Валентина Жукова - Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос

• Название: Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос
• Автор: Валентина Жукова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00071-487-4

Роман «Альбатрос» посвящён семейному очагу, детям, который неотрывно связан с трудовыми достижениями и неотъемлемой частью культурной жизни. Без чего героиня романа обойтись не может. Она вылетает из деревенского гнезда, временно расстаётся с детьми, чтобы познать, увидеть мир, набраться опыта. И в то же время старается забыть, простить унижения и физические издевательства над собой; старается сохранить отца детям, но, как видно из романа, ей приходится разорвать семейные узы. Не страшась одиночества, не боясь трудностей, проходит смело преграды на своём пути. По ходу обстоятельств приобретает более десятка нужных профессий. Она пахарь, и жнец, и на трубе дудец. Закалила себя так, что никакая разруха не страшна.

Создаёт для себя прекрасное и приносит другим удовлетворение. Героиня романа трижды дипломант. Ей предлагают стать руководителем. Именно здесь она встречает своего долгожданного мужчину, который теряет маленького сына.

---

– Вот и договорились. Знания не вещмешок, плечи не оттянут.

– А у меня всё наоборот, когда заканчивала десятилетку в вечерке.

– Иди ты! Ты после семилетки дальше пошла учиться?

– Не перебивай. Парень один в школе предложил пойти на сварщика учиться. Я это предложение приняла, как особую науку. Заинтересовалась. Говорю ему: «Почему бы нет». Он учит меня практичному делу на заводе…

Настя захихикала.

– Ничего смешного не вижу. На первых порах я в этом деле ничего не понимала. А он всё одно кричит мне на ухо: «Учись, дура! Кусок хлеба с маслом под старость лет пригодиться!»

– Ты на его оскорбления обиделась?

– Дурак разве может обижаться? Чем дурнее, тем потешнее.

Настя опять засмеялась.

– Я бы не стерпела.

– Бог терпел, и нам велел. Терпеть в жизни многое приходилось. Человек по-товарищески, или по великой дружбе не то может ляпнуть. И что, надо на это внимание обращать? И второй мужчина был преподавателем на практике сварщиков. Так этот с корыстью подходил. С намёками интима после сдачи практики. Терпеть таких мужиков не могу. Да ещё, тварь божья, женатый был. Ненавижу! Вмиг производственные отношения испортились.

– Это что, значит, натурой намёк давал рассчитаться? И что?

– Терпеть не могу, когда мужики, и бабы, в том числе, корыстные. Всё какую-то выгоду ищут. А нет, от себя отдать. С первым парнем я до сих пор в отличных отношениях, а со вторым…

– Так, может, у него «мужское достоинство» не в ладах с женщиной?

– Голодному хлеб снится. Однажды прихожу на работу, меня вызывают в кабинет цехового комитета. Задают вопрос: «Вы не догадываетесь, зачем сюда приглашены?» Я говорю: «Наверное, очередь подошла на квартиру? А мне отвечает в злости: «Да тебя выдворить с завода не мешало бы, а вы ещё размечталась в получении квартиры! Читайте! На вас ваш коллега заявление подал!» «Их у меня, коллег много. Кто подал?»

Это я должен вас спросить, зачем таковы ваши выходки!? Читайте же! Я пробежала глазами быстренько: «Впервые слышу и вижу!» «Такого человека, труженика, говном облить. Вы представляете себе то или нет?» Я спрашиваю: «Почему не указано время, когда это происходило? Например, я от двадцати часов до двадцати двух была в ДК на репетиции. Можете спросить у любого». «Тогда кто это сделал? Немедленно разберитесь!» «Даже и не подумаю. Меня это совсем не касается. Какая-нибудь шарахнула за его повадки, вот молодец, правильно поступила!»

Прихожу домой утром спрашиваю дочку: «Это ты облила фекалиями мужчину?» Она мне говорит: «Серенады в клубе поют, а не под спящими окнами. Мне надоело доказывать, что тебя дома нет, выключила свет. Принесла горшок и шарахнула вниз. Он успел только крикнуть про твою маму. Зачем она ему понадобилась, в поздний час, не знаю?» Я наказала дочку. Она мне говорит: «Зря ты так со мной, мама. Ты бы не смогла ему доказать умоляющими доказательствами. А я вот смогла, да ещё как. Теперь тихо, как в танке, и серенады не поются под окнами соседей».

– Она права. Может с ними так и надо. Дети за родителей не отвечают, тем более несовершеннолетние. Сколько ей было?

– Не помню.

– Горшок удержала в ручонках, значит, уже взрослая, за маму постояла.

– Вам куда надо ехать, женщина? – спросил посетитель гостиницы.

– В геологический посёлок «Партизанское ущелье».

– Так ведь я тоже туда намерен попасть. Говорят, вертолёт восьмиместный полетит с товаром для геологов. Один вопрос: возьмут ли?

– Маму возьмут, обязательно возьмут, она в геологии на хорошем счету у них была. Они без хлеба, знаете, сколько насиделись, когда мама там не работала? Мама, пойдём сейчас же, поднимем руки, и они догадаются; нас надо посадить на борт. А здесь сидеть будем – мы ничего не высидим, и никого не дождёмся.

– Тогда так, детки! Вы сидите здесь, а мы с папой дойдём до ГРЭ и там всё конкретно узнаем. Сегодня поедем или завтра, или вообще никогда. Всё дело в том, что ещё тогда, при моей бытности, поговаривали о свёртывании экспедиции. Оставят две дальние буровые вышки глубокого бурения. Остальные будут расформировывать по всей Сибири. Мне было предложено поехать с женщиной, мастером буровой установки, в Усть-Пит. А теперь я ничего о них не ведаю.

