов. Повтори.

– Сорок шагов напрямую, до камня на могиле колдуна. Мам, ты чего?

Марфа упала на колени.

– Господи. и!., и ты царица небесная, простите меня, не ведаю что творю. Голос был тятеньки моего, Ивана Филипповича вчера, в тумане пришел. Должна свершить я это.

Марфа оглянулась по сторонам, прислушалась к лаю собак из поселка, закрыла глаза, пошептала, перекрестилась и неожиданно взялась за крест. Она с большим напряжением, покачивая, выдернула крест и опять перекрестилась. Видно было, что всё она делает с огромным напряжением. Испуганный Ваня понимал, что сегодня совершается что-то очень важное и не только для одной мамы, но и для него. Напуганный событиями ночи дома, теперь еще кладбище с острым камнем колдуна, он обреченно ждал.

Марфа легла на холмик и просунула до самого плеча руку в дырку от креста. Лицо её было белее коры на березе. Скоро она что-то вытащила и стала вытирать травой, после ладонью. Это было похоже на глиняную кринку, в которой дома хранили молоко. Только у этой узкое горлышко было забито ветхими тряпками. Марфа выковыряла их, и высыпала в подол кучу камешков, как показалось Ване, взяла один, потерла ладошкой и он заблестел.

– Мам, что это?

– Это, сынок, золотые царские червонцы. Твой прадед, а мой отец, Иван Филиппович, завещал всё это нашей семье. Здесь спрятана только маленькая часть завещанного, а большую я и сама не видела, знаю, что найдёшь и возьмёшь ты, наследник, Иван Филиппович Ромашкин. Дедко завещал, что до конца века сменится безбожная власть и ты с этим золотом начнешь дело божеское возрождать, благие дела творить. А пока ты должен расти и учиться. Всё, что ты сейчас видел, всё это ты забудешь до поры, а я навсегда.

Марфа говорила, будто читала по книжке, Ваня не понимал её. Она никогда так не разговаривала, и он боялся перебить, переспросить, мама говорила ему, но смотрела в сторону, или в небо.

– Приидёт срок и тебе, Иван Филиппович, как мне пришёл, много вспомнишь, ещё больше поймёшь, когда много переживёшь.

Мама закрыла глаза, сделала подряд несколько глубоких вдохов, лицо её розовело на глазах, она так посмотрела на Ваню, словно увидела его впервые, и прислушалась. Потом достала из-за пазухи маленький узелок, развернула и показала свою брошь и серьги.

– Это подаришь своей жене, – и положила узелок в кринку, туда же снова высыпала монеты.

– Я не собираюсь жениться на чужих. Я только на тебе женюсь. Я одну тебя люблю, мам! – у него заблестели слёзы.

– Ой, родненький, да я бы тоже с тобой всю жизнь жила. Слушай дальше. К тому времени, сынок, может и креста этого не будет, только помни одно, сорок метров от камня колдуна по прямой линии от скалы. Всё забудешь и всё вспомнишь.

Марфа опустила кринку в дыру, поставила крест на место, снова пошептала, покрестилась, и с большим трудом, словно отрывалась от земли, встала. С минуту постояла, закрыв глаза и скрестив руки на груди.

– А это, сынок, тебе, – положила в руку четыре золотые монеты. – Ты сам поймешь, где их применить. Спрячь каждую денежку отдельно так, чтобы никто никогда не видел. Ни тётя Фрида, ни дядя Сальман, ни друзья самые лучшие. Может случиться и потеряешь, но только не все разом. Пока хоть одна монетка будет с тобой, ничего не бойся. А случится, что последнюю потеряешь, можешь не приходить на это место, ничего здесь не найдешь. Сыночек, всё это не я придумала. У самой сердце кровью захлебывается. Штаны сними, дома надо было карманчики сделать, да бежали как, сам знаешь, – она зубами разорвала подкладку пояса и затолкала в дырку монеты. – Потом перепрячешь, по отдельности, – и булавкой зашпилила пояс. – Помни, пока хоть одна монетка будет, тебя охранит от беды сам Иван Филиппович и мои молитвы ещё. Не знаю, родной, сколько тебе расти надо, не надейся на легкую долю, потому как время поганое выпало нам. На этот клад надейся не как на богатство, а как на надежду, на веру и любовь.

