Максим Смоляров - Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в.

• Название: Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в.
• Автор: Максим Смоляров
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4365-0226-7

В работе анализируется уголовное законодательство Российской империи XVII и XVIII вв. (Соборное уложение 1649 г., Артикул воинский 1715 г.), практика назначения и исполнения наказания в соответствии с данными актами. Большое внимание автор уделяет идее наказания в проектах нормативных правовых актов, позиции гуманизации наказаний, разработанной Екатериной II на основе учений отечественных и зарубежных ученых во второй половине XVIII в. Идеи императрицы оказали существенное влияние на отечественную политико-правовую мысль. Ряд ее предложений был реализован на практике в конце XVIII – начале XIX в. (создание Общества попечительного о тюрьмах 1819 г.) Используя позитивный исторический опыт, автором предлагается ряд мер для совершенствования реформирования уголовно-исполнительной системы России в XXI в.

---

Наиболее благоприятным наказанием, по мнению ученого, является одиночное тюремное заключение. Наказания, считал ученый, не должны быть пожизненным и жестоким, они должны быть соразмерны преступлению. Последнее, видимо, им понимается, как назначение такого наказания, которое будет соответствовать индивидуальным особенностям преступника. Ученый заключал, что, «чем человек будет просвещеннее, тем положение сие будет для него несноснее; чем более он мог жить в довольствии, тем более сие состояние его скорбеть будет»[164].

Что касается смертной казни, то Ф.В. Ушаков ярко протестует против нее, доказывая, что данный вид наказания, «поражая сильно и мгновенно души, бывает тем недействительною»[165]. Ученый отмечал, что смертная казнь имеет и еще одно серьезное препятствие для осуществления – невознаградимость (иногда истина по уголовному делу устанавливается не сразу, а «чрез долгое течение времени», «в суждении преступления можно ошибиться и осудить невинного» [166]).

Воззрения еще одного ученого – И.В. Лопухина, которые стоит затронуть в данной работе, практически совпадали с лучшими пенитенциарными идеями А.Н. Радищева и Ф.В. Ушакова (проф. Г.С. Фельдштейн называет И.В. Лопухина стойким и искренним проводником идей Наказа Екатерины II в русскую жизнь).

Как отмечает И.В. Лопухин, в уголовном праве должна господствовать позиция «nullum crimen sine poena, nulla poena sine lege». При этом, уголовный суд должен действовать так, чтобы и преступление не осталось без наказания, и «наказание… сколько можно не нарушая законов, было умеренно и общественной пользе соответственно»[167].

Основная задача наказания, по мысли И.В. Лопухина, выражалась не только в гуманности (которая была направлена на некоторое облегчение достижения целей наказания). Ученый пишет: «Я думаю, что предмет наказаний должен быть исправление наказуемых и удержание от преступлений»[168]. И.В. Лопухин отстаивал позицию, что жестокость в наказании – «плод злобного презрения человечества и одно всегда бесполезное тиранство»[169]. Наказание, отмечал ученый, должно быть направлено на исправление осужденного. Поэтому пожизненное лишение свободы не всегда является применимым.

Мера наказания должна соответствовать степени развращенности преступника, то есть при характеристике совершенного преступления нужно учитывать мотивы совершения преступления и особенности личности преступника.

При назначении наказания следует уделять особое внимание зависимости мотивов правонарушителя от индивидуализации наказаний, которая раскрывается у И.В. Лопухина наиболее полно [170].

И. В. Лопухин отрицательно относится к высшей мере наказания – смертной казни, так как считает, что данный вид наказания совершенно не допустим («она… бесполезна»). По мнению ученого, гораздо лучше назначать «тяжкие наказания», которые позволяют не только исправлять осужденного, но и приносить явную выгоду государству и обществу[171].

Еще один современник А.Н. Радищева, Ф.В. Ушакова и И.В. Лопухинакн. М.М. Щербатов – более подробно осветил проблему применения наказаний, а также вопросы уголовной практики в стране.

М.М. Щербатов считал, что в России, на основе исторических, политических и территориальных (большая площадь страны) особенностей, законы должны быть гораздо строже[172]. Карательные меры при этом должны оцениваться не по общему масштабу, а с позиции русских условий. Поэтому смертная казнь необходима. В своей работе М.М. Щербатов несколько критикует гуманистические воззрения Ч. Беккария. Он задает риторический вопрос, который и до сего дня не потерял своей актуальности: достоин ли отцеубийца, разбойник, который обагрен кровью, достоин ли милосердия? Князь, задавая вышеуказанный вопрос, отвечает на него отрицательно[173].

М. М. Щербатов выделяет несколько категорий преступников, к которым смертная казнь должна быть применена без всякого прощения. К таким категориям он относит богохульников, а также предателей Отечества[174].

