Сергей Учаев - Пустое место

• Название: Пустое место
• Автор: Сергей Учаев
• Жанр: Русское современное

Роман о современной школе, об обществе, в котором мы живем. Дневник нашей жизни, который ведет новый «человек из подполья». Книга, развивающая классическую для русской прозы тему «лишнего человека».

---

Это отчасти объяснимо. В свои пятьдесят, Сигизмундыч уже успел где-то подиректорствовать. Да не в одной школе. Сидел, поговаривают, даже на хорошей должности в отделе образования. Но вся эта блестящая карьера с течением времени свернулась также, как и у Павла Ивановича Чичикова. Как утверждают, опять-таки злые языки, а уж таковых у нас всегда хоть отбавляй, по совершенно тем же причинам. Власть и презренный металл развратили Сигизмундыча абсолютно, настолько, что, в общем-то, даже в наш толерантный век его сослали за грехи и нецелевое расходование средств туда, куда Макар телят не гонял, то есть в нашу школу. И вот, пользуясь своим опытом и возрастом, на десяток лет был он старше Палыча – моего ровесника, забирал он власть в свои руки, и как было видно даже мне невооруженным взглядом, планировал свое возвращение с острова Эльбы на командные высоты городского образования. Страшный человек. Мне Палыча даже было отчасти жалко. Хотя это, наверное, совершенно излишний гуманизм. Будучи человеком недалеким и жадным, последний сам не подозревал анекдотичности своего положения. Хотя, кто знает, не такой уж он идиот все-таки, раз заполз на директорское место. Как бы то ни было, в педагогике Палыч разбирался как свинья в апельсинах, и один Бог ведает, каким ветром занесло его к нам из управления культуры, в котором он обитался до этого своего первого директорства. Впрочем, в материальном плане особо жалеть его было нечего. Машинка у Палыча вполне неплоха, да и вообще жизнь в материальном плане в шоколаде. Возглавив школу, он быстренько приспособил свою жену на место психолога. Я даже и не знал, как она выглядит и как ее в точности зовут-величают. Да что там я, почти никто из наших учителок ее не видел, – насколько часто она являлась на работу. Но денюжку получала исправно, чем бесила наших дам невероятно. Вслед за женой перевел он в школу и своих многочисленных отпрысков – числом аж четыре штуки. При таком обилии маленьких Палычей (все сыновья, сыновья), я даже удивлялся тому, что не попал ни на одного из них. Двое учились в началке, один в средней параллели, в классе, который как раз был закреплен за Светланой Сергеевной, а другой в 10-м.

Сперва я думал, что это сделано так, для удобства и лучшей успеваемости, сыночки Палыча умом не блистали, и в предыдущей школе из троек почти не выбирались. Но потом оценил все глубину замысла нашего великого кормчего. Насадив своих чад едва ли не по всем параллелям, Палыч, не только улучшил их успеваемость, но и получил дополнительное средство контроля над школой. Не было нужды в стукачах извне. Собственные детишки успешно поставляли информацию обо всех училках в необходимом объеме. Идеальный, практически тотальный контроль.

И как я только прошел сквозь сито? Непонятно. Чудо, чудо господне. Жизнь в прорехах. Мы – Крысы из нержавеющей стали.

Ну ладно, что-то я расписался. Это все лирика. Пора переходить к тому, ради чего нас собрали.

Сигизмундыч с Палычем уселись за столом и начали вещать. Поначалу шла текучка, все жеваные-пережеванные из года в год вопросы. Подготовка классов к новому учебному году, благодарности за Первое сентября (отметили всех любимчиков, за бортом остались Сергей Сергеевич, трудовик, без которого ничего бы не стояло и математичка Светлана Анатольевна, дрючившая все последние дни августа горе-чтецов и учащихся, выступавших на концерте с номерами). Напомнили о необходимости пересмотра рабочих программ.

– Всех попрошу зайти ко мне сегодня-завтра, – проскрипел Сигизмундович. – Нужно будет выполнить все по новому образцу, есть изменения в часах. Это и вас касается Ольга Геннадьевна и Владимир Валентинович.

Ясно, опять обществоведам чего-то подрезали.

– Николай Петрович, Татьяна Николаевна, – мы аж встрепенулись. – Не забывайте, в ваших классах в этом году ГИА, так что начинайте плотную подготовку уже с сентября месяца.

– Да-да, конечно, Геннадий Павлович, – откликаюсь я бодро с последней парты. Энтузиазм в голосе! «Готов служить»! Смело мы в бой пойдем! Ваши приказания будут выполнены, господин директор!

Да уж, с ними наготовишься. Ну да кого это сильно интересует. Главное бодро отрапортовать и показать готовность к выполнению любых задач и поручений. «Человек – это животное, способное на все». А выполнять их или нет – это уже дело десятое. В принципе, все и так знают, что высоких результатов ждать не приходится. Да они, в общем-то, и не особо нужны. Главное, чтоб завалов не случилось. А это вещь посильная, если тот же Сигизмундович, великий спец по информатике, не будет лезть со своими дурацкими советами в нашу, словесников, епархию. Ребята у нас, не ахти, настоящие троешники. Но дурь из них повывести нетрудно, если заниматься делом, а не педагогическими технологиям.

