Валентин Домченко - В погоне за прибылью. Законы развития рынка и коммерческих фирм

• Название: В погоне за прибылью. Законы развития рынка и коммерческих фирм
• Автор: Валентин Домченко
• Жанр: Прочая документальная литература

Как извлечь прибыль? Поиск ответа на этот вопрос – это ежедневная рутина любого собственника или руководителя бизнеса. Но искать этот ответ им сегодня приходится почти вслепую: теории не работают, прогнозы не сбываются, а практики, сработавшие в одном случае, оказываются несостоятельными в других. Книга показывает, почему не работают существующие подходы к анализу и решению проблем бизнеса, и проливает свет на истинную природу механизмов развития как отдельных фирм, так и всего рынка в целом.

---

Согласно версии австрийской школы, деньги изначально представляли собой товар, выделившийся в результате осуществления бартерного обмена как наиболее удобный для совершения сделок. В нашем случае таким товаром стали драгоценные металлы. При этом австрийская школа считает, что впоследствии деньги были «испорчены» и стали необеспеченными реальным товаром бумажками, что и является корнем всех наших сегодняшних бед.

Но в версии австрийской школы абсолютно непонятно, откуда у людей в древние времена могли взяться лишние запасы продукции, которые они бы хотели использовать для обмена. Ведь запасы изначально делались не в целях обмена, а для обеспечения собственного потребления «на черный день», и вряд ли кому-то пришло бы в голову торговать своим неприкосновенным запасом, от которого зависело выживание. При этом начинать производить дополнительную продукцию с целью последующего обмена не имело никакого смысла, так как в этих условиях было крайне маловероятно, что ее в принципе можно будет поменять на какую-либо другую в необходимом объеме и по приемлемым соотношениям.

По сути, австрийская версия неявно допускает, что решение о производстве продукции для обмена было принято экономическими агентами синхронно – иначе бы ее просто не на что было обменивать. Причем для того, чтобы обмен оказался выгодным, объемы и наименования продукции, производимой сторонами сделки, тоже должны были быть предварительно согласованы. Кроме того, был нужен еще и некий механизм принуждения сторон к выполнению условий сделки – ведь каждая сторона брала на себя риск остаться с кучей никому не нужного продукта, если другая сторона по каким-то причинам не выполнит свои обязательства. Разумеется, в чисто рыночных условиях, описываемых австрийской версией, такая ситуация невозможна – все это требует использования административных механизмов. А в этом случае уместно говорить уже не об обмене, а о распределении (которое как раз описывает Григорьев).

Но даже если допустить, что излишки для обмена откуда-то взялись, возникает другая проблема. Появление денег подразумевает появление цен, то есть неких общеизвестных пропорций обмена «денежного» товара на все остальные товары. Однако совершенно непонятно, каким образом из бартера могли появиться стабильные пропорции обмена одних товаров на другие – ведь данные пропорции в каждой конкретной сделке оказывались бы разными в зависимости от структуры накопленных запасов и субъективных предпочтений сторон на момент сделки.

Например, если у меня в запасах есть мешок зерна и кувшин вина, то приемлемые для меня условия обмена зерна на вино будут иными, чем в случае, если бы у меня было только зерно, а вина не было совсем. А если бы мне в этот момент еще и нужно было отмечать какой-нибудь праздник, то ценность вина для меня возросла бы еще больше. И у каждого участника рынка в каждый конкретный момент времени все эти обстоятельства являются абсолютно уникальными, вследствие чего общие для всех пропорции обмена в таких условиях просто не могут появиться.

Обмен в этих условиях может существовать лишь в форме так называемого обмена дарами между знатью (noble gifts exchange). Почему именно между знатью? Потому, что в описанных условиях только у знати могут в достаточном объеме и на постоянной основе существовать излишки продукции – ведь знать эту продукцию не производит самостоятельно, а получает за счет той или иной формы эксплуатации остального населения (налоги, ритуальные подношения и т.п.).

Почему речь идет именно о дарах? Потому, что, как уже было сказано, ни о каком стоимостном эквиваленте в этом обмене речи идти не могло – ему просто неоткуда было взяться. Такой обмен выполнял социальную и дипломатическую функцию, а не служил для извлечения экономических выгод. Современным эквивалентом такого взаимодействия является, например, обмен подарками на новый год.