Однако М.М. Щербатов не останавливается только на высшей мере наказания, но и дает классификацию иных мер уголовного воздействия. Такими мерами являются телесные наказания. В работах М.М. Щербатова можно проследить интересную мысль: применение телесных наказаний возможно только в отношении низших сословий, князь протестует против применения данных мер к дворянскому сословию.

Просвещенное правление Екатерины II несколько идеализировало гуманистическое направление в пенитенциарных учениях второй половины XVIII в. Свидетельством этому является тот факт, что М.М. Щербатов составил проект утопического государства, в котором проявлялись его идеи об устройстве идеального не только государственного и общественного строя, но и уголовно-правового уклада жизни. Местом построения идеального общества должна была стать земля Офирская, в которой законы (тут мысль М.М. Щербатова пересекается с мыслью Екатерины II) будут составляться только для пользы общества. Само общество и государство должно базироваться не только на санкциях, которые указаны в законе, но и на предупреждении преступлений, достигаемом только тщательным и правильным воспитанием. Наказания следует назначать и исполнять не в едином ключе для каждого: назначение наказания зависит от множества дополнительных условий. Если же лицо исправилось, то и наказание может быть уменьшено.

Сами наказания представляются М.М. Щербатову в виде обязательного тюремного заключения, которое сопровождается работами, в лестнице наказаний можно также отметить смертную казнь[175].

3. Идея наказания в воззрениях Екатерины II (Наказ, Проект Уголовного уложения, Проект Устава о тюрьмах)

Екатерина II, вступив на престол в 1762 г., обоснованно посчитала, что российская пенитенциарная система имеет множество существенных недостатков, в том числе устарелость правовых норм, а также неудовлетворительное состояние мест лишения свободы [176]. Ситуация в учреждениях, исполняющих наказание, на тот период времени, была сложной: во-первых, пенитенциарные учреждения были переполнены (историк В. О. Ключевский, ссылаясь на статистические данные, приводимые Екатериной, пишет, что тюрьмах к 1762 г., несмотря на освобождение до 17 тысяч человек во время правления Елизаветы, оставалось до 8 тысяч подданных)[177]; во-вторых, содержание арестантов оставляло желать лучшего (как следует, например, из официальных отчетов 1767 г. по тюрьмам Московского магистрата, лица, находящиеся в учреждении, содержались «до невозможности плохо», в казармах «теснота превеликая, крыши ветхи…, продовольствие арестантов не обеспечено»[178]; подданные умирали без исповеди и причастия, так как «настояние правительства перед духовенством о посещении их оставались без последствий, так как духовенство, поддерживаемое синодом, требовало жалованья, а дать его было не из чего»[179]. Наличие очевидных недостатков отечественной системы исполнения наказаний подчеркивалась некоторыми зарубежными исследователями: так, например, пенитенцианарист Кокс, анализируя содержание осужденных, обоснованно указывал на проблемы как уголовно-процессуального характера (чрезвычайную медлительность следствия и суда, что приводило к ситуации, когда некоторые арестанты находились в «русских тюрьмах» по три года, ожидая своей участия), так и организационным моментам исполнения наказаний (медицинская помощь больным арестантам «была поставлена очень слабо», заболевшие и здоровые продолжали оставаться в одном помещении. Только заразных переселяли в Москве в специальный барак)[180].

Основным программным документом провозглашенной внутренней и внешней политики, своеобразным базисом для деятельности созванной Уложенной Комиссии стал Наказ, составленный Екатериной II[181]. Наказ состоял из 22 глав, которые были разделены на 655 статей. В главах VIII и X Наказа, в частности, и были обозначены основные положения уголовной и уголовно-исполнительной политики Российского государства во второй половине XVIII в.[182]

Данный документ был составлен как на основе зарубежных (материал в основном был взят из трудов Ш. Монтескье, Ч. Беккариа, Й.Х. Готтлоба фон Юсти, Бильфельда и других), так и отечественных источников (например, отдельные положения Екатерина II с успехом заимствовала у С.Е. Десницкого)[183]. В силу этого Наказ можно рассматривать в том числе и как источник пенитенциарных идей Западной Европы второй половины XVIII в. Правда, императрица все-таки редактировала мысли ученых, изменяла их, подводила под свои собственные приоритеты. В.О. Ключевский отмечал, что Екатерина сама не преувеличивала, даже умаляла участие своего авторства в «Наказе». Отправляя Фридриху II немецкий перевод своего труда, она писала: «Вы увидите, что я, как ворона в басне, нарядилась в павлиньи перья; в этом сочинении мне принадлежит лишь расположение материала, да кое-где одна строчка, одно слово»[184]. В письме к Д’Аламберу императрица справедливо указывала на то, что при написании Наказа «обобрала» Монтескье на пользу своего государства.