Владимир Зоберн - Духовник президента. Рассказы о священниках, повлиявших на умы и души правителей России

• Название: Духовник президента. Рассказы о священниках, повлиявших на умы и души правителей России
• Автор: Владимир Зоберн
• Жанр: Религия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-88819-1

Всегда в истории России духовники влияли на умы и души правителей, участвовали во всех главных событиях жизни государя и его семьи.

Когда для государства наступали драматические дни, в самые напряженные и судьбоносные моменты правители России обращались к духовникам за благословением и наставлением, чтобы спасти Отечество и народ.

Эта книга призвана представить традицию обращения первых лиц Российского государства к духовным наставникам в исторической перспективе и сегодня, когда высшую государственную должность в Российской Федерации занимает православный верующий.

---

«Служи верою да правдою, без всякой хитрости и без всякого лукавства во всем государском», – наставлял он сына. Понимая, что «у таможенных дел» куда как легко сбиться с пути истинного и что в среде таможенников процветают волокита и вымогательство, Сильвестр находит полезным обратиться к воспоминаниям о своем новгородском торговом прошлом: «Если же сам у кого что купливал, так ему от меня любезное обхождение, без волокиты платеж, да еще и хлеб-соль сверх того, так что и дружба навек, и никогда мимо меня не продаст, и худого товару не дает, и за все меньше возьмет. Кому же что продавал, все честно, а не в обман: кому не понравится мой товар, я назад возьму, а деньги отдам. Ни в купле, ни в продаже ни с кем ни тяжба, ни брань не бывали».

Не без гордости автор констатирует, что у его сына «со многими иноземцами великая торговля и дружба есть…» (В. Б. Перхавко. Сын священника Сильвестра).

Мы видим, что благовещенский священник Сильвестр был заботливым отцом и строгим наставником для своего сына.

Разрыв Ивана Грозного со священником Сильвестром

Основная беда такого интересного и глубокого человека, каким был Сильвестр, заключалась в том, что с присущей ему жаждой строгого учительства он неотступно приступал и к молодому царю Ивану Васильевичу, начисто забывая при этом об огромной разнице между поповским сыном и государем всея Руси.

«Если митрополит Макарий доходящим до почитания расположением Ивана Грозного оказывал на него благотворное нравственное влияние, то Сильвестр прямо сделался временщиком юного царя и, собрав вокруг себя единомышленников, так называемую “Избранную раду”, начал предпринимать определенные шаги к ограничению царской власти. Однако, войдя в возраст, Грозный положил этому конец: в 1560 году “рада” прекратила свое существование, главный реформатор и бывший любимец Алексей Адашев очутился в тюрьме, где вскоре “впал в недуг огненный” и скончался, Сильвестр отправился в Кириллов монастырь, а князь Андрей Курбский едва успел скрыться в Литве» (В. Б. Перхавко. Сын священника Сильвестра).

Благодаря Курбскому теперь мы знаем, что думал о своем духовном наставнике сам Иван IV. Оказавшись за границей, где Грозный не мог его достать, Курбский принялся с жаром осуждать царя за все его прегрешения, не стесняясь при этом прямой клеветы. На что князю, который взял на себя роль пророка, обличающего нечестивого владыку, Грозный справедливо отвечал: «Если же ты праведен и благочестив, почему не пожелал от меня, строптивого владыки, пострадать и заслужить венец вечной жизни? Но ради преходящей славы, из-за себялюбия, во имя радостей мира сего все свое душевное благочестие, вместе с христианской верой и законом ты попрал» (Первое послание Ивана Грозного Курбскому).

«Досталось» от Курбского Ивану Васильевичу и за Сильвестра. Впрочем, царь Иван охотно поделился с князем мыслями о своем бывшем наставнике. Невольно складывается впечатление, что письмо изменника послужило для царя поводом выговориться, выплеснуть все свои застарелые обиды. А их было немало, и многие из них нанес царю, увы, священник Сильвестр. Иван Грозный пишет:

«Для совета в духовных делах и спасения своей души взял я попа Сильвестра, надеясь, что человек, стоящий у Престола Господня, побережет свою душу, а он, поправ свои священнические обеты и право предстоять с ангелами у Престола Господня, сперва как будто начал творить благо, следуя Священному Писанию. Поп Сильвестр сдружился с Алексеем [Адашевым], и начали они советоваться тайком от нас, считая нас неразумными; вместо духовных стали обсуждать мирские дела, мало-помалу стали подчинять вас, бояр, своей воле, из-под нашей же власти вас выводя, приучали вас прекословить нам и в чести вас почти что равняли с нами, а мелких детей боярских по чести вам уподобляли, <…> потом же окружили себя друзьями и всю власть вершили по своей воле, не спрашивая нас ни о чем, словно нас не существовало, – все решения и установления принимали по своей воле и желаниям своих советников. Если мы предлагали даже что-либо хорошее, им это было неугодно, а их даже негодные, даже плохие и скверные советы считались хорошими. Так было во внешних делах; во внутренних же, даже малейших и незначительнейших, вплоть до пищи и сна, нам ни в чем не давали воли, все было по их желанию, на нас же смотрели, как на младенцев».

