Михаил Попов - Капер Его Величества

• Название: Капер Его Величества
• Автор: Михаил Попов
• Жанр: Исторические приключения

Капитан Уильям Кидд (1645–1701) – величайший пират Индийского океана – когда-то мечтал о тихой, спокойной жизни. Однако судьба оказалась жестокой к нему. Он потопил чужих кораблей больше, чем было у него зубов, едва не оказался съеденным на Мадагаскаре и, будучи равнодушен к деньгам, носил в кармане камзола алмаз из сокровищницы Великих Моголов.

---

Роберт Каллифорд и Сэмюэль Берджесс с пиратского корабля, носящего имя «Блаженный Уильям», приказали перевернуть поселок или то, что от него осталось, вверх дном, ибо если дикари и спрятали золото, то они не могли спрятать его вдали от своего дома.

«Блаженный Уильям», пятидесятичетырехпушечный капер, был тем кораблем, с которым свела жестокая судьба несчастный «Порт-Ройял», да еще в тот самый момент когда он разминулся со своим конвоем.

Именно «Блаженный Уильям» нанес «Порт-Ройялу» те повреждения в артиллерийском бою, в силу которых тот стал беззащитен даже перед таким мелким стервятником, как капитан Леруа. Бой и для пиратов не прошел бесследно. Они потеряли ход и двое суток боролись с пробоинами, дававшими опасную течь. Приведя свое судно в относительный порядок, пираты кинулись на поиски своего подранка. Им было известно, что «Порт-Ройял» буквально нашпигован золотом.

В том состоянии, в котором они его оставили, он не мог уйти далеко. Стало быть, его надо искать в бухтах ближайшей суши. Ближайшей сушей был Мадагаскар. Туда пираты и направились, моля Бога только о том, чтобы «Порт Ройял» не затонул по дороге.

Негодяям везет.

Уже на вторые сутки поисков они набрели на бухту, на песчаном берегу которой беззащитно лежал «Веселый бретонец».

То, что экипаж его состоит из французов, людей Каллифорда и Берджесса даже устраивало. До них дошли слухи о большой войне. Поэтому они обрадовались случаю обстряпать свои делишки под видом военных действий на стороне флота его величества. Это могло быть зачтено в будущем, когда придется (не дай бог) предстать перед военно-морским трибуналом. Ни один пират не зарекался от такой возможности.

Оставленные в живых после бойни французы легко сознались в своем нападении на «Порт-Ройял» (возможность списать эту акцию на французских разбойников порадовала разбойников английских) и сообщили, что капитан Леруа со всеми сокровищами исчез в джунглях, собираясь там эти сокровища спрятать.

Доедаемый тропической лихорадкой, капитан «Блаженного Уильяма» Брайан Лич остался на корабле, а самые деятельные его помощники взялись за прочесывание ближайших джунглей.

И вот кое-что нашли.

Похожие на раздраженных чертей, перемазанные сажей пираты рылись в дымящихся развалинах.

Ими руководил Берджесс.

Каллифорд занимался более интеллектуальным делом – допросами тех, кого удалось поймать.

Труп жреца, по мнению пиратов, знающий все, допрашивать было бесполезно.

Занялись девицами. Для начала желающие их изнасиловали. Почему-то считается, что с изнасилованной женщиной разговаривать о деле легче.

В данном случае метод не помог. Аборигенки молчали и тупо таращились.

– Дикари! – с чувством сказал Каллифорд. – Они не понимают ни слова.

Уильям с тоской наблюдал за всей этой процедурой. И за изнасилованиями, и за попытками после этого поговорить по душам. Преувеличением было бы сказать, что он сочувствовал девушкам, больше он сочувствовал себе. Он понимал, что, ничего не добившись от них, возьмутся за него.

Так и случилось.

– Ты знаешь их язык? – спросил мрачный Каллифорд.

– Язык? Очень даже хорошо.

– Так что же ты молчал, сто чертей тебе в глотку!

Потом в течение часа Уильяму пришлось расплачиваться за свое неловкое и почти невольное остроумие. Наконец Каллифорд поверил, что имелась в виду не речь, а медицинская процедура.

Поверил, но от этого его желание добраться до денег Леруа меньше не стало.

И у него осталась лишь одна ниточка, ведущая к ним, – Уильям Кидд.

– Я не могу поверить, что ты ничего не знаешь.

– Это меня пугает.

– Правильно, должно пугать. Видишь вон тот костер? Он кажется погасшим, но ведь его легко раздуть.

– Ты хочешь меня пытать?

Каллифорд усмехнулся, отчего его профиль сделался особенно зловещим. Но заговорил другой пират, при этом почти по-человечески:

– У нас есть парни, которым только дай кого-нибудь поистязать. Я не из таких. Проливать кровь без нужды – это не в моих правилах. Но у меня нет другого выхода. Я не могу вернуться на берег без денег.

Голос Каллифорда сделался глуше, он говорил, явно стараясь, чтобы его не услышал кто-нибудь из подчиненных.

