Лиззи Остром - Парфюм. История ароматов XX века

• Название: Парфюм. История ароматов XX века
• Автор: Лиззи Остром
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-93799-8

У каждой эпохи – свой аромат. Так считает автор этой книги, знаменитый парфюмерный эксперт Лиззи Остром, и рассказывает историю XX века через историю парфюма. Перед вами промелькнут «прекрасная эпоха» начала века, ревущие двадцатые, грозные тридцатые, непокорные сороковые, элегантные пятидесятые, свингующие шестидесятые, сверкающие семидесятые, эгоистичные восьмидесятые, капризные девяностые. История 100 знаковых ароматов – давно исчезнувших и до сих пор популярной классики – это удивительное и захватывающее путешествие по модным трендам прошлого, которые повлияли на то, как мы пользуемся духами сегодня.

---

Как появился этот аромат, и как он стал неотъемлемым аксессуаром для высшего света в первой половине двадцатого века?

Narcisse Noir – это первый успех парфюмерного дома Caron, основанного в 1904 году парфюмером-самоучкой Эрнстом Дальтроффом, который работал вместе со своей музой Фелиси Ванпуй. Их первые парфюмы, такие как Radiant, Chantecler и Isadora, хорошо продавались, но чтобы пробиться в «высшую лигу», им потребовалось сменить название (мы еще встретимся с ними на других страницах). Narcisse Noir назван в честь цветка нарцисса, но что такое «черный нарцисс»? Такого цветка в природе нет. Черные розы селекционеры вывели ради того, чтобы удовлетворить любопытство. И есть нечто завораживающее в самой мысли, что солнечный желтый нарцисс неожиданно превращается в ночное сумрачное творение, которое ассоциируется с греческой легендой о тщеславном Нарциссе, смотревшемся в зеркало пруда. Название цветка происходит от слова «narce», что означает «ошеломлять», и этим названием он обязан своим наркотическим свойствам.

Фирма Caron, разумеется, не пыталась опровергать предположение о существовании подобного цветка. Но сам парфюм обязан своим насыщенным ароматом белых цветов флердоранжу и жасмину, к которым добавили сандаловое дерево и мускус. Иногда аромат кажется интенсивно пудровым, иногда маслянистым, он будто смазывает кожу, на которую его наносят.

Хотя Narcisse Noir – это парфюм предвоенной эпохи, его влияние сказалось в 1920-е годы, когда парфюмерная промышленность работала ради таких персонажей, которых можно отыскать в пьесе Коуарда. В своем сборнике эссе «Дом Сатаны» (1926) театральный критик Джордж Джин Нейтан назвал таких людей племенем, «имевшим тесную связь с различными континентальными салонами и морскими курортами, если не упоминать о теннисе, крикете, бридже, маджонге, безике[12], русской музыке, отеле Клэридж, клубе «Посольство» и Монте-Карло, знакомых с нашим старым французским другом – шиком и с теми салонными играми, которые сейчас в моде в Париже». Narcisse Noir, рискованный и ускользающий, отлично вписывался в набор экзотических аксессуаров подобных людей.

После успеха парфюма Narcisse Noir в Caron поняли, что необходимо защитить название аромата, чтобы этот успех не стал кратковременным. Неудивительно, что в конце 1910-х и в начале 1920-х годов появилось немало желающих нажиться на славе Narcisse Noir, предложив новые, еще более креативные решения этого концепта.

Виктор Виводу создал Narcisse de Chine («Китайский нарцисс»), A. Joncaire – Narcisse d’Or («Золотой нарцисс»), Colin de Paris – Narcisse Royale («Королевский нарцисс»), Narcisse Blanc et Noir («Нарцисс, белый и черный») предложила фирма Morny Frères. И это лишь часть многочисленных повторов аромата.

Когда название имеет такое большое значение для коммерческого успеха, парфюмеры обращаются в суд для защиты бренда. Фирма Caron подавала иски к нескольким фирмам. Среди них были и фирма Du MoIret с парфюмом Moon-Glo Narcissus («Лунный нарцисс»), и фирма Henri Muraour & Cie. с ароматом Narcisse Bleue («Голубой нарцисс»). Самым нашумевшим процессом стал иск Caron Corporation к компании Conde Limited, дошедший до Верховного суда Нью-Йорка и часто цитируемый. Фирма Caron, запатентовавшая все название целиком (Narcisse Noir), протестовала против употребления конкурентом слова «нарцисс» в любых словосочетаниях. Судья записал суть спора так: «Слово “нарцисс” является “вызывающим ассоциации”, истец [Caron] использовал его в “произвольном и модном” смысле, и в будущем истец имеет право ограничивать использование похожего слова в похожем смысле». Но судья с истцом не согласился и решил, что слово «нарцисс» в этом словосочетании является названием цветка и не «вызывает ассоциации», поэтому его может использовать кто угодно.

Стратегия Caron сработала против фирмы. Они выпустили Narcisse Noir как помещенную во флаконы эссенцию этого цветка, но теперь пытались доказать, что это они придумали черный нарцисс и разрабатывали его предыдущие пятнадцать лет (хотя другие фирмы выпускали парфюмы Narcisse еще до появления Narcisse Noir). Выдуманный цветок не перенес суда.

Владельцы Caron зря волновались, ведь теперь никто и не помнит о Narcisse de Chine или Moon-Glo Narcissus. В борьбе за наши сердца победил Narcisse Noir, а фирма Caron осталась в истории, и мы с удовольствием обо всем этом рассказываем.

