Александр Никонов - Я иду к тебе, сынок!

• Название: Я иду к тебе, сынок!
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Прочие приключения

Роман о тяжёлой судьбе женщины, которая в детстве потеряла родителей. Главная героиня романа – Мария Святкина. Одинокая мать узнаёт, что в конце 1994 года её единственный сын, Саша, едет военным эшелоном на Кавказ, где уже разворачиваются тревожные события, и решает ехать к нему, чтобы уберечь его от гибели. Друзья и сослуживцы собирают для неё деньги. А скоро начинаются и боевые действия в Грозном. Она срочно выезжает на Кавказ.

---

Но в последние годы вместе с новыми русскими на необъятных просторах России появились и новые нищие. В их взглядах сквозили не алчность и жадный блеск, а отчаяние и стыд, виноватость и страх, голодный блеск и робость. Тех, жадных, с наглым отблеском в глазах, не мог испугать и сам Господь Бог, а этих новых нищих мог безнаказанно пнуть любой мальчишка, согнать с насиженного места любой мент, им можно было плюнуть в лицо, у них можно было отобрать последнюю копейку, потому что они ещё оставались людьми, недавно бывшими учителями, врачами, инженерами и выкинутыми в недавнем прошлом за борт жизни.

Видно, женщина, появившаяся за их спинами, и была одной из этих новых нищих. Она спросила:

– Сынок, нужны ли вам ваши бутылки?

При этом слова «Вам» и «Ваши» звучали не во множественном числе, а так, будто это была цитата из личного любовного послания. Маша сунула руку в сумочку и нащупала там пятитысячную купюру, но ей помешал Сергей, который быстро подхватился и, быстро взяв бутылки за горлышки одной рукой, сунул их в брезентовую сумку.

– Да на здоровье, мамаша. Спасибо, что хоть вы их убираете, а то дворников сейчас днём с огнем не сыщешь.

– Спасибо, сынок.

Женщина тут же развернулась и пошла по аллейке дальше, заглядывая попутно в каждый закуток и урну. Маша почувствовала, как на её глаза наворачиваются слёзы. Смяв в руке пятитысячную бумажку, она стыдливо сунула её в карман, потому что, глядя вслед уходившей женщине, вдруг поняла, что она деньги ни за что бы не взяла. Сергей заметил непроизвольное движение Маши, слезы, положил руку на её плечо:

– Ну-ну, Маша, всех ведь не пережалеёшь. Их сейчас миллионы.

– Да я понимаю… Мать вспомнила. Она бы в наше время не пропала, всё умела делать. Трудилась, как пчёлка, а вот без отца, своёго единственного цветочка, жить не смогла.

– Да-а, – протянул Сергей, – правильно говорят: чужую беду руками разведу, а свою и в карман не спрячешь. Унеси ты моё горе, раскачай мою печаль! – пропел неожиданно Чеботарев. – Так о чём я говорил-то? Ах, да. По-видимому, в Чечне что-то серьёзное назревает, раз войска туда подтягивают. Значит, меч из ножен уже вынут. Я мог бы тебе, конечно, помочь созвониться с частью твоёго сына, но, поверь, Маша, там тебе соврут или ничего определённого не скажут. Даю два совета, и оба бесплатные: или сама поезжай, или дай ему телеграмму о смерти…

Маша посмотрела в его глаза, непонимающе поджала губы.

– Ну, вобщем, о смерти какого-нибудь выдуманного родственника, желательно близкого. Всё равно они ни хрена проверять не будут. Только телеграмму нужно обязательно заверить врачом.

– Да ради Сашки я и сама готова мёртвой побыть, – вырвалось вдруг у Маши.

– А-а…

– Да нет у него никого больше родных, кроме меня! Ясно? Он и в анкетах своих так писал.

– А отец?

– А что отец. Одним словом – нет его. Папаша его испугался, когда узнал о моей беременности. Так до сих пор где-то и бегает, страус хренов, – съязвила Маша.

Сергей поднялся, облил её своёй губительно улыбкой и протянул руку:

– Ну, Маша, тогда извини, как говорится, чем богаты… Спасибо за компанию, а меня ждут звуки военного горна. – Он шутливо выпятил свою нехилую грудь. – А ты… Бывай здорова и счастлива. – И, уже уходя, полуобернулся. – Да, и Сашке своёму привет передавай, когда увидишь.

Глядя ему вслед, Машу вдруг охватило томное и острое желание, которое посещает иногда одиноких женщин при виде красивых мужчин.

– Дура, нашла о чём думать, – вслух изругала она себя, а потом решительно встала и пошла искать телефон-автомат. В будке на углу магазина две голоногие девчонки минут пять хихикали в трубку, потом было занято, потом звонила женщина, которая кого-то долго уговаривала дать взаймы два миллиона, потому что, если она их не получит сегодня к вечеру, жизнь её пойдет прахом. Наконец-то в трубке раздался густой баритон, который проворковал Маше в уши:

– Инспекция слушает.

– Привет, инспекция! – прокричала Маша. – Как твоё драгоценное?