– Мне не нужны все деньги. Хотя бы часть. Может быть, вы с Леруа поделили золотишко на троих и закопали в трех разных местах, а?

Уильям не успел возразить.

– Можешь оставить при себе свою долю, покажи только, где лежат денежки капитана и того черномазого. Им-то они все равно не нужны.

Надо сказать, что Уильям не увидел расставляемой ему ловушки. Ему и в голову не пришло подумать, что этот внезапно подобревший головорез – человек очень хитрый. Что, если бы дело обстояло так, как он предполагает, то есть деньги были бы разделены на доли и спрятаны в разных местах, он, получив две из них, не поколебавшись ни секунды, поджарил бы пятки ему, Кидду, чтобы получить остальное.

Уильяма поразила близорукость британских корсаров, он даже усмехнулся и почувствовал свое превосходство над ними.

– О какой части ты говоришь? Разве больше половины еще не у вас в руках?

Каллифорд встрепенулся:

– Какая половина?!

На лице Кидда сияла самодовольная улыбка. Достаточно им помыкали, теперь кое-кого он поставит на место.

– Перед тем как идти прятать деньги, Леруа три пятых роздал команде. Как было положено по договору.

Каллифорд зажмурился. Видимо, ослеп от света открывшейся ему истины.

Надо было ожидать, что он ударит себя кулаком по лбу.

Ударил. Ладонью. Длинно, страстно выругался. Вскочил на ноги:

– Бросайте все, возвращаемся.

Надо было спешить. А вдруг кто-нибудь из оставшихся на берегу догадается обыскать пленных французов?

– А я? – спросил по традиции Кидд.

Каллифорд мельком посмотрел на него:

– Свяжите ему руки.

Тепла, тиха мадагаскарская ночь.

Горят на небе сочные тропические звезды.

Повизгивают длиннохвостые обезьяны в зарослях на берегу. Отливающая серебряным маслом дорожка пролегла от луны.

Тихими хрипловатыми голосами напевают матросы, заканчивая приборку.

Журчит вода в шпигатах.

Вскрикивают и стонут пытаемые французы. Это те, кто по своей глупости не захотел по первому требованию расстаться с деньгами, полученными при дележе. Отдадут. Вместе со здоровьем.

С кватердека раздается:

«Все на брасы! В дрейф ложись!»
Флаг приспущенный не вьется.
Оборвалась чья-то жизнь.
Как ведется меж матросов,
Тело в парус завернут,
Оплетут покрепче тросом
И за борт его столкнут.
Ни креста, ни глади моря,
Ни единого цветка.
Только волны, только зори
Над могилой моряка.

У Брайана Лича, капитана «Блаженного Уильяма», всегда перехватывало горло, когда песня доходила до этого места.

Перехватило и в этот раз. Он даже закрыл глаза, в уголках которых загорелись две горючие слезинки. Что было неуместно, поскольку в каюте, где на широкой постели под пропотевшими простынями расположился измотанный лихорадкой капитан, происходил как раз военный совет.

Присутствовали все помощники капитана корабля. Роберт Каллифорд, Сэмюэль Берджесс и Уильям Мэй. Они стояли в изголовье капитанской кровати, держа свои шляпы на сгибе левой руки, правой опираясь на рукояти торчащих из-за пояса пистолетов.

Обсуждался один вопрос: что делать дальше?

– Так вы считаете, что со второй частью этого золота нам можно попрощаться?

Роберт Каллифорд кивнул:

– Мы можем простоять здесь до второго пришествия, обыскивая джунгли. Дикари надежно спрятали сундук.

– А может, выбросили в какое-нибудь болото в качестве жертвы своим богам, – добавил Берджесс.

– А точно ли деньги были у них?

– Похоже на то. При нашем появлении их главный, то ли вождь, то ли жрец, покончил с собой. Он сообразил, за чем мы явились и что с ним можем сделать.

Лич несколько раз тяжело вздохнул. Полежал несколько секунд с закрытыми глазами.

– Там что, больше никого не осталось в живых после вашего посещения? Некого допросить?

Берджесс усмехнулся и почесал лысый затылок.

– Это все равно что допрашивать обезьян. Пользы не намного больше.

– Понятно. А что вы скажете об этом шотландце? Как его зовут? Кидд?

– Именно так, капитан, – ответил Каллифорд. – Уильям. И надо заметить, он немного блаженный. На мой взгляд.

Все засмеялись.

Даже на губах лежащего появилось некое подобие улыбки.

– Тем не менее я не считаю, что с ним все ясно. Не исключено, что он что-то знает.

– Знает?! Так расспросите. Допросите!

Каллифорд почесал пальцем рваную ноздрю:

– Расспросить? Я его уже расспросил. Прямо на месте. Тогда же у меня создалось впечатление, что он немного не в себе. Дикари приняли его за бога и оказывали ему, судя по всему, божеские почести.

– Что ты имеешь в виду?

Каллифорд хмыкнул и почесал другую ноздрю:

– Он сказал, что они его облизывали.