Poinsettia Atkinson, 1911 Театральный парфюм

Это малоизвестный аромат, но он заслуживает нашего внимания как ранний пример использования парфюма знаменитостями. Мы уже встречались с девушками Гибсона в первом десятилетии двадцатого века, но теперь пришло время познакомиться с девушками из «Гэйети». Не сомневайтесь, мы не станем рассказывать о Золотых девушках до раздела, посвященного 1980-м годам.

Девушки из «Гэйети», театра музыкальной комедии, были феноменом эдвардианской эпохи. Театр располагался в лондонском Уэст-Энде и предлагал зрителям не выходящие за рамки хорошего тона спектакли, полные жизни, веселья и фривольности. Представьте Гилберта и Салливана в сочетании с Коулом Портером. В названии многих спектаклей – пожалуй, слишком многих – использовалось слово «девушка» («Граф и девушка», «Солнечная девушка», «После девушки», «Девушки Готтенберга»). Спектакли следовали за развитием женщин того времени, обычно работающих, находящих свою любовь в более высоком обществе, которые бурно веселились по дороге к счастью.

Любому мюзиклу требуются неотразимые хористки, и тогда на сцене появлялись девушки из «Гэйети». Они ни в коем случае не были лишены моральных принципов. Они пели и танцевали, но не соблазняли. Девушки всего лишь помахивали руками, выстроившись в одну линию на фоне задника с изображением пляжа.

Девушки из кордебалета отлично устраивались в жизни. Они и в самом деле получали предложения руки и сердца от аристократов и становились леди, хотя происходили из рабочих семей. Поклонники роились за кулисами, отчаянно желая познакомиться с актрисами, такими как мисс Филлис Дэйр.

Девушек из «Гэйети» обхаживали с такой настойчивостью – и зрители, отделенные от них просцениумом, и аристократы, проникавшие за кулисы, – что о них обязательно рассказывали на страницах еженедельника The Play Pictorial, освещавшего новинки музыкального театра. Там были оды, воспевавшие красоту девушек из «Гэйети», явно компенсировавшие недостатки пьесы: «Каким очарованием они обладают, и какое очарование демонстрируют!.. Нужен ли сюжет, если перед глазами такие восхитительные создания? В самом деле, бог с ним, с сюжетом!» И не важно, что «отличить одну девушку от другой было практически невозможно даже с помощью программки», поскольку их «появление на сцене» оставалось «постоянным наслаждением для взора».

Это поклонение включало в себя и одержимость их нарядами. Девушки «Гэйети» привлекали фотографов, особенно когда были одеты в одинаковые сценические костюмы. Эти костюмы описывали в мельчайших подробностях, и подобный рассказ нередко занимал не меньше места, чем статья театрального критика. Посмотрите, насколько тщательно изображен портрет актрисы Габриель Рэй:

Красивая накидка из крепдешина с большим матросским воротником, украшенная длинными кисточками, и шикарная маленькая шляпка-чалма цвета розового коралла. Во время исполнения игривого дуэта она сбрасывает пальто и быстро переодевается в расшитую стеклярусом фиолетовую юбку с вышитыми на ней разноцветными тюльпанами. Юбка имеет безупречную подкладку из розового шифона.

Учитывая тот факт, что девушки из «Гэйети» были иконами стиля, которым подражали, неудивительно, что владельцы парфюмерного дома быстро смекнули: если читательницам так хочется знать, как выглядит Габриель Рэй, то им будет интересно узнать, каким парфюмом она пользуется.

В 1911 году Габриель Рэй, Филлис Дэйр, Конни Эдисс и Олив Мэй покоряли зрителей в «Пегги» – одной из самых популярных пьес предвоенных лет. Идеально выбрав момент, фирма Atkinson выпустила новый парфюм под названием Poinsettia («Пуансеттия»). Так называются алые рождественские цветы. Atkinson выбрала этих четырех девушек из «Гэйети» в качестве своих парфюмерных посланниц. Конкурирующая с ней фирма Gosnell проделала нечто похожее со своим парфюмом Cherry Blossom, связав его аромат с Мэри Роуз и ее образом в «Манон». Французская фирма Bourjois наслаждалась своим вкладом в героиню Манон Леско (вероятно, в этой трагической истории падшей женщины было нечто такое, что привлекало внимание парфюмеров).

Давно забытый парфюм получил название цветка без запаха, и описание его аромата не сохранилось, как не сохранились и достойные пьесы театра «Гэйети». Единственное, что мы можем узнать об этом парфюме, подскажет нам реклама, которую фирма Atkinson разместила в лондонской прессе. На этой рекламе предстают четыре юные звезды из «Пегги», а из текста следует, что парфюм был «создан специально для них» и они «приобрели его в большом количестве». Первыми приведены слова преисполненной энтузиазма Олив Мэй (ее настоящая фамилия Митъярд не была известна широкой публике): «Я удивлена тем, что тонкий парфюм столь редкого очарования можно купить по такой цене. Poinsettia – это ненавязчивый, но сладкий и всепроникающий аромат». Обратите внимание на то, что женщины могут наслаждаться парфюмом только в том случае, если у него достаточно нежный аромат. Ничего чрезмерного, с этой оговоркой мы будем часто встречаться на протяжении двадцатого века. Тот факт, что это мнение достойной актрисы, тоже внушал доверие.