Эдуард Камоцкий - «Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года

• Название: «Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года
• Автор: Эдуард Камоцкий
• Жанр: Прочая документальная литература

Вообще-то эту часть трилогии правильнее было бы обозначить, как «Жизнь на пути в капитализм». Началась деиндустриализация России и экспроприация общенародной собственности. Между тем полки магазинов заполнились продуктами и импортными товарами, автомобиль из средства летнего отдыха и развлечения некоторых счастливых семей превратился в массовое средство круглогодичного использования. Настало время, не понимая, что есть, разобраться в том, что было, и подумать о том, что будет.

---

Ни азербайджанцев, ни армян не завлекали в Ереван или Баку, чтобы превратить в заложников, а потом убивать. Ни армяне, ни азербайджанцы не проникали в Баку и в Ереван, чтобы их оккупировать, чтобы быть врагами местного населения. Люди жили там, где им было хорошо. Им было просто ХОРОШО.

В уютных кабинетах появились радетели, которые стали радеть об их судьбе и превратили их в беженцев, превратили их во вдов, в матерей, потерявших сыновей, превратили их в груды трупов. Но, ни один волос не упал с головы этих радетелей – человеконенавистников, и они призывают к борьбе «до конца».

Мне до глубины души жалко тех родителей, чьи сыновья взяли в руки оружие, думая, что они защищают интересы своего народа, чтобы защищать «интересы» тех, кто сидит в уютных кабинетах, и кому наплевать на народ

Пылкие юноши уверены в своей правоте, ослепленные своей верой они сами идут на смерть и сеют смерть вокруг себя, а несчастные родители надевают траурные одежды…»

Не могли газеты опубликовать поношения властей.

В печати появились сведения, что при некоторых условиях для прекращения резни могли бы встретиться Первосвященники Азербайджана и Армении. Обратился я и к ним:

«Отбросьте всякие условия, каждый день промедления это для десятков тысяч людей день жизни в страхе, смятении и изгнании….

Мне хочется сказать: «Возьмитесь за руки, пойдите по снегам, покрывающим землю, заселенную Вашей страждущей паствой, босиком и успокойте их души Вашим пастырским словом». Я понимаю, что это невозможно – сил телесных не хватит, но велика ваша духовная сила!

Оградите свою паству от скверны насилия, которую посеяли в их душах силы, народу враждебные…

Помножьте и сложите Ваши силы, чтобы привить им иммунитет к словам и речам богопротивным, подстрекающим к национальной вражде и насилию.

Ваша сила в Вере, Ваше оружие Слово, Вашей помощи, вашего Слова ждут и мусульмане, и христиане и атеисты.

Помогите им».

Не помогли.

Видел я на какой-то выставке в Риге изваяние, изображающее пса, четырьмя лапами вцепившегося в человека и устремившего в его чрево свою пасть. Называлась эта скульптура «Сумгаит». Кто разбудил в человеке бешеного пса? Кто? Кто? Я бы назвал эту скульптуру «Карабах». Или, как компромисс «Карабах – Сумгаит».

В хороших, симпатичных парнях, армянах и азербайджанцах те, кто сидит в уютных кабинетах, убили души человеческие, и эти хорошие, симпатичные парни армяне и азербайджанцы – превратились в зверей и вцепились друг в друга, а ведь до этого они жили вместе, и им было хорошо. Никто не заставлял их жить вместе.

Открытая рана не зарастает, даже швы не наложили, только придавили, чтобы кровь не хлестала, но в любое время может развиться гангрена, которая вызовет ампутации многих жизней человеческих.

Таня и Егор по-холостяцки безбедно живут

Летом 89-го Рита тоже ушла на пенсию.

Пенсии у нас были максимальные – по 132р. еще зарплата на турбазе, Егор и Таня работали, так что, несмотря на продолжающуюся разруху и то, что мясо стало стоить на базаре 12р. и конина по стоимости сравнялась с говядиной (видать не одни мы такие хитрые), жили – «не тужили». На рынке покупали только мясо. Овощи и картошка из погреба, остальное в магазине, то ли в очередь по талонам (колбаса, сливочное масло, жиры, сахар, карамель, водка, спички), то ли в очереди еще без талонов (яйца, рыба, сметана, постное масло). Хлеб, макаронные изделия и крупы продавали без талонов и без очередей.

Частное производство, при полном крахе государственного, спасало народ от голода. Прилавки базаров ломились от любого мяса и всего, что выращивалось на просторах всего Союза: мандарины, апельсины, яблоки, груши, виноград, гранаты….

При уходе на пенсию перед нами открылась не ограниченная по времени свобода физических передвижений. Мы могли в любой день сесть в самолет и отправиться в Саратов. Сесть на поезд и отправиться хоть на край Союза.

