Саша Виндичанская - Карты веером. повести и рассказы

• Название: Карты веером. повести и рассказы
• Автор: Саша Виндичанская
• Жанр: Русское современное

Документальные рассказы и фантастические истории о смешных, несчастных, милых и прекрасных людях. Иногда я смеюсь с ними, иногда – плачу. Надеюсь, вы их тоже полюбите.

---

Голос ее приобрел некую грустную бархатность.

Вадик милостиво махнул:

– Позови эту новенькую, как ее, Свету. Она вроде старается. С половины она тебя сменит. А вечером, если надо, звякнем…

Селена благодарно улыбнулась и слегка выпятила грудь: дескать, спасибо, Вадюша. Продолжая протирать бокалы, попрощалась с боссом и задумалась о жизни. Что она думала, неважно, поскольку в этот момент в ресторан вошла женщина с огромным пакетом.

– Селеночка, – пропищала она, – приветствую Вас.

– Изольда Францевна, как дела?

(гостья часто бывала в «Гроте»)

– Селеночка, я тут тортик принесла, на вечер. Ирочку знаете? Вечером у нее торжество.

– А можно посмотреть?

– Ой, я боюсь перепада температур. Положите, пожалуйста прямо так, как есть, в холодильник.

– А не в морозилку?

– Нет, миленький мой, как же можно в морозилку?!!! Идемте, вместе положим.

После обеда Вадик дремал в кресле.

– Аллё, – пробормотал он в ответ на телефонный звонок.

– Ну, Вадик, ну ты молодец, кореш!!!!Ну, спасибо! В этот раз превзошел сам себя, мужик!

Это был Роберт, виновник обеденного торжества.

– Спасибо, – лениво ответил Вадик, скрывая зевоту и оттого бормоча невнятно… стараемся…

– Нет, но сегодня…! Век не забуду, дорогой, – кричал Роберт.

– Пьян, – подумал Вадик.– Сейчас начнет приносить клятвы в любви.

– Вадюня, мой дом – твой дом, – продолжались излияния.

«Моя жена – твоя жена», – подумал Вадик и хихикнул, поскольку это утверждение было доказуемо.

– Ладно, милый, ждем вас в «Гроте» еще много-много раз. Отдыхай, – и отключил счастливца.

Еще раз зевнув, на этот раз со вкусом, широко открыв рот, он подумал, что надо через пару часов зайти в ресторан и похвалить Свету.

Ирочкин вечер проходил чудесно. Собрались приятели студенческих лет, спели хором разные смешные песенки… Конечно, читали вслух стихотворные поздравления и танцевали твист, и шейк, и ча-ча-ча, задыхаясь. И двигали коленями – вместе/врозь – как Патрик Симон – «Омара-кукарела…»

Изольда Францевна не танцевала. Не потому, что не любила, а просто очень волновалась, как перед выступлением. Так бывало всегда. Это называлось «Премьера торта». Изольда Францевна подумала: то, что она делает, сродни выступлению музыканта-исполнителя.

Каждый раз он играет по-новому, и каждый раз след остается только в воспоминаниях. Сейчас, конечно, исполнения можно записывать бесконечно. А торт? Только фотография… Запах, вкус невозможно зафиксировать. И в этом прелесть, – механически отметила Изольда Францевна.

Время шло к десерту.

Новая официантка, не Селена принесла стеклянный кофейник, поднос с чашечками… Вот заварочный чайник. У Изольды Францевны слегка перехватило горло и заколотилось сердце. «Сейчас,» – подумала она.

Новенькая официантка деловито принесла несколько блюд с эклерами и шоколадным рулетом из морозилки. Гости стали наливать кофе и брать эклеры, смеясь и задыхаясь после танцев.

Изольда Францевна недоумевала.

– Извините, как Вас зовут? – oбратилась она к официантке – худенькой, высокой и печальной.

– Света.

– Извините, Светочка, а где торт?

– Вот… сладкое, – махнула рукой Света.

– Нет, где мой торт?

– Я не знаю, о чем вы говорите.

Тут пришел Вадик.

Он тоже не понял, о чем речь. Изольда Францевна, с ее криво дрожащим ртом, производила жуткое впечатление.

– Где Селена? – прошептала она…

– Селеночка, котик, подойди в ресторан, – мурлыкнул Вадик в телефон.

Потом позвал судомойку:

– Возьми такси и дуй в кондитерскую «Лондон», купи два самых дорогих торта. Уже!!!!

– … я принесла торт. Отдала Селене. Мы с ней вместе поставили его в холодильник, – объяснила Изольда Францевна. – Где он?

– B этом месте Света все поняла. Она ущипнула Вадика, и уведя его на кухню, сказала в ужасе: да! был торт! Но я его подала Роберту. Я думала, это ты… для друга…

– Ничего никому не говори, – заключил Вадик.

