Галина Жигунова - Общественный идеал в России в духовном наследии славянофилов

• Название: Общественный идеал в России в духовном наследии славянофилов
• Автор: Галина Жигунова
• Жанр: Философия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4475-3294-9

Монография посвящена актуальной проблеме, связанной с поисками общественного идеала России. В исследовании определены теоретические основания и сущность данного феномена, обозначен вклад западноевропейской философии в Формирование общественного идеала России с точки зрения славянофилов. Выявлены плодотворные моменты концепций славянофильства, имеющие значение для современного периода. Аналитические разработки монографии основываются на принципах системного подхода, историзма и диалектики, методах сравнительно-исторического анализа. Книга предназначена для научных работников, специалистов, занимающихся поиском путей и средств стабилизации российского общества, а также разработкой программ социального развития. Ряд положений и выводов могут быть использованы в учебном процессе МГТУ.

---

У Н.М. Муравьева было иное представление об общественном устройстве России. В его «Конституции» предусматривалось, что Россия может быть федеративным государством по типу Северной Америки. При этом указывалось, что она может быть монархией. Предусматривалось разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную. Исполнительная власть представлена императором, а законодательная – парламентом (Народное вече).

В обоих проектах провозглашались гражданские права и равенство граждан перед законом. При этом, исходя из идеи равенства, П.И. Пестель и Н.М. Муравьев предлагали отменить многонациональность России. Так, утверждая равенство всех перед законом, Н.М. Муравьев считал русскими «всех, кто родился в России». Также декларировались свобода выбора занятий, отменялись цехи, провозглашалось право каждого на собственность.

В решении важнейшего для России аграрно-крестьянского вопроса П.И. Пестель и Н.М. Муравьев единодушно признавали необходимость полной отмены крепостного права. Однако вопрос о наделении крестьян землей решался ими по-разному. Н.М. Муравьев, считая помещичью собственность на землю неприкосновенной, предлагал передать во владение крестьянам приусадебный участок и по две десятины пахотной земли на двор. По мнению П.И. Пестеля, необходимо было создать общественный фонд из государственной, монастырской и части конфискованной у помещиков земли для предоставления всем желающим надела достаточного для обеспечения прожиточной минимума. Половина земельного фонда страны, по его проекту, оставалась в частной собственности. Она могла покупаться, продаваться и закладываться. В аграрном проекте П.И. Пестеля причудливо переплетались элементы социалистического и капиталистического способов производства.

Таким образом, декабристы стремились ускорить продвижение страны к государствам западного типа. Одни предполагали реформистский путь преобразования России (Н.М. Муравьев), другие – радикальный (П.И. Пестель). В целом декабризм отражал общественные идеалы европейски ориентированной части общества того периода и не принимал в расчет интересы остальной части населения. Однако их проекты несли печать российской специфики: великодержавность, проявившаяся в стремлении сделать всех подданных русскими, централизм, уравнительность и, несомненно, явились предтечей славянофильских воззрений.

Как известно, после смерти императора Александра I заговорщики 14 декабря 1825 года призвали к отказу от присяги Николаю и надеялись на введение конституции Сенатом. Восстание было подавлено, оно показало, насколько далеки от масс были идеалы западной демократии. Николай I стал императором. Западный путь император отвергал и планировал изменить то, что было сделано до него. В одном из первых манифестов после 14 декабря Николай I поставил задачу: «Очистить Русь от… заразы, извне к нам нанесенной».74 Несмотря на заявление и предпринимаемые попытки упразднить все то, что отжило, в России никаких позитивных сдвигов не происходило.

Поражение декабристского восстания и, как следствие, усиление в стране бюрократической власти заставили мыслящую часть дворянства подумать не об улучшении петровской системы управления и ценностях, лежавших в ее основе, а об иных возможностях развития России. Эти возможности, обозначенные впоследствии славянофилами, виделись на путях возврата к истокам допетровской России, к земским соборам, широкому местному самоуправлению и ликвидации социально-культурного раскола между правящим классом и простым народом. Однако после декабрьского восстания «все попытки основывать общества не удавались действительно, – отмечал А.Н. Герцен, – бедность сил, неясность целей указывали на необходимость другой работы – предварительной, внутренней».75 Вот как описал состояние российского общества первой половины XIX века французский путешественник Астольф де Кюстин, совершивший путешествие в Россию в 1839 году: «…все, что составляет главную прелесть хорошо организованных обществ, все, в чем заключается смысл существования политических учреждений, все сводится здесь к одному – единственному чувству – к страху».76

Россия – это единственная страна, где невозможно счастье, где нет свободы, где «страх заменяет, вернее, парализует мысль». Лгать здесь – значит охранять престол, говорить правду – значит потрясать основы общества.