– Далеко идти? – спросил незнакомый мужчина. – Если попросить разрешения у дежурной позвонить в ГРЭ.

– Тоже верное предложение, чем ноги бить в такую даль, самое малое – три километра и назад столько же. Автобус ходит, но очень редко, только время потеряем на ходьбу и на ожидания транспорта. Сейчас я подойду к подруге детства, она мне разрешит позвонить.

– Тебе куда, Варя, позвонить надо? – спросила Людмила Ивановна.

– Набери, мне, Людочка, геологию.

– А точнее, куда и кому?

– Давай посмотрим, в справочнике. Т-с-с. Гудки длинные пошли. Скажите, пожалуйста, кто со мной на проводе?

– Случайный сменный мастер, главный инженер буровых установок. Вам кто нужен, барышня?

– Павел Иванович, я же вас узнала! Это, я! Варька, пекарь!

– Ты почему на проводах повисла? Разве ты не знаешь моего дома?

– А то повисла, что я не одна и с вещами. До вашего дома не дотащиться. Я хотела узнать, как можно попасть в «Партизанское ущелье?»

– Очень просто. Завтра плывёт баржа к нам. От берега отчаливает приблизительно в десять. Ты, не забыла ещё, где наш причал?

– Как же мне его забыть?

– Вот и валяй к нему. А сегодня с дороги отдыхать глубоким сном! Завтра встретимся, обговорим. Я остался ещё так годика на полтора-два. Я заведующей накажу с тебя копейки за ночлег не брать.

– Спасибо. Заведующая мне доводится двоюродной сестрой.

Поутру вместе с семьёй они сидели на барже, на домашнем скарбе с приподнятым настроением. Пели песню:

«Будут новые плыть пароходы.
Будут годы друг друга сменять.
Но всё также девчонки на палубе.
Под баян будут вальс танцевать.
Навстречу утренней заре по Ангаре,
По Ангаре, по Ангаре»…

– Мама, почему того дяденьки с нами нет, как ты думаешь?

– Вот бы у меня голова ещё о нём болела? Подозрительный тип. Ничего не скажешь. Скатертью ему дорога. У нас своя зеркальной гладью дорога – без пней и колод. Скорее всего, заинтересовался грузом богатым.

Прошло полтора года.

– Ну, и как, Варвара Степановна, справляетесь с винтиками, гаечками, с ключом накидным? – спросил старший мастер по буровым установкам, Борис Иванович, ранее знакомый по пекарне.

– Как я могу за себя отвечать? Пусть за меня скажет сменный мастер, тётя Клава. Но только не при мне. Не то опять будет хвалить или ругать, а мои щёки будут лопаться от температуры. Это уже производственная травма. Сами потом скажете, нарушила технику безопасности.

– Ты их снежком потри. Не лопнут.

– Я ушла, на досуге серы поковыряю. Борис Иванович, вы уж тут без меня.

– Точно, Варя, сходи, поковыряй и на мою долю. На-ка, вот тебе топор. Без него ни за что не отколоть кору, особенно, когда много там светлячков. Они сами отпадают, а на коре ещё много остаётся. Пойди, пойди, голубушка.

Варя вышла за дверь, пока сворачивала на тропинку в снегу, услышала:

– Ох, и девка – ума палата! С маху, на лету всё схватывает. Первую неделю приглядываясь, а потом, как пошла, как пошла. Вперёд меня лезет к рычагам управления. Представьте, особенно ночью, такая надёжная; станок гудит иногда с перебоями, я и то смотрю, иногда, думаю, вот скоро застопорит! Так боюсь, чтобы аварии не случилось. Ты, говорит, тётя, Клава, спи! Я сама догляжу. Я же по слуху понимаю, как должна работать в грунте коронка. И станок тоже понимаю, как должен гудеть, если что. За полтора года у нас нет аварий. Взвалила на себя такую ношу. Вернула свой подаренный соседу при отъезде стационарный мотор. Обзавелась снастями. Плавает со знакомыми на реку за красной рыбой. И мой супруг с ней на пару тоже плавает. Она ему показала, куда на зиму уходит стерлядь. Зачем-то дом построила. Картофель продолжает сажать в деревне, и как будто на Маланьину свадьбу – много. Зачем иметь ей много? Зачем?

– Как зачем? Смотрит в будущее с открытыми глазами. Не живёт одним днём. Она и собаку себе вернула. Бедный, как она уехала в город; он покой потерял. Отощал, а сейчас гляди ты, ожил.

– По собаке можно определить доброту хозяина. Тише. Идёт. Не-ет, очень хорошая женщина, только судьба ей не удалась. Не подчиняется, как бы хотелось. Она вожжами и так и сяк, и всё наперекосяк.

– Сплюнь, тётя Клава, – Варя чуть ли не бегом заскочила во времянку. – Что-то почувствовала, кажется, крадётся кто-то за мной?

– Надо разряд снизить вам, Варвара.

– Вы мне его ещё не давали. На каких основаниях снижать? Вы слышали, что я сказала? Кто-то крадётся за буровой вышкой….

– На работе нельзя отвлекаться другими безделушками. Серу нельзя жевать на работе. Она отвлекает от посторонних шумов. Здесь всегда надо быть начеку. Это первое. Второе: на производстве нет тёти, есть Клавдия Николаевна.

– А что можно тогда, если ничего нельзя?