Ваня слушал и ничего не понимал, но старался запомнить всё, что говорила мама Марфа. Каждой клеткой неокрепшего тела он чувствовал, что сейчас совершается что-то очень страшное в его жизни, но он ничего не может с эти поделать, хочет – но не может. Даже собственные штаны со спрятанными червонцами не хотели одеваться, ноги путались и попадали не в те штанины. Потом, оглядываясь и прислушиваясь, они почти побежали. Чувствуя долгую разлуку, а может и навсегда, Ваня хлюпал носом, запинался и жался к маминой ноге. А Дружок радостно прыгал вокруг них, поскуливал, в ожидании хорошей встречи.

– Устанешь если, присядь и отдохни, только не засни. Засветло будете в Каменке. Дружок, помнишь Пальму? Пальма, Пальма!

Дружок прыгнул, радостно взвизгнул, залаял и побежал по тропе. Остановился и оглянулся, залаял призывно, поджидая хозяев.

– И последнее, что скажу я тебе. Как в тумане говорила первое, теперь расскажу про вторую часть завещания, и будет она главнее первой, тут я подавно не разумею. Я сынок, то говорю, что мне наговорено, а наговорено всё в тумане, в голове ли, взаправду ли. Подойдет срок, придешь на берег озера.

– Какого озера… нашего?

– Не знай, Ваня, сам поймешь. Или родник тебе попадется не затоптанный, ступи в воду, какая бы она ледяная не была и глубокая, скажи: – Дедко, родной, благодетель, благослови наследника твоего, Ивана Филипповича и сделай, как надо, во славу нашу и во имя отца и сына и святого духа. Повтори.

Ваня повторил и, сжавшись от страха, смотрел на маму и не узнавал её. Он хотел было спросить, но она опередила.

– Когда почуешь дедкину благодать, зайдешь в озеро ли, в родник и будешь ходить, пока не ступишь на теплую струю воды, она укажет путь. Ходи по ней, пока не откроется тебе и вторая тайна Ромашкиных, главная! Ты станешь богатым, сильным и любимым, и поможешь тем, кто нуждается. Больше сама ничего не знаю. Знала бы, не уж-то не сказала бы, родненький.

– А я знаю кому помочь надо. Коле, Вале, тебе, Витьке Шилову?

– Всем поможешь, сынок. Ты сможешь уходить в туман и выходить из него там, где ни один человек до тебя не проходил и никогда не пройдет. Примерно так я разумею. Тебе будет одинаково хорошо под водой и на воде, под землей и на земле, под самыми облаками, там, где одни орлы летают. И любить тебя, Ванечка, будут очень сильно, даже сильнее чем ты, но главным для тебя, должна быть тайна Ромашкиных. Сынок, не свои слова говорю, прости меня, но так было завещано. Я на тебя надеюсь. Бог даст, я верю, скоро мы снова вместе будем. Повтори про озеро и теплую воду.

Ваня повторил слово в слово. Память, слава богу, у него была отличная. Марфа крепко обняла его, потом перекрестила и поцеловала.

– Дружок, приведи Ваню к Пальме. Помоги вам Пресвятая Богородица!

– Мама, а ты!.. – с отчаянием крикнул он.

– Сделай, Иван Филиппович, всё, что завещано, а я должна вернуться к этим бесам. Прости меня, мой родной, прости и прощай!

Марфа нежно подтолкнула его в спину и долго крестила вслед, вытирая глаза кончиком косынки. А когда Ваня и Дружок скрылись в овраге, она упала как подкошенная, завыла и забилась в рыданиях.

…Идти по тропинке было легко, под горку, для Дружка даже весело, и скоро они подходили к озеру Светлому. Дружок забежал в воду, напился, выскочил и посмотрел на Ваню, предлагая и ему попить или даже искупаться. Было солнечное утро, становилось жарко и не снимая сандалий Ваня, зашел в воду и побрёл вдоль берега, не думая, куда и зачем идёт…

Неожиданно он услышал крик и оглянулся. Это кричала мама Марфа. Она бежала в сторону озера, под уклон, махала руками и была уже не очень далеко. Она падала, вставала и снова бежала. Потом он услышал выстрелы и лай собаки, Дружок ответил. Ничего не понимая, Ваня побежал навстречу маме. Он уже видел её искаженное страхом лицо, когда услышал:

– Сын..о..ок!.. Ванечка, уходите водо. ой, вдоль камышей! Куда же ты, дурачок! Водо. ой, Беги. ите во. до. ой!

Показалось, что совсем рядом раздался выстрел и послышался свирепый лай, Ваня увидел, что маму догоняют двое солдат с оружием и собакой, и трое своих, поселковых мужиков, даже узнал кого-то. Он остановился, не зная что делать, но услышал полный отчаяния, голос мамы.