Восстание декабристов стало значительным событием в русской истории. Декабристы разработали первую революционную программу и план будущего устройства страны. Впервые была совершена практическая попытка изменить социально-политическую систему России. Идеи и деятельность декабристов оказали существенное влияние на последующих общественных деятелей. Восстание декабристов и его жестокое подавление, расправа над его участниками дали толчок к дифференциации общественных интересов. В общественном движении второй четверти XIX века началось размежевание трех идейных направлений: радикального, либерального и консервативного.

Консерватизм в России, опираясь на теории, доказывавшие незыблемость самодержавия и крепостного права, своими корнями уходит в период укрепления Русского государства. Своеобразие России заключалось в признании самодержавия как единственно возможной формы правления.77

Идеологическое обоснование самодержавию дал министр народного просвещения граф C.C. Уваров в теории «официальной народности», основанной на трех принципах: самодержавие, православие, народность. В этой теории преломились просветительские идеи о добровольном союзе государя и народа, об отсутствии социального антагонизма в русском обществе. Теория официальной народности развивались журналистами Ф.В. Булгариным, Н.И Гречем, профессорами Московского университета М.Л. Погодиным, С.П. Шевыревым.

Теория официальной народности вызвала резкую критику либерально настроенной части общества. Известно, что по итогам восстания декабристов в 29 – 30-х годах XIX века были написаны философские письма П.Я. Чаадаева.78 В них прослеживался напряженный общественный интерес мыслителя и его увлечение христианской мистикой.79 Знаменитое философическое письмо Петра Яковлевича задало тон философским исканиям славянофилов по проблеме общественного идеала России и потрясло всю мыслящую Россию. «Это был выстрел, раздавшийся в темную ночь, – указывал А.П. Герцен, – тонуло ли что и возвещало свою гибель, был ли это сигнал, зов на помощь… – все равно надобно было проснуться».80 Действительно, после восстания 14 декабря 1825 года не было ни одного произведения, которое бы имело такое сильное впечатление. Учение П.Я. Чаадаева спровоцировало оформление славянофильства, своеобразно преломившись сквозь концепции его представителей, положило начало длительной философской полемике о назначении и пути России.

Политический опыт декабристов определенно повлиял на формирование воззрений и жизненной позиции славянофилов. «Он способствовал формированию у них отрицательного отношения к деспотизму, некоторой оппозиционности к самодержавной власти и вместе с тем убежденности, что революционный путь – путь гибельный, который не может привести Россию к необходимым (позитивным) переменам», – отмечает E.A. Дудзинская.81 Само же славянофильство, как отмечал В.И. Кулешов, «искони… было антидекабристским течением, антидемократическим, антиреалистическим».82

Невозможность по политическим условиям непосредственного социального преобразования общества привела к тому, что вся активность перешла в идейно-теоретические споры в кружках – сначала Московских, а затем и Петербургских, из которых вышло славянофильство и западничество. Этот период можно определить как новый этап подъема национального самосознания русского народа. Данный подъем духа нации мыслился уже не в узких этнических рамках, а в более широком контексте (идея славянофилов о возрождении славян).

1.4. Формирование славянофильства как общественного течения XIX века

Литературно – публицистическая жизнь Москвы переместилась с книжно – журнальных прилавков в устное бытование, и основными формами ее стали литературные кружки, вечера, салоны.83 «Здесь не было ничего особенного. Собирались умные люди, говорили, читали, кто что сочинил нового, обменивались мыслями – кто о чем, без определенной программы, ипили чай».84 Одним из посещаемых русской интеллигенцией мест был салон А.П. Елагиной. «С 30-х годов и до нового царствования, – отмечал К.Д. Кавелин, – дом и салон Авдотьи Петровны Елагиной были одним из наиболее любимых и посещаемых средоточий русских литературных и научных деятелей… В нем преобладало славянофильское направление, но это не мешало постоянно посещать вечера Елагиных людям самых различных воззрений, до тех пор, пока литературные партии не разделились на два неприязненных лагеря – славянофилов и западников, что случилось в половине 40-х годов».85