Марк Котлярский - Вокруг меня, или 100 писем, извлеченных из Фейсбука

• Название: Вокруг меня, или 100 писем, извлеченных из Фейсбука
• Автор: Марк Котлярский
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9909314-6-6

Нисколько не греша против истины, можно сказать: Марк Котлярский – один из самых популярных авторов социальной сети «Фейсбук»; и дело даже не в том, что число его «френдов» исчисляется возможными пятью тысячами пользователей, а количество подписчиков перевалило за 1400. Скорее, дело в том, что его посты – от эссе и афоризмов и до стихотворных публикаций, – вызывают постоянно живейшее обсуждение.

Литературное же творчество Котлярского, – особенно новеллы, – вообще стоит особняком. По меткому замечанию известного как в России, так и в Израиле писателя Григория Трестмана, в этом жанре Марку удалось достичь невозможного, сочетая краткость со стилевой отточенностью, философичность с невероятной энергетикой текста.

А вот что пишет о нем Карина Мусаэлян, известная московская журналистка, член Союза писателей России, лауреат Союза журналистов РФ и Московского Союза журналистов:

«Для автора важен не сюжет, а нечто, что можно разглядеть-понять в себе, в людях и в человечестве вообще благодаря лёгким контурам сюжетов.

Нащупать САМОЕ ГЛАВНОЕ – важность осуществления себя самого, КАКИМ ЗАДУМАН… Природой? Творцом?

Автор не даёт ответов – он подталкивает к ним читателя…»

Собственно говоря, нечто подобное и испытывешь, читая его новую книгу, жанр которой лучше всего определил в своем предисловии следущим образом: «В послесловии к книге Генриха Сапгира „Летящий и спящий“ критик и поэт Юрий Орлицкий замечает: „…Василий Розанов в своих книгах до предела эстетизировал бытовую мелочь, простую запись для памяти или „случайную“ мысль, даже слово, чем-то в эту минуту остановившее на себе внимание автора. И тогда все „маленькое“, умещающееся на странице, вне зависимости от природы, стало представителем этого уникального жанра – минимальной прозы…“»

Познакомьтесь с «минимальной прозой» Марка Котлярского – совершите для себя небольшое, но интересное чудо открытия…

---

Я не знаю, был ли снят фильм по этому рассказу, но мне кажется, что фильм бы мог выйти из рассказа отменный, страшный…

Почему захотелось перечесть?

Да потому что встретил человека – точь-в-точь штабс-капитана Рыбникова, только в женском обличье.

Реинкарнация?

9. Каким я был… (Из случайного диалога)

поступки вытрутся как имя

на камне павшем в водоем

и всем откроется каким я

был пузырем

Светлана Марковская

Диалог возник, словно из ниоткуда.

– Она странная, непредсказуемая и очень сильная внутренне, она удивительным образом может вызывать у людей и позитивные и негативные эмоции, она была такой, какой я ее создал, а потом сознательно разрушила этот образ, став другой и вот такой уйдя к другому.

– Да, мне показалось, что она довольно жесткая. Продуманная. При этом очень милая, конечно.

– А самое страшное, что она после года совершенно безумного чувства, поняв, что оно никуда не ведет, порвала со мной, как рвут ненужную бумагу, и сделала это продуманно, жестко и даже жестоко.

– Да, потому я и говорю о двуликом Янусе. Она может быть очень милой, обаятельной, нежной, ласковой, но жесткой до невозможности.

– Я не виню ее, такова жизнь.

– Знаешь, когда любовь приносит радость – это любовь. Но когда любовь изматывает тебя, как морская болезнь – это морок.

– Любовь хочется в себе культивировать. От морока хочется избавиться. Но почему очень часто морок намного сильней любви?

10. Ночью, у компьютера

…Странное ощущение овладевает тобой, когда ты сидишь ночью за экраном компьютера.

Мерцает экран, посверкивает настольная лампа, и все вокруг погружено в мрак и тишину.

Окно приоткрыто, не слышно машин, воздух – по слову классика – чист и свеж, словно освободился от надоедливой бензиновой оболочки.

На столике передо мной лежат книги, и нет, наверное, лучше часа: окруженный книгами, освещенный экраном компа, осиянный ночной свежестью, ты чувствуешь себя не то что бы умиротворенным, но настроенным на иную жизнь. Все повседневное остается за бортом, как ненужный груз.

Грустно, господа.

Но, может статься, в этой грусти есть некий секрет очарования?

Может, в этой грусти залог твоего нормального существования?

Может, в этой грусти – забвение вещей, которые, как говорил Сократ, мне абсолютно не нужны?

Я не хочу делиться ни с кем своей грустью.

Пусть она будет со мной.

Прощай же грусть, и здравствуй, грусть!

11. Малахов-курган

…Нет, я, конечно, понимаю, что Андрею Малахову приходится непросто.

Этому человеку нужно выпускать ежедневное ток-шоу, да еще и поддерживать рейтинг популярной передачи.

Но, может, стоит ему посмотреть хотя бы одну его программу, и сменить пластинку, а то и перейти на другой, ну, хотя бы, еженедельный формат?!

Нет, право, я не шучу: попал на днях совершенно случайно на очередную малаховскую говорильню и… ушам своим не поверил – передача была посвящена семейному конфликту; часть семьи выступала за мясоедение, а часть за сыроедение. И вот этой теме все было посвящено, кричали люди, голосили свидетели, делали важный вид надутые эксперты; а над всеми ними царил Малахов, как огромный скифский курган.

Над всей этой глупостью.