Могли в любой день, в любую минуту сесть на автомобиль и отправиться хоть в лес, хоть на Волгу, хоть на дачу. В 70-тые годы бензин стоил как газированная вода, потом цены выросли, но все равно были совершенно доступны не только работающим, но и пенсионерам.

Шесть дней между дежурствами позволяли без ограничения ездить к Тане.

Первое время Таня работала в областном управлении и жила в общежитии, а потом работала на нефтебазе в Энгельсе и жила в комнате квартиры, которая считалась общежитием, фактически занимая ее одна. Я там у нее в сарайчике соорудил полки, где можно было хранить овощи, картошку и соления. Овощи и картошку контора для сотрудников закупала на селе централизованно.

В то время областные власти Саратова сумели организовать рынок продовольствия лучше, чем в Самаре.

Какое-то время при визитах к Тане, мясо в Саратове покупали в коммерческом магазине на Ленинском (Московской). Даже намека нет на очередь. На крючьях висят куски туш, передки, окорока, грудинка. Покупатель говорит и показывает, что ему надо, продавец снимает кусок туши с крюка и отрубает то, что покупатель просил. Но Союзному руководству не хватило умения и таланта и государственную торговлю привести в соответствие с рынком.

Государственный магазин дразнил. Народ и в Самаре, и в Саратове зло роптал – очереди в госторговле были противны и противоестественны. Окорок в магазине стоил в 4 раза дешевле базарного мяса с костями, а вареная колбаса без сои в 6 раз дешевле мяса в коммерческом магазине. Мороженая рыба почти в 20 раз дешевле мяса. Магазин порождал очереди и провоцировал недовольство.

И до сих пор меня мучает вопрос: было ли это только дуростью высших руководителей, или это было сочетание дурости высших руководителей и злого умысла некоторых их подчиненных.

Отсутствовал однозначный рынок не только в торговле продовольствием. Не знаю механизма в точности, но те, кто имел моторные лодки, которые «жрут» много бензина, покупали бензин у шоферов по цене в полтора – два раза меньшей, чем та, которую только что на бензозаправке заплатили сами шоферы талонами, выданными им предприятием, где они работали. Государство изощрялось, пытаясь уничтожить этот теневой рынок. Одной из попыток было окрашивание бензина в разный цвет для заправки частных машин и государственных. Естественный рынок руководство страны во главе с Горбачевым отвергало, они всё еще пытались усовершенствовать всеобъемлющую плановую экономику.

Когда Таня работала в областном управлении нефтеснаба, выполняя функции контролера, то обратила внимание на интересную деталь, характеризующую общую экономическую практику таких снабженческих пунктов. Заведующая бензозаправкой постоянно получала только часть зарплаты, а иногда и вообще ничего, оставаясь должной за растрату, потому что у нее контролеры постоянно обнаруживали недостачу, которую она должна была компенсировать из своей зарплаты. И все же, не увольнялась. Было очевидно, что отпуск топлива производился с недоливом, т.е. шофера предприятий переплачивали (талонами) и немалые деньги от автолюбителей поступали ей. Место ее работы считалось очень доходным, этим местом дорожили, и каким-то образом улаживали свои отношения с руководством.

В 91-м Раиса Ивановна – сестра Ритиной мамы написала заявление в дирекцию фабрики, где она долгие годы работала бухгалтером, с просьбой разрешить ей прописать у себя внучку, т.к. она больна и ей требуется уход. К заявлению приложили справки, что Таня действительно является её родственницей.

Мы с Ритой пошли на фабрику.

Заместителя директора по бытовым вопросам на месте не было. В заводоуправлении начался обед. Мы сидели, ожидая, что, может быть, он появится после обеда. Из приемной директора вышел мужчина и обратил внимание на незнакомых посетителей. Поинтересовался целью нашего прихода и посоветовал зайти к директору, который был на месте (как хорошо, что не было его заместителя). Я спросил разрешения и зашел. В двух словах сказал о цели посещения и подал заявление.

Директор высказал ряд сомнений, я тоже что-то говорил, и директор сказал, что закон, как бы, на нашей стороне. Предложил оставить заявление у него. «Посмотрим» и сказал, что передаст ответ через секретаря.

На второй день я зашел к секретарю, заявление было подписано с разрешением на постоянную прописку. ООО!!!

Таня получила жилье, а Раиса Ивановна новые хлопоты и обиды. Когда Таня поздно приходила домой, Раиса Ивановна беспокоилась, волновалась, а Танька не делилась с ней, не говорила ей о том, где она задержалась.

Егор продолжал работать на заводе.

В городе сложилась компания туристов, которые задумали в 89-м году пересечь на надувном плоту Каспийское море. Егор попал в эту компанию.