Тут привезли торты из «Лондона»

– Изольда Францевна, нам очень неудобно, но мы не знаем, что произошло… Пожалуйста, возьмите в знак компенсации и простите нас.

Изольда Францевна, как говорится, «метнула дикий взгляд» в сторону коробок и сказала севшим голосом:

– Haденьте эту дрянь себе на голову! запихните в глотку! Mне все равно, я хочу знать: где мой торт!!!!

Тут прибежала Селена, понявшая смысл трагедии. Широко раскрыв голубые глаза лгуньи, она сказала, запинаясь:

– Изольда Францевна, это моя вина. Я открыла коробку… не могла удержаться… Я его съела…

Изольда Францевна уже заикалась от слез… Она посмотрела на Селену мутным взглядом покинутой женщины и спросила:

– А где дощечка?

Четырьмя часами раньше играла музыка.

Лина, развеселый красноволосый и крепкотелый бабец, распевала:

– Ты признайся мени,
Звидки в тебе ти чари…

Гости плясали…

– Сердючку, Линушка! – кидал бумажки Роберт – Ще не вмерла Украинааааа…

Время шло к десерту. Новая официантка, не Селена принесла стеклянный кофейник, поднос с чашечками… Еще минута…

– Подарок от ресторана «Грот», – звонко крикнула Света и внесла нечто.

Настала тишина.

Горделиво красуясь, сверкая, благоухая, вошел Лондон в зал.

Две башенки из молочного шоколада были покрыты порезанными грецкими орехами, изображавшими каменную кладку.

Темза из голубого желе, крохотные лодочки из марципана… А цепи…

Цепи – это секрет. Поэтому я здесь смолкаю.

Гости также продолжали молчать.

– Bот это да… сказал Роберт.

Запах ванили, корицы, шоколада, коньяка, свежайшего сливочного масла и молотого миндаля наполнил помещение.

Смущаясь, жена хозяина стала резать торт.

– Жалко резать такую красоту, – сказала она, – но торт – это торт.

Облизнув палец с остатками крема, она просто застонала: м-м-м, какой вкус.

И вспомнила о Вадике: да, умеет быть благодарным, зараза.

Браки с иностранцами

1

Первая история произошла в самом начале 80-х, с дальней родственницей – т.е. бывшей золовкой папиной двоюродной сестры. Тогда она еще бывшей не была и жила у этой сестры в городе Одессе, потому что сама происходила из города Кривой Рог. Жила больше номинально: работала официанткой на лайнере одесского пароходства. Звали ее Стеллой. И вдруг! Проносится слух, что к Стелле приехал англичанин.

Всем моим ровесникам-компатриотам понятно, что известие такого масштаба передавали из уста в уста, из города в город и даже вполголоса, и не по телефону.

Хорошенькая Стелла, фигуристая, чернявая, с тихим нежным голосом так ловко танцевала за вечеpними развлекаловками для пассажиров, так мило улыбалась! И влюбила в себя круизного фотографа-англичанина по имени Мартин. Страсть оказалась взаимной, и как только корабль пришвартовался в Одесском порту, Стеллу немедленно уволили.

Мартин же оказался упорным: стал присылать ей письма и приглашать в гости. Поняв же, что с гостями ничего не выйдет, он сказал, что приедет и женится, и будет жить в Одессе. Вот на этом месте обрывался рассказ. Мартин был в пути, должен был приехать буквально вот-вот, и я тут же решила, что поеду в Одессу. Зачем? Познакомиться с живым англичанином и поговорить с ним по-английски. Мне было лет шестнадцать, наверное, так что никаких посторонних целей этот план не преследовал.

Более того, никто из родственников не препятствовал – все понимали: может быть, это единственный случай такой представился – поговорить по-английски с англичанином.

Несмотря на относительно нежный возраст, я уже была закалена общением с американцами: на выставке «Сельское хозяйство в США», о которой потом говорили, что там-де все шпионы и наводчики, мною уже заинтересовалось КГБ, и даже был звонок классному руководителю с рекомендацией объяснить комсомолке Гальпериной вред и опасность посещения американских выставок.

Зайдя в дверь к тете Кларе, дома у которой все это происходило, я обалдела.

Вообще-то они жили в квартире из двух смежных комнат: бабушкина сестра тетя Клара, ее дочка Риммочка с ребенком и мужем Толей, Стеллиным братом. И сама Стелла.

Им тесно не было, тем более, что тетя Клара ждала этих двух комнат много-много лет в коммуналке на улице Хворостина, где в туалете на стенах были развешаны унитазные сиденья-круги.

Oбe комнаты были довольно равномерно забиты всяким барахлом, и на это никто не обращал внимания. Сегодня же комната, что побольше, превратилась из тыквы в карету! – идеально отполированные полы и мебель, свежайший ковер, и даже цветы в вазе на столе. Оказалось, что для Мaртина создали имиджевый apт-объект – гостиную.