Ольга Аверина - Рим в любую погоду. «Над миром вознесенный Латеран»

• Название: Рим в любую погоду. «Над миром вознесенный Латеран»
• Автор: Ольга Аверина
• Жанр: Гиды, путеводители

Вниманию читателей предлагается серия книг под общим названием «Рим в любую погоду», посвященная наиболее интересным, богатым событиями и тайнами римским достопримечательностям. Первой книгой серии стало настоящее издание. Это подробное описание комплекса исторических зданий, сформировавшихся в течение более чем двух тысяч лет в римском районе Латеран, некогда означавшем для мира то, что ныне представляет собой Ватикан.

---

Сам Диоклетиан назначил младшим соправителем своего старого друга военачальника Максимиана Геркулия, сделав его через год августом. Диоклетиан стал управлять восточной половиной империи, а Максимиан – западной. В 293 году Диоклетиан и Максимиан выбрали себе в помощники двух цезарей: Галерия и Констанция Хлора. Вот эта четверка и стоит, обнявшись, возле собора Святого Марка в Венеции. А теперь, внимание…

Натренированным на латиноамериканских мыльных операх читателям будет нетрудно уследить за развитием сюжета, а неподготовленным в этом смысле придется, видимо, перечитывать следующий абзац несколько раз. Но обойтись без этой информации практически невозможно, так как она напрямую касается императора Константина Великого и Латерана.

Для укрепления взаимной связи между членами тетрархии ими было решено в прямом смысле породниться. Тех, кто был женаты, развели, а холостяков заставили вступить в брак. У императора Максимиана одной из жен была сирийка Евтропия, у которой от предыдущего брака имелась дочь Феодора. Вот на этой Федоре, падчерице Максимиана, и женился Констанций Хлор после развода со своей женой Еленой. Самому Максимиану Евтропия родила сына Максенция и дочь Фаусту. Фаусту в свою очередь в 307 году выдали замуж за сына Констанция Хлора и его первой жены Елены, которого звали Константин.

Не запутались? Если запутались, зайдем со стороны Константина… Его отец, Констанций Хлор, разведясь с женой Еленой, женился вторым браком на падчерице начальника Максимиана. Начальник, в свою очередь, отойдя от дел, выдал за Константина свою дочь Фаусту. Константин женился на Фаусте и в качестве приданого получил поместье Domus Faustae, являвшееся бывшей собственностью Плавтия Латерана (того самого, казненного при Нероне за участие в заговоре).

За два года до брака Константина и Фаусты, следуя закону Диоклетиана, и Диоклетиан и Максимиан одновременно отказались от престола. Ставший августом Констанций I Хлор отправился в Британию для завоевания пиктов, но через год скончался, успев вызвать к себе Константина, чтобы проститься. После смерти Констанция Хлора, его солдаты, выполняя последнюю волю полководца, провозгласили августом Константина.

В это время в Риме Максенций с помощью преторианских гвардейцев захватил власть. Константин великодушно признал будущего шурина августом. Опустим увлекательные подробности следующих лет непрерывной борьбы за престол, упомянув только находящегося в отставке Диоклетиана. Во всенародно любимом фильме «Москва слезам не верит» о нем так рассказывал главный герой фильма слесарь Гоша: «Был такой римский император Диоклетиан. В самый расцвет своей империи он отказался от власти и удалился в деревню. А на просьбы вернуться к власти он сказал: «Если бы вы видели, какую я вырастил капусту, вы бы перестали меня уговаривать».

В отличие от Диоклетиана ни Максимилиан, ни Максенций, ни Константин не хотели выращивать овощи и, тем более, ими становиться. В 310 году тесть Константина Максимиан предпринял попытку захватить Южную Галлию и вернуться к власти, но потерпел поражение и покончил с собой. Максенций, обвинив Константина в убийстве отца, приказал снести и разрушить статуи Константина и убрать его имя из общественных зданий по всей Италии. Это был открытый вызов противнику. Воспользовавшись удобным случаем, римский Сенат тайно обратился к Константину с просьбой поскорее освободить Рим от Максенция, чье правление выродилось к тому времени в жесточайшую тиранию. Константин согласился, поставив условие, чтобы в Риме было объявлено о признании его освободителем, но никак не завоевателем. Получив согласие, в 312 году Константин двинул свои войска против Максенция. Тогда то и произошло событие, круто повернувшее ход истории…

Первое упоминание об этом дошло до нас в сочинении «О жизни Константина», написанном по-гречески современником императора историком Евсевием Кесарийским. Евсевий пишет, передавая слова Константина, что накануне решающей битвы тому было знамение в виде лежащего на закатном солнце ярко светящегося креста с надписью» ἐν τούτῳ νίκα» (ст.-слав. Сим победиши, или Этим побеждай, лат. In hoc signo vinces). Потрясенный увиденным, Константин приказал изобразить крест на щитах своих солдат, готовящихся к решающему сражению.

