Эдуард Камоцкий - «Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года

• Название: «Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года
• Автор: Эдуард Камоцкий
• Жанр: Прочая документальная литература

Вообще-то эту часть трилогии правильнее было бы обозначить, как «Жизнь на пути в капитализм». Началась деиндустриализация России и экспроприация общенародной собственности. Между тем полки магазинов заполнились продуктами и импортными товарами, автомобиль из средства летнего отдыха и развлечения некоторых счастливых семей превратился в массовое средство круглогодичного использования. Настало время, не понимая, что есть, разобраться в том, что было, и подумать о том, что будет.

---

За время, пока кошка была одна, ее поведение совершенно изменилось. Она не только не убегала от меня, а наоборот, призывно мяукала стоя на пеньке у самой воды. Как только лодка коснулась берега, кошка вскочила в лодку, вскочила мне на плечо и, вцепившись в меня когтями, так, что через рубашку когти меня достали, прижалась к моей щеке, продолжая мяукать. По лестнице кошка поднималась вместе со мной, не отставая и не опережая меня. Я зашел в помещение, закрыв за собою дверь, а кошка встала перед дверью и стала звать меня из-за двери. Не обратив внимания на вынесенную еду, она терлась о мою ногу, а когда я стал ее поглаживать, улеглась на подстилку, каждый раз поднимаясь за мной, как только я переставал ее ласкать.

Через несколько минут все прояснилось. Именно в это время для кошки наступил срок рожать, и она принесла четырех котят.

Как жалко, что я поехал на остров за этой кошкой, теперь на наши головы свалилось проблема избавления от этих лишних котят.

Впрочем, проблемы никакой и не было, был опыт предков, недаром есть фраза: «топят, как слепых котят».

Оставлять в живых можно только тех котят, которых кто-то возьмет на содержание, обеспечивая им сытую жизнь. Грешно обрекать живое существо на мучения голодом. Все мы знали фразу о слепых котятах, но только один среди нас был порядочный человек, который не только знал, но и делал то, что надо делать, не перекладывая неприятную работу на других.

Однако необычность ситуации, вызванная большим половодьем, помешала и ему поступить рационально. Озабоченные ситуацией, кивая друг на друга, мы отдали проблему на волю случая: «К зиме видно будет».

Проблема перенаселения земного шара перед человечеством стоит острее, чем проблема избытка кошек, или собак, и решать эту проблему человек должен сам, а он и эту проблему отдал на волю случая, хотя зима демографического взрыва, и его первая ударная волна в виде терроризма, уже наступает. Есть биологический закон, согласно которому для каждого биологического вида наблюдаются два порога численности этого вида. Порог минимальной численности, ниже которого субъекты чувствуют угнетенное состояние, и у них снижается активность. И порог максимальной численности, выше которого у субъектов формируется чувство дискомфорта и агрессивность. У человека дискомфорт реализуется массовым появлением однополых браков, как биологическим проявлением борьбы с перенаселением, а агрессивность – терроризмом. Но правители, чтобы подданных было побольше, призывают: «Рожайте, рожайте», оправдывая это безнравственным доводом о необходимости кормить стариков.

В до индустриальный период дети не отрывались от родителей, и питались из общего котла. В ХIХ веке десятки людей должны были трудиться, чтобы прокормить одного пенсионера, поэтому пенсию получали только чиновники. В ХХ веке производительность труда так выросла, что достаточно было уже только несколько тружеников, чтобы прокормить пенсионера, и пенсию стали получать все. В ХХI веке производительность труда позволяет одному труженику прокормить несколько пенсионеров, и численность людей на земле может быть стабилизирована, но развитые страны с завязанными глазами скатываются в общество потребления вещей и, чтобы увеличить производство этих вещей (услуг), даже увеличивают пенсионный возраст. А если бы они прозрели, то стремились бы к обществу потребления свободного времени. Сейчас эта фантазия из идеалов коммунизма, провозглашенных Марксом, но, может быть, человечество осознает себя, и «Человек разумный» станет «Человеком сознательным», который встанет на этот путь через 100 или 1000, или 1000000 лет. Жизнь продолжается… (А пока еще и вид «человек разумный» не сформировался?)

Через несколько дней старая кошка принесла мертвого котенка и заботу о четырех котятах взяли на себя две кошки, не деля их на своих и чужих.

Заметила котят и ворона с соседнего дерева. Первые дни, когда котята требовали непрерывного присутствия матери, все было спокойно, но когда котят можно было изредка оставлять, ворона сумела дважды полакомиться.

У оставшихся двух котят кошки дежурили не оставляя их одних ни на минуту. Котята, между тем, подрастали и стали ползать по подстилке, а иногда и за подстилку. Кошка котятам призывно мяукала; ворона ждала удобного случая.