Версия О. В. Григорьева: распределительные деньги

Григорьев, указывая на все эти проблемы австрийской версии, пришел к выводу, что систематический обмен был в принципе невозможен до появления денег, и в «доденежной» экономике существовало только производство и распределение в рамках неких централизованно управляемых административных структур (племен, сельских общин, городов и т.п.). А раз деньги не могли появиться из обмена, то они должны были быть введены в приказном порядке некой государственной структурой. По мнению Григорьева, целью введения денег было упрощение распределения материальных благ, произведенных коллективным трудом или собранных в виде налогов.

В версии Григорьева центральную роль играет концепция государственного склада, куда должна была свозиться произведенная продукция. При этом склад выпускал некие «талоны», которые могли быть обменяны на различные продукты по четко установленным соотношениям.

Согласно Григорьеву, такая система была введена с целью упрощения учета продукции – с использованием «талонов» не требовалась идентификация личности служащих при получении продукции на складе и ведение записей о том, кто сколько продукции получил. Сами же талоны могли просто распределяться начальниками между непосредственными подчиненными сверху вниз по управленческой иерархии.

Тем не менее в этом случае непонятно, зачем понадобилось вводить именно аналогичные деньгам универсальные талоны, а не талоны на конкретные товары или заранее определенные пайки, аналогичные тем, что использовались в свое время в СССР. Более того, при ближайшем рассмотрении оказывается, что описываемая Григорьевым схема скорее не решает проблемы администрирования, а напротив, их создает.

Во-первых, с точки зрения учета талоны на конкретные товары гораздо удобнее – ведь достаточно посчитать полученные талоны на каждый товар, и можно легко узнать остатки каждого продукта на складе, имея информацию только об исходном объеме запасов. В случае же использования универсальных талонов было бы необходимо либо вести записи о наименованиях и объемах отпущенного товара в каждой отдельной транзакции и потом сводить «дебет с кредитом», как это делается в современной бухгалтерии, либо часто проводить инвентаризации и пересчитывать физический товар на складе. В любом случае учет был бы гораздо более трудоемким, чем с использованием талонов на конкретные товары.

Во-вторых, распределительная система с универсальными талонами неизбежно должна была приводить к возникновению дефицитов товаров, так как нельзя было бы точно предугадать спрос на различные товары и установить на них соответствующие цены. А это, скорее всего, вынудило бы власти вернуться к распределению товаров в натуральном виде. За примером работы такой распределительной системы с «универсальными талонами» далеко ходить не надо – все это уже было в СССР с его постоянными дефицитами, вынуждавшими возвращаться к натуральному распределению по товарным талонам.

Теоретически, бороться с дефицитами можно путем изменения цен, но изменение цен в приказном порядке – это совсем не одно и то же, что изменение цен рынком. Как демонстрирует практика того же СССР, менять цены в распределительной системе непросто. Дело в том, что для субъектов такой системы изменение цен выглядит, как произвольное изменение их доходов властями со всеми вытекающими последствиями – достаточно вспомнить, как повышение цен на мясо в 60-х годах в СССР спровоцировало массовые волнения в Новочеркасске, приведшие к гибели нескольких десятков человек.

При этом надо понимать, что, когда создавался СССР, все уже давно привыкли к деньгам, и необходимость их использования выглядела, как нечто само собой разумеющееся. Но совершенно непонятно, что могло заставить власти ввести такой инструмент распределения во времена, когда понятия денег вообще не существовало. Ведь, как показал опыт Советского Союза, деньги вообще мало совместимы с распределительной экономикой.

Более того, сама идея о том, что различные товары каким-то образом могут быть эквивалентны друг другу, была бы абсолютно неочевидной в условиях отсутствия систематического обмена. При этом Григорьев утверждает, что такой обмен в принципе не мог возникнуть до появления денег.

Но самый главный вопрос к версии Григорьева состоит в том, почему такой редкий и ценный материал, как драгоценные металлы (которым, к тому же, издревле приписывали мистические свойства), был выбран для изготовления такой утилитарной вещи, как распределительные талоны.

По мнению Григорьева, это, вероятно, была защита от подделки. Так как месторождения драгоценных металлов были достаточно редки, то, захватив контроль над месторождением, можно было надежно контролировать и выпуск талонов.