Константин встретился с Максенцием неподалеку от Рима у Мильвийского моста через Тибр. После непродолжительной схватки, превосходившие по численности войска Максенция неожиданно обратились в бегство. Сам Максенций, поддавшись панике, попытался переплыть реку, но тяжелые доспехи утянули его подобно атаману Ермаку Тимофеевичу на дно. Тело утопленника по приказу Константина было извлечено из воды и обезглавлено, а 28 октября 312 года Константин торжественно вступил в Рим. Перед ним несли насаженную на пику голову Максенция. Народ ликовал, приветствуя Константина, и в честь этой победы в столице была поставлена грандиозная арка Константина – единственная триумфальное сооружение в Риме, прославляющее победу не во внешней, а в гражданской войне.

Двух сыновей своего врага Константин приказал казнить, а вот войска императорской гвардии, численностью в тысячу человек, выступивших на стороне Максенция, лишь расформировал и, к удивлению римлян, амнистировал. Более того, гвардейцы продолжали занимать казармы, построенные во времена Септимия Севера на Латеранском холме.

А теперь представим следующую картину. Дворец, принадлежащий Константину и Фаусте находится по соседству с казармами амнистированных гвардейцев. После триумфа Константин трезво рассудил, что это все-таки опасное соседство. Прекрасный предлог раз и навсегда избавиться от бывших врагов под благовидным предлогом – это совершить подношение богу, который помог в решающем сражении. Тому богу, чьим символом является крест. Язычник Константин приказывает переселить гвардейцев и разрушить казармы, а освободившийся участок передать «верховному жрецу» христиан для строительства храма и дворца для проживания служителей культа. Этим «жрецом» был в ту пору римский папа Мильтиад (311—314).

Кроме того, чудо с крестом так сильно впечатлило Константина, что он в начале 313 года вместе со своим соправителем Лицинием24 в Миланском эдикте провозгласил уравнивание в правах всех вероисповеданий империи, по которому традиционное римское язычество теряло роль официальной религии. В отличие от принятого двумя годами ранее императором Галерием25 Никомидийского эдикта, легализовавшего христианство, Миланский эдикт предусматривал возвращение христианам и христианским общинам их собственности, отнятой во времена гонений.

Практически сразу после принятия Миланского эдикта в Риме началось массовое строительство христианских храмов, но поскольку таких зданий до этого в Риме не строили, то решения об их особенностях часто принимались по языческим лекалам или по наитию. Закипело строительство и на Латеранском холме. На подаренной церкви территории бывших казарм за несколько лет были с чисто римским размахом отстроены здание Патриархии для проживания пап и базилика в честь Спасителя. Оба здания 9 ноября 318 года освятил новый папа – Сильвестр I, объявив их Домом Бога (лат. Domus Dei).

В 326 году земли церкви приросли еще и поместьем Фаусты. Предшествовала этому событию весьма печальная история. Горячо любимая жена Константина оклеветала его сына от первого брака Криспа, обвинив пасынка в домогательствах. Разъяренный отец без долгих проволочек казнил сына, а когда же обман Фаусты открылся, ее по приказу Константина живьем сварили в кипятке терм. Император проклял саму память о жене (лат. memoria domnata), а опостылевший дом отдал Богу.

V. Tempora mutantur, Или времена меняются…

В Древнем Риме территория Латеранского холма использовалось преимущественно как место для военной и спортивной подготовки, или, как выразились бы военные более поздних времен – под плацы.

В императорском периоде военные казармы дополнили здания роскошных дворцов и утопающих в зелени вилл знатных римлян, а при императоре Константине Великом казармы сменили внушительные здания Патриархии и базилики.

В средние века Дом Бога величественно поднимался над окружающими его постройками римского предместья. С течением времени виллы и дворцы сменились на многочисленные часовни, монастыри и богадельни, почти не изменившие пасторальный пейзаж римского предместья.

Дом Бога спокойно взирал на крестьянские возы, тянувшиеся сквозь ворота Аврелиановой стены к неисчислимым римским рынкам, на вереницы паломников, стремившихся припасть к святыням Вечного города.

Из-за Альбанских холмов вставало солнце, зависало над ним в зените и вечером опускалось за холмы над Тибром. Латеран был полюсом христианского мира, его Альфой и Омегой. Однако времена меняются и волею судеб понтифики перебрались отсюда в тот дальний край Рима, за которым скрывалось солнце – на Ватиканский холм.