– Николай Петрович, пусть они у вас приобретают сборники заданий по сдаче ГИА. Скажите учащимся и передайте родителям, хотя бы через классных руководителей.

«Ну, вот уже началось», – подумал я. – «Без сопливых разберемся. Кому, чего и как». Но вслух, естественно, не сказал. По большому счету это вообще можно было мимо ушей пропустить, прокаркано ведь не для дела, а для удовлетворения начальственного восторга. Помни, Коленька, кто здесь самый главный. Да уж не забыл.

Слово снова взял Палыч:

– А теперь перейдем к главному, к вопросам рейтинговой оценки преподавателей учащимися в процессе внутришкольного мониторинга по оценке качества. По этому поводу попросим высказаться Анатолия Сигизмундовича.

Училки все обратились в слух. Зашуршали ежедневниками, ручку наизготовку – стенографировать, ловить святое слово дорогого руководителя. Сигизмундович ради такого поднялся и протелепал к учительскому столу, за которым обычно сидела Людмила Ивановна, хозяйка кабинета, развернул свои бумажки, похрустел ими и забубнил про то, что надо переходить к новым методам работы, открытости, субъект-субъектному взаимодействию в процессе обучения и к адекватной форме оценки качества оказания образовательных услуг. Слова «эффективный контракт», «министерство образования» так и замелькали.

Смысла приводить здесь его речь нет никакого. Чай не Сталин «Братья и сестры». Да и особым ораторским мастерством Сигизмундыч не блистал: многолетняя бюрократическая практика научила говорить его долго, блекло и пафосно. Суть выступления сводилась к следующему: задули ветры перемен, новое, теперь уже педагогическое, мышление и все такое, мы – оказываем услуги, потребители их оценивают. Про потребителей, конечно, не звучало, это я сам уже тут пишу, но смысл примерно такой. «Надо разработать рейтинговую шкалу и продумать пункты, по которым будет осуществляться оценка преподавателей». Прям так и сказал: «продумать пункты»

«А веревку и мыло с дому принести не надо?» – так и подмывало спросить меня.

Трофимыч легонько ткнул меня в бок: «Мы что, ради этой хрени собрались?». Я кивнул и ухмыльнулся: «а как же!».

Послать бы Сигизмундыча на три веселые буквы с его рейтингом, но у наших баб голова работает в другую сторону. Они уже во все катушку начали обсуждать, кого и как оценивать. Впрочем, голос разума сегодня не дремал.

– А зачем все это? – задала витавший в воздухе вопрос математичка Анна Николаевна.

«Вот молодец, наследница тоталитарной педагогики» – подумал я про себя. – «Прям в точку лупит. Сталинская прямота и четкость. Ходячий атавизм народной демократии». Впрочем, дело было не только в этом. Возраст у Анны Николаевны уже несколько лет был как пенсионный, пенсию с собеса носили регулярно. Дочка у нее руководила чем-то в молочной компании (все магазины в городе ее продукцией затоварены) и зарабатывала дай Бог каждому. Поэтому за свое место математичка не особо держалась. «Да пропади оно все пропадом» – говорила она мне в минуты откровенности, когда я забегал к ней в кабинет на второй этаж проведать. – «Разве ж это работа?»

– Анна Николаевна, – одернул ее Палыч. – Опять вы за свое. Вы же педагог с громадным стажем. Могли бы понять, что школа не должна стоять на месте. Надо двигаться в ногу со временем. Таково новое требование педагогики. Все школы уже перешли на рейтинговую оценку преподавателей учениками и родителями, одни мы…

Про педагогику Палыч, положим, мог бы и помолчать. Не ему поучать Анну Николаевну, с ее-то многолетним опытом работы.

– А если все пойдут топиться, мы тоже как все будем? – поинтересовалась Светлана Сергеевна.

– Что за глупости? – подхватила знамя протеста молодежь в лице Вовы Уткина (прям так и сказал, о молодость, о дерзость!). – Выборы в окопах. Мы же знаем, чем это закончилось.

Олечка с восхищением смотрела на своего трибуна революции.

Еще немного и власть Временного правительства падет?

Впрочем, это вопрос чисто риторический. Минутка демократии завершилась быстро. И вот уже вместо Сигизмундыча затараторила Лариса Александровна, завуч по воспитательной работе, типичная посткомсомольская метелка одноразового использования. Раньше таких отправляли в вожатки, хороводить дружиной. Теперь они отвечали за досуг школьников. Весь вид ее соответствовал функциональному назначению. Зайдите на сайт любой школы, увидите, что их прям будто в одном инкубаторе выращивают, этих самых завучей по воспитательной работе. «Come on Barbie, let’s go party».