Сай (Maximus) Джефферсон - Per aspera ad veritatem

• Название: Per aspera ad veritatem
• Автор: Сай (Maximus) Джефферсон
• Издательство: ЛитагентРидеро78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Русское современное

Данный роман наглядно даёт понять, что не всегда то, что принято называть чёрным, таковое и есть. Важным является то, что в романе присутствует многогранный конфликт, в котором участвуют все герои романа без исключения – конфликт между мыслящими исключительно в одностороннем порядке, и теми, кто приемлет рассмотрение ситуации с разных точек зрения. Таким образом действие романа переплетается с рассмотрением вопросов психологии и раскрытием одного из вечных вопросов философии.

---

– Этот мальчик – явный маг, – сказала Элизабетта, застёгивая кофту, в то время как Корнелиус махом осушил чашку с уже остывшим на сквозняке чаем, – и я не понимаю, почему его так легко отдали в семью обычных людей.

– Этот мальчик неделю назад оказался на пороге моего дома, и ни я, ни жена, ни магистры не нашли в нём ни единой капли магии.

– Эту магию нельзя обнаружить просто так, – отозвался хозяин дома, показавшись из-за угла. – Она утрачена, и лишь немногие знают о ней.

– Откуда вам это известно?

– От моего прадеда. Он многое успел рассказать мне, прежде чем умер. Похоже, этот мальчик – последний потомок своей расы, но, честно говоря, я не имею никакого представления, каким образом он вообще родился, ведь с войны прошла уже сотня лет.

Корнелиус задумчиво сдвинул брови к переносице и невольно вспомнил записку, оставленную кем-то на дне корзины.

«Почему именно мы?»

– В корзине была найдена печать драконов, и я принял всё это за чью-то глупую шутку. Но если Максимус действительно дракон, то он опасен для нас.

– Он последний, как ни прикидывай, – повторил муж Элизабетты. – Ему некому поставить печать, которая пробудит его сущность, а без печати он не то что не дракон, он даже не маг.

– То есть, если печати не будет, сила не проснётся до самой его смерти?

– Именно. Жаль, конечно, малыша. Он будет изгоем как среди людей, так и среди магов.

– Я найду для него семью.

– Лучше оставьте себе, – улыбнулась Элизабетта и, заметив, как резко изменился в лице Корнелиус, поспешила добавить: – Этот ребёнок не просто так вернулся в ваш дом. Вы не должны его отдавать.

– Но у нас уже есть сын. Анжела вряд ли захочет брать на воспитание чужого мальца.

– Для женщины не бывает лишних детей, и что было прежде чужим, станет своим.

– Ну, это уже решать не мне. В любом случае спасибо за ценную информацию.

Корнелиус поднялся из-за стола, и Элизабетта открыла перед гостем дверь.

– Вам спасибо, что пришли.

Мужчина, переступив порог дома, повернулся к хозяевам и учтиво поклонился. В поместье его ждала взволнованная Анжела, и, как и ожидалось, предложение о принятии в семью потомка драконов восприняла в штыки.

– Я не обязана воспитывать чужого ребёнка! Тем более, если в будущем от него не будет никакой пользы!

– И что ты предлагаешь? Отнести опять в Башню? Магистр Грегори меня даже на порог кабинета с ним не пустит.

– Опроси своих друзей. Кто-нибудь точно приютит.

– Так, значит, – вскипел, в конце концов, Корнелиус, – к своим слугам ты относишься, как к людям, а к несчастному ребёнку, как к паршивой собаке? Так может быть, если он никому не нужен, и пользы от него никакой, я убью его?

Услышав это, Анжела мгновенно остыла и в ужасе распахнула глаза, в то время как Корнелиус продолжил:

– Этот мальчик никогда не станет ни магом, ни драконом. И если я не могу дать ему право на жизнь, то тогда заберу его.

Он вынул ребёнка из корзины и взялся за маленькую головку, намереваясь свернуть ему шею на глазах у жены. Казалось, Анжела просто оцепенела от происходящего, но случайный испуганный вопль служанки мгновенно привёл её в чувство, и женщина опрометью кинулась к мужу.

– Не смей!

Она отняла несчастного потомка драконов, прижав его к груди, и Корнелиус одарил жену суровым взглядом.

– Максимус не чужой ребёнок. Он – ничей. И если ты согласна взяться за его воспитание, я завтра же оформлю на него все нужные документы.

Анжела фыркнула и отправилась вверх по лестнице, искренне не желая класть ребёнка рядом со своим Магнусом.

– Я выращу его, но так, как Магнуса, полюбить не смогу. И не проси объяснить, почему.

Анжела скрылась за дверью спальни, и Корнелиус снова взял в руки записку с именем и печатью драконов.

«И откуда ж ты только взялся?»

И, смяв, бросил листок обратно в корзину.

Глава 1

– Максимус, вы меня слышите?

