Андрей Власов - Раб. Книга первая

• Название: Раб. Книга первая
• Автор: Андрей Власов
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Первая из четырёх книг романа повествует о детстве и юношестве Кирилла Булатова. Родившись в середине 70-х, он переживает вместе со своей страной все перипетии её недавней истории. Драматические события его жизни – уход из семьи отца и несчастная первая любовь – накладывают свой отпечаток на характер героя и его дальнейшую судьбу. С одной стороны, его затягивает улица и полукриминальные компании, с другой – мама, тренер, классный руководитель своим примером и авторитетом делают всё для того, чтобы Кирилл вырос хорошим человеком. Что окажется сильнее? К какой стороне он примкнет? О долгом пути поиска правды и смысла рассказывает эта книга.

---

– Да он трус, этот Кирюха, засел себе дома и не выходит. Боится. Значит, точно виноват. Знает, гад, что я ему рожу намылю.

– А может его как-то вызвать из дома. А?

– Да как его вызовешь? Он еще больше испугается и, может, неделю не будет из дому выходить.

– А давай кого-нибудь подошлём. Чтобы он не догадался.

– Давай.

Друзья стали искать во дворе, кого бы послать за Кириллом. Но никого подходящего не было.

– Да он просто трус, этот Кирюха.

– Ага.

На самом деле, Кирилл дома не отсиживался. Он просто был на кружке рисования. А вернувшись, посмотрел мультик по телевизору и опять стал рисовать. Ему очень понравился сегодняшний урок. Рисовали они лошадь. Восхищал сам процесс, как сначала рисуется под линейку большой прямоугольник, потом левее и немного вверху прямоугольник поменьше. Затем в этих прямоугольниках вырисовывается туловище и голова, потом дорисовываются ноги, хвост, грива, глаза… И не просто водиться карандашом в одну линию, а штрихами… Потом, уже ставшие ненужными, прямоугольники аккуратно стираются резинкой. Это было как-то так по-взрослому, по-настоящему, совсем не так как учили рисовать в детском садике: «палка, палка, огуречик». Это было настоящее искусство.

Кирилл нарисовал таких лошадей с десяток. Некоторые, действительно вышли довольно неплохими, к особому удовольствию мамы, которая умилялась от того, что сделала правильный выбор в пользу рисования. В общем, он находился в самом превосходном настроении, совершенно не подозревая, что его ждёт на улице. Спокойно пообедал, потом отдохнул, потом посмотрел «В гостях у сказки», и только уже под вечер вышел на улицу.

Серёжа с Витей сидели в это время дома, так как им уже давно надоело безрезультатно ходить по двору. Но время от времени поглядывали в окно, не выйдет ли, всё-таки Кирилл гулять.

– О! Вышел! – Витя заметил его первым.

– Идем! – Серёжа тоже выглянул в окно и стал быстро одеваться. – Мама, можно мы на улицу пойдем? – крикнул он, уже захлопывая за собою входную дверь.

Кирилла они нашли довольно быстро, он стоял неподалеку от футбольной площадки и вместе с другими наблюдал, как старшие ребята играют в ножички «на землю». Суть этой игры заключалась в следующем: на хорошо утоптанной земле, ножиком чертился круг и делился на две равные половины. Играющих, соответственно, также было двое. Каждый из них, обязательно стоя на своей земле, кидал ножик на землю другого. Ножик, должен был сделать в воздухе один оборот и встрять в землю. Если это получалось, по линии лезвия на земле проводилась черта, и этот кусок земли присоединялся к земле кидавшего. Соответственно, земля противника уменьшалась, и ему уже было более сложно стоять на ней, кидая ножик. Под конец игры, тот, у кого земли осталось совсем мало, вынужден был стоять на ней на цыпочках на одной ноге, и, балансируя в воздухе кидать нож. Удачный кидок давал право на повторение хода, если же это не получалось – ход переходил к другому. Проигравший выбывал из игры и его место занимал по очереди кто-то из зрителей. Игра эта была довольно популярной, и, поэтому если кто-либо ее затевал, вокруг них сразу же образовывалась очередь. Игру «в землю» затевали, как правило, старшие ребята, так как перочинные ножи были доступны только им, да и то не всегда и не всем. Малышей в такую игру пускали только изредка, да и то, под конец. Чаще всего они были болельщиками, хотя и пытались честно занять очередь для участия в игре.

Витя с Серёжей не спеша подошли к играющим.

– Привет, Кирюха.

– Привет.

– Дело к тебе есть.

– Какое?

– Секретное. Пойдем, отойдем немного.

– Да я тут очередь, занял.

– Твоя очередь еще далеко. Пойдем.

Кирилл немного отошел от играющих.

– Ну что, какое дело? Говори.

– Да, секретное, пойдем дальше отойдем.

Серёже с Витей с двух сторон стали оттеснять Кирилла в сторону гаража. Во дворе у них стояло несколько гаражей, один из которых хозяин поставил впритык к футбольной площадке. Сама же площадка была обтянута высокой сеткой, чтобы не перелетали мячи. Таким образом, одна из сторон площадки образовывала с задней стенкой гаража глухой угол, закрытый, к тому же ветвистым деревом. В этот-то угол и вели Кирилла, который, судя по грубости обращения с ним, начал потихоньку догадываться о недобрых намерениях Серёжи и Вити.

– Ты моему отцу наябедничал? – Серёжа, задал этот вопрос тоном, совершенно не допускавшим каких-либо возражений.

– Про что? – искренне недоумевал Кирилл.