Эх, Андрюша, нам ли быть в печали?

Рейтинг, господа, рейтинг.

12. Я люблю Москву (грустная заметка)

Я люблю (любил?) Москву: названия ее улиц и районов звучат, как песня, льются, как река; бесшабашный характер ея давно вошел в привычку, а бешеные просторы поражают воображение.

Однако последнее мое пребывание, несмотря на радостный повод (1 мая сего года в Доме Высоцкого показывали спектакль, созданный по моей пьесе), поселило в сердце какую-то неясную тревогу.

Я попытался выразить ее в стихотворных строчках после того, как оказался на Патриарших прудах.

На Патриарших прудах,
там,
где сидели Берлиоз и Бездомный,
бродит странный
народ,
большей частью
бездомный,
но не в смысле том,
что лишенный
крыши над головой,
а, скорее, лишенный
отечества,
не чувствующий
страны под собой,
потерявший почву,
а, стало быть, и опору,
давно позабывший
про ту прекрасную пору,
когда слова
не расходились со смыслом,
благоухали, как роза,
обретали значенье и плоть.
Катится солнце
по небу,
как голова Берлиоза,
и тоску, чье лезвие не притупилось,
видимо, не перебороть.

«Тревожное ощущение? – переспросила меня моя московская приятельница – лингвист, умница, переводчик, изумительный знаток французской поэзии, – а ты видел когда-нибудь, чтобы под трехдневным ливнем по колено в воде киргизы пытались бы стричь траву газонокосилкой и чесать затылок вдесятером оттого, что машинка-то вдруг почему-то заглохла?»

Я почесал в затылке, а она продолжила: «Думаю, что лет через пятьдесят здесь вообще европейцев не останется. Кто сумеет – уедет на Запад, а остальные сопьются и помрут. Придут новые гунны. Пойми, я это говорю безо всякого расизма. Просто констатация факт. Переселение народов, так сказать…» Она замолчала и пожала плечами: «Не понимаю, почему всем дома не сидится. Здесь же они, как рабы, лучше бы свой сад обустраивали. Впрочем, это всех касается…»

Может, у моей собеседницы было в этот день плохое настроение? Кто знает…

13. Хата хама

1 мая 2013 г. В Доме (центре) Высоцкого дают спектакль «Рика и тени» по пьесе Марка Котлярского. Начало спектакля в 19.00.

Сам Дом Высоцкого находится недалеко от Театра на Таганке; если стоять к нему лицом, то с левой стороны есть небольшая улочка, которая выводит в так называемый Нижний Таганский тупик.

Хочу сказать сразу: алаверды Никите Высоцкому, который создал удивительный «очаг культуры», не просто музей с застывшими экспонатами, а живое, напоенное искусством пространство.

Но я не об этом.

Москва – город, как известно, огромный, расстояния там – космические, пробки, метро с пересадками, не так-то просто успеть вовремя к назначенному часу.

Позвонило несколько человек, купившие билеты заранее, просят режиссера чуточку обождать, не начинать без них.

Режиссер – человек изысканный и корректный – подходит к администратору (некоей Марине Ивановой) и вежливо (я подчеркиваю: вежливо!) сообщает ей, что начнет спектакль позже минут на пятнадцать (спектакль одноактный, идет час двадцать минут, деньги за аренду зала внесены еще месяц назад).

– Мы начнем спектакль ровно в семь! – металлическим голосом отвечает администратор.

– Простите, пожалуйста, – режиссер по-прежнему вежлив, – люди попали в пробку, они на подъезде, они купили билеты, я прошу не давать пока третьего звонка.

– Вы вообще кто такой? – спрашивает администратор. – Я не собираюсь нарушать наши правила.

– Вообще-то я – режиссер спектакля… – растерявшись, отвечает режиссер.

– Ну и какое ваше дело до того, когда мне давать третий звонок?! – вновь «деликатничает» Марина Иванова и продолжает хамить (дальнейшие подробности я опускаю).

Я, оторопев, наблюдаю эту сцену. Дело даже не в том, что я отвык от подобного хамства; дело даже не в том, что мадам Иванова является в какой-то степени служительницей Мельпомены; скорее, оторопь моя от того, что хамство это сродни беспричинной ненависти – оно возникло ниоткуда, на пустом месте, оно ничем не обосновано, кроме известной всем нам формулы из советского прошлого – «я начальник, ты – дурак».

14. Сравнение хромает…

Прочитал странную информацию: «Поклонники часто сравнивают Шаова с Высоцким, Алешковским, Галичем. „Виной“ этому, очевидно, стала способность Шаова откликаться на злобу дня, оставаясь, прежде всего, поэтом.»

Во-первых, Шаову до перечисленных, как корове до неба.

Во-вторых, Шаов всего лишь навсего сочинитель ловких, публицистических текстов, поющихся под гитару.

В-третьих, нечто подобное я встретил в Инете в одной статье, которая называлась «Ахматова, Цветаева и Рубальская»…

Как говорится в одном неприличном анекдоте, так мы и до мышей дойдем…

15. Цинизм или милосердие?

В программе Андрея Малахова «Пусть говорят» тема «Турецкий гамбит».

Если кто не помнит, то речь идет о турчанке, которая подобрала попавшего в страшную аварию парня из России и – в результате аварии – лишившегося возможности двигаться и говорить.

Страшный сюжет.

Но цинизм еще страшнее.

Находят 5 матерей, у которых пропали дети, отправляют их в Турцию, где снимают их встречу с упоминавшейся турчанкой и несчастным парнем.