В конце концов, кошки посовещались, и пришли к выводу, что ворона такой момент найдет – котят надо было спрятать.

Сторожа были бы благодарны вороне, но кошки одновременно взяли по котенку за загривки, спустились по лестнице со второго этажа и затем вплавь, с котятами в зубах, отправились к домику, в котором летом стоят холодильники для хранения продуктов отдыхающими. Чердак этого домика кошки считали своим т.к. в домике никто не жил, и кошек никто не гонял. Кроме того, этот домик стоял рядом со сторожкой, и кошки могли следить за сторожем, чтобы не прозевать кормежку.

Плыть им пришлось метров тридцать. На крыльце домика, которое уже частично освободилось от воды, кошки передохнули, и затем по вертикальной дощатой стене занесли котят на чердак этого домика. Котята были спасены, это был подарок детям живущим летом на базе. Да и нам пока что.

Отдыхающие на базе дети, когда появляется возможность и в их среде возникает такая идея, выстраиваются в очередь, чтобы подержать котеночка в руках, чтобы его погладить. Пушистые комочки очаровывают всех.

– Да… Нина, ты уже долго его держишь.

– Сейчас отдам.

– Давайте считать.

– Ну, это неинтересно.

Внезапно интерес пропадает, котенок опускается на место, а дети срываются и убегают, заразившись новой идеей. Котята играют и с детьми, и без детей. Бесконечное разнообразие игр, поз, движений.

Вот они прижались к земле в позе готовности к атаке, затем срываются с места, мчатся навстречу друг другу, одновременно прыгают, сталкиваются грудью и, отталкиваясь друг от друга лапками, шлепаются на землю. Только что вслух не хохочут. Любоваться ими можно бесконечно. Кто-то из великих – то ли Гёте, то ли Гейне, то ли Гегель сказал, что человека от животных отличает то, что человек способен играть. Не видел он наших котят.

Если у сторожки лежит собака, то котята пытаются поиграть с ее хвостом. Но Черныш, вильнув два, три раза хвостом, уходит, а Глаша может и рыкнуть.

Приближалась осень, разъехались отдыхающие со своими детьми, котята, развлекая нас, играли сами с собой. Кошка, перестав их кормить, потеряла к ним интерес, и если какой-либо котенок приближался к ней, то шипела на него, отгоняя. Появлялась она редко. С котятами надо было что-то делать, они уже никому не были нужны. А ситуация еще более усложнилась.

Теплым осенним днем в открытой двери сторожки показалась кошка с новым маленьким котенком в зубах, который уже не был слепым, который широко открытыми глазами с любопытством смотрел на открывшийся для него большой мир. Кошка, глядя на сторожа, положила перед ним котенка и побежала к двери. Котенок растерянно заплакал, кошка вернулась, лизнула его, успокаивая, и шмыгнула за дверь. Начал накрапывать все сильней и сильней дождь. В это время в двери показалась кошка еще с одним котенком на руках. Сторож растерялся, – что делать, не выгонишь же в дождь мать с ребенком на улицу. Я вспомнил картину «Сикстинская мадонна». А котята еще не знали, что жизнь жестока и с доверием смотрели на мир.

Семь кошек!!!

Каким-то летом, несколько мальчиков и девочек в возрасте от пяти до двенадцати лет сбились в кружок и о чем-то тихо и сдержанно говорили. Потом старшие подошли ко мне и поделились своей озабоченностью. Они нашли прикопанного мертвого котенка, и, в осуждение тех, кто его лишил жизни, вырыли могилку, сделали из веточек крестик и перезахоронили котенка. Для них это была игра. Рассказывая о похоронах, они, между прочим, сказали и такое:

– Конечно, мы понимаем, что нельзя оставлять всех котят, кто их потом возьмет, а все равно жалко.

– Конечно, жалко, но что делать?

– Да, мы понимаем…

Через некоторое время, тем же летом, эти же ребята, гуляя по лесу, наткнулись на рыжего котенка, который, увидев их, отчаянно замяукал и пошел к ним. Естественный порыв души – помочь бедняжке, и дети повели его на базу.

Хозяева базы – взрослые кошки и собаки отнеслись к чужаку с враждебностью, сдерживаемой присутствием людей, а два щенка, до поры обитающие в тот год на базе, стали лаять и прыгать вокруг котенка, одновременно дружески виляя хвостом, – для них это был новый друг и повод для игры. Котенок на всю эту кутерьму отвечал бесстрашным шипением и по отношению к взрослым, и по отношению к щенкам и бросился к поданной еде, каждый раз выгибая спину, если кто-либо приближался.

Из того, что котенок пошел к людям, было понятно, что он рос и воспитывался среди людей, а потом эти люди отнесли его в лес и бросили: «Может, к какой базе прибьется, не убивать же».