Учитель литературы взволнованно смотрел на ученика, который посреди своего рассказа о творчестве Гомера внезапно схватился за голову, потерял ориентацию в пространстве и рухнул на пол. Такое случалось с ним уже не в первый раз, однако впервые – вне стен поместья Венатори.

– Максимус!

Пронзительный оклик Магнуса прорвался сквозь туман в сознании, и лицо брата оказалось ближе всего, когда мир перестал неистово кружиться, и Максимус, наконец, смог открыть глаза.

– Только родителям не говори…

Магнус сдержанно кивнул и помог брату подняться на ноги. Учитель тут же предложил обоим мальчикам покинуть академию и отправиться домой, на что Максимус ответил категорическим отказом.

– Я не для того всё это учил, чтобы какое-то элементарное головокружение помешало мне получить хорошую оценку.

– Я готов поставить вам её хоть сейчас, – улыбнулся учитель, но Максимус снова решительно мотнул головой.

– Нет, это будет нечестно по отношению к остальным. Я не рассказал даже половины выученного и потому прошу разрешения продолжить свой ответ, чтобы оценка была заслуженной.

Немало удивлённый, учитель не сразу ответил, глядя на болезненно-бледного мальчика, что стоял, опираясь на руку брата. Другой на его месте воспользовался бы случаем и немедленно уехал домой, но Максимус был не из тех людей. Он не хотел, чтобы его недомогание стало поводом для жалости, и потому не собирался принимать ни единой поблажки в связи со случившимся.

Тем не менее от заботливо предложенного стула мальчик отказываться не стал. Он продолжил свой развёрнутый рассказ о творчестве Гомера, лишь иногда прерываясь, чтобы отдышаться, и завершил его цитатой из поэмы «Одиссея»:

– Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который

Долго скитался с тех пор, как разрушил священную Трою,

Многих людей города посетил и обычаи видел,

Много духом страдал о морях, о спасеньи заботясь

Жизни своей и возврате в отчизну товарищей верных…

Закончив, Максимус поднялся и, слегка поклонившись учителю и классу, вернулся на своё место рядом с братом. В журнале возле фамилии Венатори, обозначенной лишней завитушкой у буквы «и», чтобы не перепутать, появилась аккуратная «пятёрка», и учитель из чистого любопытства поинтересовался, полностью ли Максимус прочёл эту поэму или же это всего лишь несколько строк, которые удалось выучить.

– Я прочел не только «Одиссею», но и «Илиаду», и «Божественную комедию» Данте Алигьери, – ответил мальчик, поднявшись, и в ответ на изумлённый взгляд учителя Магнус дважды кивнул. – И если вы пожелаете, я могу процитировать любое из вышеперечисленных произведений.

– Но это немыслимо, – развёл руками учитель. – Дети вашего возраста ещё не способны понимать такие серьёзные труды.

– Однако я их понял, и вас это, как вижу, пугает.

– Ничуть. Но я потрясён, скрывать не стану. Вы опережаете своих сверстников как минимум лет на пять в развитии.

– Возможно, но не думаю, что этим стоит гордиться.

– Отчего же?

– Оттого, что быть слишком умным значит быть всю жизнь в одиночестве. Думаю, комедия «Горе от ума» Грибоедова вам знакома. Возможно, это прозвучит странно, но я ощущаю себя Чацким, родившимся не в тот век. К тому же нет уверенности, что, вспыхнув однажды подобно спичке, я буду долго гореть. Гениальность не даётся просто так, если только это действительно гениальность, а не временное прозрение, и быть может мой век окажется не таким длинным, как хотелось бы. Именно поэтому мой дар не достоин быть предметом ни зависти, ни гордости, и если бы можно было сбросить это тяжкое бремя со своих плеч, я бы сбросил не раздумывая.

Максимус медленно опустился на стул и тут же поймал на себе с десяток оторопелых и вместе с тем жалостливых взглядов.

«Это был первый и последний раз, когда я позволил им себя пожалеть».

Учитель меж тем, недолго думая, нарисовал в соседней клетке ещё одну «пятёрку», и в тот же момент звонок эхом прокатился по коридорам академии, оповещая о конце занятия. Ученики как один поднялись со своих мест, поклонились учителю и, молниеносно собрав свои вещи, покинули кабинет. Последними вышли братья Венатори, и мужчина не стал их задерживать, несмотря на роившиеся в голове вопросы.

Вернувшись в поместье, мальчики застали там только свою мать и нескольких слуг. Отец ещё утром отправился в бедные кварталы, где жители столкнулись с двумя вивернами1, и потому обедать снова предстояло без него.

– Как прошёл день? – поинтересовалась Анжела, когда слуги закончили накрывать на стол, и семья неспешно принялась за горячий суп.

– Хорошо, – ответил ей Магнус. – Мы сегодня оба отвечали у доски и оба получили по заслуженной «пятёрке».

– По каким предметам?

– Я – по математике. Максимус – по литературе.

– Молодцы. Отец будет вами доволен, когда вернётся.