– Сам знаешь про что! Про стройку!

– Про какую стройку?

– Ха! Про эту! – Серёжа махнул рукой в сторону стройки. – Ты моему отцу сказал, что мы там были?

– Нет!

– Ты! Я сам видел! Видел, как ты с ними вчера стоял. А меня отец потом знаешь, как выдрал. Я тебе сейчас за это буду морду бить.

Кирилл пятился задом в угол, отступая перед грозными противниками. В серьезности их намерений сомневаться не приходилось и он почувствовал, как начали дрожать коленки. Это не осталось незамеченным.

– Что трусишь? – со злобной усмешкой сказал Витя, – Будешь знать, как ябедничать.

Кирилл действительно трусил. Ему еще ни разу в жизни не «били морду». То есть, он, конечно, дрался и в садике и во дворе. Но, то были просто детские потасовки. А вот чтобы так, откровенно, «бить морду», да ещё и старшие ребята, да и двое на одного – не было никогда.

– Да я … я ничего не говорил … правда! – его голос дрожал, что приводило Витю и Серёжу в еще больший восторг. – Я… я… не бейте, пожалуйста!

– Ха! Боишься?!

Кирилл посмотрел по сторонам в надежде, что рядом окажется хоть кто-нибудь, кого можно было бы позвать на помощь. Но никого рядом не было. Все были заняты своими делами, и на них никто не обращал внимания. У Кирилла на глаза навернулись слезы, его уже загнали в самый угол и спиной он уже уперся в холодную металлическую стенку гаража.

– Смотри, он плачет, ха-ха! Плакса! Сейчас тебя так проучим, мало не покажется. – Серёжа скорчил злобную рожу и начал поднимать сжатые кулаки.

Кирилл весь съёжился, ожидая удара и, инстинктивно выставил перед собой руки. Ему было страшно. Он боялся и не хотел, чтобы его били. В голове судорожно мелькали варианты выхода из ситуации: громко закричать, позвать на помощь, кинуться вперед и попытаться убежать? Эх, если бы только ему предложили что-нибудь сделать, пусть даже и позорное, чтобы «искупить свою вину». Ну, извиниться там, или пролезть под столом, или прокукарекать стоя на одной ноге, он бы согласился на всё, лишь бы избежать этой страшной, «набитой морды». Но таких вариантов ему никто не предлагал. Ему пришли «бить морду». И всё!

– Сцышь?! Ха-ха!

Серёжка ударил его по рукам, Витя тоже приготовился внести свою лепту в наказание «этого ябедника». Но тут случилось нечто невероятное и неожиданное для всех. У Кирилла в голове вдруг как будто что-то перемкнуло. Вместо страха, боязни, мгновенно появился гнев. Гнев, что его, ни в чем не виноватого, двое старших ребят зажали в угол … С отчаянием загнанного волка, он резко выпрямился, сжал кулак и что есть силы ударил Серёжку по лицу. Удар был действительно сильным и настолько неожиданным, что Серёжа отступил, назад чтобы не упасть, и закрыл лицо руками. Витя от удивления открыл рот. Когда Серёга отнял руки, все увидели, что они были в крови. Удар пришёлся прямо в нос, и из него алым потоком хлынула кровь, заливая лицо, руки, одежду… Все оцепенели и никто не соображал, что, вообще, делать дальше. Через секунду Серёжа пришел в себя и с истошным рёвом:

– Ма-а-ма-а! – побежал домой.

Витя кинулся вслед за ним.

Кирилл стоял в углу и тяжело дышал. Коленки, почему-то, продолжали дрожать, как будто опасность ещё не прошла. Он никак не ожидал от себя такого. Посмотрел на свой кулак и присел на корточки. Происшедшее надо было осознать. Просидел он минут пять. За эти пять минут он не думал, он чувствовал. Чувствовал, что он уже не «малыш», которого может всякий обидеть. Он уже может постоять за себя. Чувствовал, что драться по настоящему, это не так страшно, как казалось раньше. Чувствовал, что он был прав, и это дало ему силы. Значит, за правду нужно драться.

Домой в тот вечер он вернулся сильно повзрослевшим. В сознании отложилось, что в драке побеждает не тот, кто старше, и не тот, кто сильнее, и даже не тот, кого больше.

Побеждает тот, кто бьёт первым.

* * *

Вечером, пришел дядя Юра. Серёжин папа. Разбираться. Кириллов отец хотел было пригласить его в квартиру, но тот отказался и в дверях высказал своё возмущение тем, что, Кирилл, такой-сякой, хулиган и драчун, разбил лицо его пай-мальчику Серёже. И настоятельно требовал наказания. Правда, из его слов Кирилл никак не мог понять, требует ли он, чтобы отец сам наказал своё чадо или же он хочет, чтобы ему выдали Кирилла «на растерзание». Второй вариант был, конечно, нелепым, но в той ситуации, когда от вида залитого кровью Серёжи, его родители были на «взводе» они могли потребовать чего угодно. По, крайней мере, так думалось Кириллу, который глядел на все это в щелку из дверей своей комнаты и напряженно ожидал, чем же для него всё это закончиться. Отец слушал, молча и внимательно. Вполне могло статься, что папа его накажет. Ведь он, всё-таки разбил до крови нос Серёге. Но это, как-то получалось несправедливо. И к тому же выходило бы так, что папа стал на сторону соседского ребёнка, а не собственного. При мысли от того, что папа может его выдать дяде Юре, вообще бросало в дрожь: