Валентина Жукова - Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос

• Название: Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос
• Автор: Валентина Жукова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00071-487-4

Роман «Альбатрос» посвящён семейному очагу, детям, который неотрывно связан с трудовыми достижениями и неотъемлемой частью культурной жизни. Без чего героиня романа обойтись не может. Она вылетает из деревенского гнезда, временно расстаётся с детьми, чтобы познать, увидеть мир, набраться опыта. И в то же время старается забыть, простить унижения и физические издевательства над собой; старается сохранить отца детям, но, как видно из романа, ей приходится разорвать семейные узы. Не страшась одиночества, не боясь трудностей, проходит смело преграды на своём пути. По ходу обстоятельств приобретает более десятка нужных профессий. Она пахарь, и жнец, и на трубе дудец. Закалила себя так, что никакая разруха не страшна.

Создаёт для себя прекрасное и приносит другим удовлетворение. Героиня романа трижды дипломант. Ей предлагают стать руководителем. Именно здесь она встречает своего долгожданного мужчину, который теряет маленького сына.

---

Валентина Жукова Исповедь близнецов. Книга третья. Альбатрос

© В. Жукова, 2016

© ООО «Написано пером», 2016

* * *

Птица в небе счастье ищет;

волчица по земле за добычей рыщет.

Станция Тайшет. Поезд стоит пятнадцать минут. На перроне много провожающих и встречающих. Вдоль перрона взад-вперёд прохаживаются проводники вагонов; стоят, обсуждают события недели. Сколько перевезено пассажиров от Москвы. Присматриваются, чем затоварился их ресторан.

Одна из проводниц подбежала к работнице ресторана, что-то зашептала ей на ухо. Та закивала ей головой в знак согласия.

– Быстренько, быстренько, поезд уже отходит от перрона. – Трое стояли и, кажется, не собирались заходить в вагон.

– Товарищи, вы думаете заходить или нет? Я могу ваши вещи увезти; потом будете их искать по Союзу.

– Ладно, бабулечка, не думай обо мне, я очень скоро дам о себе знать.

– Дочка, да разве я плохо могу думать? – сказала Евдокия Афанасьевна. – Ты детям чаще пиши. Они ведь уже сами читать могут. Да пиши-то печатными буквами и разборчиво обо всём, другом я никогда не подумала. А ты глянь-ка на Коленьку, он тоже не делит на чужое и своё.

– Да, бабулечка, мне его даже как-то больше жаль, сердце моё к нему не в малую меру прикипело. За меня поцелуй всех троих, крепко обними.

– Ладно, пока не ходят в школу, пусть живут у меня все трое, а там посмотрим, что придумать можно.

– Ничего, бабулечка, с ними придумывать не надо. Приеду за ними, как только растает снег.

– Жди, его, когда растает, он ещё не выпал.

Бабушка и внучка поцеловались на прощание, крепко прижали друг друга сквозь слёзы.

– Ничего себе, как любятся и жмутся, даже слёзы выжались.

Бабушка пошарила у себя в кармане, нет ли денег, хотела компенсировать внучке дорогу.

– На! Вот, совсем немного, на еду в ресторане хватит. Не голодуй, смотри мне.

Поезд дал сигнал трижды. Варька заскочила на подножку вагона, придерживаясь за поручни. Бабушка протянула руку, чтобы ещё раз проститься. Состав набирал ход, а бабушка медленно параллельно вместе с поездом шла по платформе, махала платком, сняв его с головы.

– Проходи, вон там твоё место, – показала рукой проводница, стоя у своего маленького кабинета, предназначенного для отдыха проводников.

– Ага! Поняла.

Не стой паровоз, крутите колёса,
Кондуктор отпусти-ка, тормоза,
Я малый человечек, под знаком Альбатроса,
Спешу увидеть на планете чудеса.

– Пьяная, что ли? Не успела бабулька проводить, как уже того?

– Чего уставились, интересно, что ли?

И головы вмиг, как суслики, спрятались в своих купе.

– Какая пьяная? – неожиданно поддержал близ лежащий пассажир. – Весёлая, задорная, девчоночка походная с рюкзаком и чемоданом на плече.

Варвару занесло в районное село, по старым знакомым дорогам, где она прожила шесть лет в детском доме под приглядом Евдокии Афанасьевны, которая без сомнения приняла Варьку за родную внучку от родного племянника Степана. Сказать, ветром сюда занесло? Нет и нет! Получив заслуженный отдых за год, по вредным условиям труда сорок восемь дней, не увольняясь, она решила его использовать с толком и расстановкой. Заранее договорившись с Евдокией Афанасьевной о временном приюте детей, она собралась пока определиться на новом поприще по совету подруги из Казахстана.

– Можно к вам присоединиться? – снимая с плеч небольшого размера рюкзак, спросила Варя. Чемоданчик она поставила рядом с плацкартой.

– Да-да, конечно. А то как же. У вас, девушка, билет на руках.

– Это ситро?

– Да, девушка, это ситро, – подмигивая одному пассажиру, подтвердил другой.

– У вас это ситро пьют по-французски?

– Вы были в Париже?

Не улыбнувшись, она серьёзно ответила:

– Была, только что оттуда, – и поднесла ситро к носу.

– Извините, такого ситру в Парижу нет. Я такого ситру не пью.

Она вышла из купе и спросила проводницу.

– Можно взять бельё, стаканчик кипятку и печенье?

– Чай есть с лимоном, принесу печенье. Зачем вам постель, вы через шесть часов будете уже дома, у тёти. Ваш выход через шесть часов. Вам не даст уснуть эта молодёжь.

– Не жалейте тряпки, я хочу отдохнуть, я уже трое суток с пересадкой в дороге. Я заплачу вам за бельё.

– Да не дадут они вам отдохнуть, девушка. Тут одна с ними ехала, так попросилась перейти в другой вагон.

– Значит, эта девица другого коленкору, – подумав, она спросила: – Чем таким они заняты, что уснуть невозможно? Зачем заранее пугать пассажира, возможно, у меня нервы более устойчивы, чем у кого-либо.

Долго слушая пререкания проводника с пассажиркой, один из них поддержал Варю.

– Я догадываюсь. У неё нервы устойчивые к музыке.

– Чем вы заняты в данное время в купе, в дороге, что спать нельзя, а?

– Мы, девушка, гастролёры, музыканты мы.

– Вы певцы и музыканты, и шуты, так, нет?

– Вроде того, – ответил за всех вошедший мужчина среднего роста, средних лет; он был в костюме бостон, при галстуке и при шляпе чёрного цвета.

Никто не ожидал такого поворота, как от этой незнакомки.

– Так это же здорово! Я под грохот канонады родилась, что мне ваши инструменты. Я при звучании их и при шумовых звуках крепче засыпаю.

– Опять двадцать пять, а мы-то думали, вы к нам присоединитесь.

Вмешался в разговор четвёртый мужчина лет тридцати в светлом костюме.

– Я заплачу за постель.

– Мы бесплатно никому не выдаём государственное имущество.

Варя была одета по последней моде, как и эти же молодые люди, гастролёры. На ней красиво смотрелась молодёжная мужская рубашка в светло-зелёную клеточку. На груди был небольшой карман, прошитый пополам. Видимо, одна половина кармана была предназначена для расчёски с большими редкими зубьями, которая уже занимала своё предназначенное место; другая половина для ношения носового платочка. Шорты цвета хаки; по бокам чуть ниже колен разрез. Тёмного цвета тюбетейка смотрелась озорной; Варя сама кроила и шила, и назвала её «Пацан». На ногах туфли, тоже под цвет шорт, по последней моде с большой светлой металлической бляшкой-застёжкой. Небольшой зелёный рюкзак, наполненный женскими вещами, напоминал огромный футбольный мяч. Как ни странно, чемодан оказался тоже зелёным, только немного темнее других аксессуаров. Молодёжь, переглядываясь друг с другом, зачем-то хихикнула, закрывая рот руками.

– Ничего смешного не вижу. Скажите мне, и я с вами похихикаю, – закидывая рюкзак на самую верхнюю полку, Варя только хотела было сказать «и я сама залезу поспать» – как неожиданно рюкзак свалился хозяйке на спину. Она стояла, наклонившись, решила снять обувь. Со спины её мяч упал на голову кому-то. Тот его сбросил, мяч-рюкзак свалился на человека, сидевшего рядом с плацкартой.

– Чур, не драться! – почёсывая ушиб чем-то твёрдым и увесистым по голове, сказал гитарист. – С хозяина рюкзака причитается компенсация за увечье.

– Можно и рассчитаться, только за не преднамеренное увечье, но чем?

Ребята помогли Варе закинуть вещи на верхнюю полку, так, что она потом не могла вытащить их одна самостоятельно при необходимости достать предметы гигиены.

– Что там у тебя такое, что голове досталось?

– А, решила тётю кедровыми шишками угостить, немного положила.

Поправив на себе рубашку, она всё-таки пошла к проводнице попросить бельё: Две простыни, покрывало, наволочку, полотенце.

– Бери, жалко, что ли, деньги то не мои. Осталось ехать всего часа два. Лучше бы ты их проела. Всё равно мне доход, чем кому-то.

Взяла бельё, прихватив попутно стакан чая с печеньем.

– Не хочу доставать рюкзак, опять развязывать, да ну его!

Проделав намеченные действия, Варька уснула крепким сном. Через короткое время она услышала разговор, возможно, то был всего лишь сон.

– Ты был в Париже, Станислав?

– Нет. Не был. На Колыме служил честно и добросовестно, по 28 статье.

– А ты был хотя бы во Франции?

– Нет. Откуда у тебя такие вопросы возникли? – спросил Станислав.

– Как так можно умудриться загореть в феврале-марте месяце? Тем более она вошла во всём летнем? Какой там во всём летнем? Правда, у неё чулки из-под шорт смотрятся нательного цвета.

– Зимнюю одежду у неё бабка забрала, сказала: тебя там встретят.

– Возможно, не захотела себя грузить тяжёлой ношей. Кофта тёплая её вон отдельно висит уже в изголовье. Мы не станем рыться и дознаваться, что там у неё из зимней одежды имеется.

– А вдруг она и правда из Франции? – спросил Станислав.

– Смотри, какая у неё прическа? – сказал Андрей.

– Да-а, точно Анжела Дэвис.

– Прямо вылитая французская восьмисотых годов прошлого столетия.

– Ещё скажешь, что она сестра Робеспьера?

– Всё может быть, время недалеко от нас откатилось. Возможно, в четвёртом поколении? – Молодёжь догадками решает проблему по новой незнакомке. Что-то сходится, а что-то далеко не так.