Неужели же это «противно разуму», – задает разумный вопрос Иван Васильевич, – что взрослый человек не захотел быть младенцем? И с горечью продолжает: «Потом вошло в обычай: если я попробую возразить хоть самому последнему из его советников, меня обвиняют в нечестии, как ты сейчас написал в своей нескладной грамоте, а если и последний из его советников обращается ко мне с надменной и грубой речью, не как к владыке и даже не как к брату, а как к низшему, – то это хорошим считается у них».

Никакого доброго чувства к бывшему духовному наставнику не осталось в душе царя Ивана. «Не думай, – пишет он Курбскому, – что я слабоумен или неразумный младенец, как нагло утверждали ваши начальники: поп Сильвестр и Алексей Адашев. И не надейтесь запугать меня, как пугают детей и как прежде обманывали меня с попом Сильвестром и Алексеем благодаря своей хитрости, и не надейтесь, что и теперь это вам удастся. Как сказано в притчах: “Чего не можешь взять, не пытайся и брать”» (Первое послание Ивана Грозного Курбскому).

В ответе на это письмо весьма интересен отзыв Андрея Курбского о Сильвестре: «О, по правде и я скажу: хитрец он был, коварен и хитроумен, ибо обманом овладел тобой, извлек на сетей дьявольских и словно бы из пасти льва и привел тебя к Христу, Богу нашему. Так же действительно и врачи мудрые поступают: дикое мясо и неизлечимую гангрену бритвой вырезают в живом теле и потом излечивают мало-помалу и исцеляют больных. Так же и он поступал, священник блаженный Сильвестр, видя недуги твои душевные, за многие годы застаревшие и трудноизлечимые» (Второе послание Курбского Грозному).

Но подобное лечение явно было не по нраву царю Ивану Васильевичу. Он ясно понимал свое предназначение и высоко оценивал собственное положение.

«Русская земля держится божьим милосердием, и милостью Пречистой Богородицы, и молитвами всех святых, и благословением наших родителей и, наконец, нами, своими государями», – писал Грозный все тому же Курбскому. Таким человеком нельзя было повелевать, нельзя было безнаказанно оказывать на него постоянное давление. В конце концов, после некоторых безрадостных событий, в том числе – смерти горячо любимой жены Грозного Анастасии, возможно, отравленной боярами, – царь Иван Васильевич окончательно отстранил от себя Сильвестра.

«Поп Сильвестр, видя своих советников в опале, ушел по своей воле, – писал он Курбскому, – и мы его отпустили не потому, чтобы устыдились его, но потому, что не хотели судить его здесь: хочу судиться с ним в вечной жизни, перед Агнцем Божиим; а сын его и до сих пор в благоденствии пребывает, только лица нашего не видит».

Так священник Сильвестр, сильный духом и незаурядный человек, лишился возможности влиять на государственные дела и закончил свою жизнь смиренным иноком по имени Спиридон.

Царский духовник митрополит Афанасий

В исторических документах сохранились имена нескольких духовников Ивана Грозного. Некоторые из них только упомянуты, мы не знаем, что это были за люди и какую роль сыграли в жизни великого государя. Но один из них – митрополит Московский и всея Руси Афанасий – личность яркая и интересная.

Царь Иван Грозный ясно понимал свое предназначение и высоко оценивал собственное положение

Он родился в городе Переславле-Залесском, в миру носил имя Андрей. Нес священническое служение в соборной церкви Переяславля. Его духовным отцом был преподобный Даниил Переяславский, предсказавший, что Андрей станет духовником Московского государя. Впоследствии митрополит Афанасий написал житие Даниила Переяславского и его сокращенную переработку для «Степенной книги» – «Сказание вкратце о преподобном старце Даниле Переяславском».

В 1549 или 1550 г. священник Андрей был переведен из Переяславля-Залесского в Москву, стал царским духовником и протопопом придворного Благовещенского собора. В качестве царского духовника не раз упоминается в официальных летописях времени Ивана Грозного. В 1552 году он благословил царя на поход к Казани и сам участвовал в этом походе. Автор «Степенной книги», которым, по всей вероятности, является митрополит Афанасий, сообщает, что во время казанского похода он получил чудесное исцеление от гроба Александра Невского.

Царский духовник беседовал с государем накануне штурма Казани, причащал его в сам день штурма. Он же закладывал в Казани первую православную церковь Благовещения.

Духовный отец царя Ивана по обычаю крестил его детей: в 1554 году – царевича Ивана Ивановича, в 1556 году – царевну Евдокию, впоследствии умершую в возрасте двух лет.