– Здравствуйте, гражданка, – официально ответил баритон, что означало, что рядом находится посторонний. А затем голос в сторону раздраженно прокричал: – Валерий Павлович, это не моя компетенция, отдайте эти документы в отдел перевозок! Ну сколько раз можно наступать на одни и те же грабли! – Пауза. – Привет, Машенька! Отвечаю, дорогой мой человечек, – я пока обхожусь без таблеток.

Маша уже шесть лет прощала ему хамство.

– Слушай, Алёшенька, мне срочно надо с тобой посоветоваться.

Алексей гоготнул:

– Мой «совет» всегда к твоим услугам. – Но, услышав её сердитое сопение, укоризненно протянул: – Ну-у, Машенька, я не знал, что на тебе можно воду возить.

– Да это я так… Настроение.

– Понял, будем поднимать – совместно.

– Нахал, шут!

– Меня Люська сечёт, так что давай встретимся у тебя. С работы я сорвусь через часик-два, а вот с твоёго обаятельного крючка – видно, никогда.

– Шути, шути, карась, пока твоя щучка дремлет, – подковырнула Маша.

– Ладно, ладно, согласен: счет один – один. Вобщем, жди дома, в три буду.

Покупать Маша ничего не стала, знала, что Алексей обязательно приволокёт что-нибудь вкусненькое и сладкое. Да и не на что ей покупать.

7

В почтовом ящике сквозь щель она увидела письмо. Сердце ёкнуло и ухнуло куда-то вниз: «От кого? От Сашки, наверно. Точно! Господи, неужели ты услышал мои материнские молитвы!» На ходу разорвав конверт, Маша быстро открыла дверь квартиры, не раздеваясь, села на табурет и стала читать: «Мамочка, здравствуй, моя дорогая! Пишу в поезде. Опять едем в командировку, куда – не говорят командиры. Только обещали после этого пораньше отпустить домой, так что вполне возможно, что восьмое марта встретим с тобой вместе. Ты извини, мамочка, что в прежних письмах так мало писал о себе, наши командиры и цензура не разрешают распространяться о трудностях армейской жизни, распускать нюни и т. д. Да и что толку на что-то жаловаться, армия – это не детский сад.

Сейчас пишу обо всем подробно потому, что есть такая возможность обойти цензоров. Попрошу кого-нибудь опустить письмо на станции. Я уже сержант, командую отделением стрелков, имею хороший разряд по рукопашному бою, так что теперь пацаны уже вряд ли будут меня обижать. Кстати, как там живут – служат Вован, Толян и Кешка. Я знаю, что Кешка учиться в институте, куда его пристроила мамочка, а другие служат где-то на Дальнем Востоке и в Забайкалье, но ни одного письма от них не получил, хотя писал. Недавно были в Подмосковье на главной базе МВД, проходили «полосу препятствий», мне, как одному из лучших, вручили краповый берет. Теперь я настоящий спецназовец, а не подтирала! (Кто такой подтирала, Маша не имела ни малейшего понятия, но в её воображении встал Сашка, который бегает за командирами и подтирает за ними грязные следы). Едем с полным боевым снаряжением, по слухам, в Краснодар или на Ставрополье.

Кормят нас прилично, не хуже чем в полку. В нашем эшелоне есть отдельный вагон-кухня, где готовят горячеё. Сухпай тоже дают, иногда кое-что прикупаем на остановках, так что с голоду не умираем.

Мама, передавай привет тете Гале, всем моим одноклассникам и дворовым пацанам, которых увидишь, и, конечно, дяде Алексею. (Ах, поганец эдакий, всё-таки подковырнул мать!) Как только доберёмся до места назначения, напишу и сообщу свой адрес.

Крепко целую тебя, мамуля. Твой сын Сашка».

Маша посмотрела на почтовый штемпель, в кружочке которого еле проглядывались блеклые черные буквы «п. о. ж.д.Лог. Волг-гр. обл.». Она разделась, достала из книжного шкафа малый атлас Мира, который приобрела после отъезда Сашки в армию, нашла в указателе «Лог 26—27 Б2», раскрыла карту. Так, железная дорога шла от станции Лог через Волгоград на Астрахань и в Дагестан. Другие две ветки змеились в сторону Ростова-на-Дону и Краснодара. На сердце у неё немного отлегло, она подумала, что если сын пишет, что они едут в Краснодар, значит, так оно и есть, ведь давно известно, что слухи – самая точная информация.

В прихожей закулюкал электронный соловей. Когда Маша открыла дверь, в проём ввалились ходячие пакеты, сумки и свёртки, которые вдруг заговорили человеческим голосом:

– Машенька, ты, наверно, оголодала без меня. – Фраза, конечно, как всегда, была с подтекстом. При этом карий глаз, выглядывающий между коробкой и пакетом, подмигнул ей. Маша помогла гостю сильно похудеть, разложив всё принесённое добро на кухонном столе и стульях. Алексей был мужичком среднего роста, эдаким крепышком с опухшим, как видно, от голода животиком. Он степенно разулся, разделся, cхватил завизжавшую Машу в охапку и с криком «Сашка, марш гулять!» утащил её в спальню. Маша со смехом брыкалась:

– Алёшка, неси меня поосторожнеё, а то мою единственную рюмочку разобьешь! Куда тогда наливать будешь? Да куда ты спешишь, ты что, забыл, что Сашки дома нет?