Сен ВЕСТО - Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга первая

• Название: Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга первая
• Автор: Сен ВЕСТО
• Жанр: Киберпанк

Настоящее отделяет от будущего лишь сомнение. Настоящее упрямо и мстительно, оно стучит пальцем в микрофон, когда его не слышат, и точит подземную ненависть, когда опаздывает. И оно выносит приговор будущему. Но всякий раз видя его, оно дергается от непереносимой боли, принимая вынужденные меры, говоря много нужных, правильных слов и убеждая всех, что этот раз последний. У будущего немного шансов. Но оно прячется в лучших книгах. Как подъем за лесом нового летнего утра после бесконечной ночи.

---

:7.15. Какую-то секунду он провожал еще Штииса взглядом, потом ему стало не до того. Лиса, напротив, еще совсем недавно не покидало приподнятое настроение, он наконец был при деле, в ярости раз или два он порывался выйти к Гонгоре, Лис и не думал никуда уходить. Здесь, по всему, наклевывалась основательная свалка, и сейчас было не время позволять себе нерешительность. Лис выглядел очень занятым.

:8.1. Он был вне себя, ему не давали передвигаться так, как он привык и где хотел. Отбиваясь от наседавших псов, ему топором помогал расхлюстанный Штиис. Он словно и не уходил никуда. А может, и в самом деле не уходил. Смотрел Штиис только прямо перед собой.

:8.2. Утеряв последние остатки осторожности, вконец осатанев от боли и уже полностью лишившись оттого всякой чувствительности. Лис руководил хором с беспорядочным мельканием большого количества облезлых и лисьих хвостов, прижатых вислых ушей, ощеренных морд, обнаженных клыков и налитых красных глаз. За сплошным гвалтом в низине было не слышно, что кричит Штиис. Орали теперь по-настоящему громко.

:8.3. Отставив вперед испачканный нож, Гонгора лихорадочно пытался чего-нибудь решать с этим неудачным положением. Листья лопухов позади шевелились. Еще как дурное предзнаменование прошел перед глазами старый, ни на что уже не похожий развалившийся вибрам, нехорошее предчувствие листало перед глазами картинки одна страшнее другой. И казалось теперь, что если бы не это вот предчувствие, омертвлявшее одной своей ясной предопределенностью, и не эта скакавшая перед глазами смердящая неопределенность, выход был бы найден. Автомат бы, пронеслось в голове.

:8.4. В одну секунду память услужливо вытянула из глубин полустершийся кадр из не то прочитанной где-то, не то рассказанной Штиисом истории о радостях службы за полярным кругом, об ушедшем в караул воине, от которого наутро остались только россыпь смерзшихся гильз в снегу, автомат с пустой коробкой боезапаса и четкими следами зубов и еще пряжка от ремня. Псы возились с Лисом, уже обессилевшим, хрипло, с надрывом дышавшим, ему однако ярость прибавляла энергии.

:8.5. Гонгора перестал осматриваться и оглядываться. Размашисто поведя плечом и откинувшись, насколько позволяла тяжесть за спиной, он отскочил, пригнулся, резко выдохнул, сильно ударил и промахнулся. Позади снова затрещали кусты, там загомонили, надрываясь, в несколько глоток и нехорошим голосом заурчал, как скребущие траки порванной на камнях гусеницы бульдозера, осатаневший Лис. В правое плечо немедленно и очень сильно ударили, едва не сбив с ног, и тут же прожгла резкая боль, сейчас же перекрыв мощную волну омерзения и животного страха. Гонгора подхватил нож свободной левой рукой, загородился плечом и не раздумывая с упором погрузил в угловатую, прикрытую мелким светлым ворсом, розовую шею. Под локтем брызнуло, крякнуло и захлебнулось. Тяжесть с руки сразу исчезла. Дыхания не хватало. Гонгора мимоходом прижал руку с зажатым ножом к правому плечу, развернулся, встретился глазами, сразу же полоснул и подумал, что это кaк раз ничего еще не значит, это терпимо, левой он владел не хуже правой. В детстве он даже пробовал ею рисовать и зубы чистил только ею, это такое свойство организма, объяснял он всем интересующимся. Он всегда недолюбливал свойства озерных раков. Штиис снова что-то кричал нехорошим голосом.

:8.6. Гонгора держал теперь нож у бедра, никому не показывая. Он заслонял голову свободной рукой, словно собираясь гасить наседавшую тварь кулаком с ходу, цепляя снизу. Он хорошо видел сейчас, видел их всех и, далеко выбросив руку, еще в воздухе встретил одну из них. Эта стая явно не привыкла подбирать себе легкую добычу. В поле зрения на миг показалось и исчезло лицо напарника со вздернутой бровью, искаженное и одеревенелое, со стеклянным скошенным глазом, лицо с головой ушло в траву и потом долго не появлялось. Сейчас было важно одним ухом прислушиваться ко всему, что делалось за спиной, кисть с зажатым ножом была продвинута дальше и удерживала весь угол атаки. Псы нехотя отскакивали.

:8.7. Штиис размахивал топором, вокруг себя и мимо себя, работал от спины, опуская инструмент и собирая локти вместе, он умудрился каким-то образом не утерять в свалке свои очки. Шавки там отскакивали с гораздо большим желанием и оживлением. Гонгора взмахнул рукой, снова едва не поскользнувшись, измазанный в земле рюкзак впереди продолжал усеивать траву зернами риса, мыльно-пенным аксессуаром, на глаза попался плоский зажженный фонарик, рядом в траву ушел тугой тюбик ярко-бело-лимонного цвета. Фонарик одиноко лежал, обреченно смотрел прямо вверх, в его слабом облачке света плясала разбуженная пыль. Лесные звери наседали с человеческой целенаправленностью, у свободных лесных зверей не могло быть таких безжизненных обреченных взглядов. Рюкзак за спиной все время мешал, он раскачивался и бил в поясницу, но сбрасывать времени не было и не было уже времени думать и взвешивать. Гонгора прыгнул, выправил равновесие, подхватил с порыжелой от длинных игл земли задетый, но полный еще содержания и сил, с налипшей к гладким бокам пыльцой и травинками влажный тюбик и принялся лихорадочно свинчивать. Пробка отнимала все внимание.

:8.8. Деревянные пальцы не слушались. Он в десятитысячный раз сказал себе, что надо отсюда сваливать; помял, расчленил, махнул, не глядя, швырнул, как швыряют лимонку, в слюнявые удивленные морды и, пригнувшись и сощурясь, придерживая дыхание словно в ожидании того, что сейчас должно произойти, бросился к Лису и Штиису, воинственное окружение которых вдруг будто бы заметно потеряло в прежней активности и теперь прислушивалось как бы к чему-то.

:8.9. Над тесным встрепанным пролетом в деревьях нависла выжидающая, нехорошая тишина. Подхватив настроенного продолжать веселье до неузнаваемости взъерошенного Лиса за широкий шипастый ошейник, мерзко липший к пальцам, не глядя больше на плосколобых тварей, тенями шарахавшихся мимо, и не переставая жестокими ударами в спину подгонять все норовившего оглянуться Штииса и что-то сообщить, Гонгора длинными прыжками рванул, не чувствуя ног, через почерневшую высоченную крапиву к высохшим елкам, мимо развалившегося от старости вибрама, который оказался при ближайшем рассмотрении и не вибрамом вовсе, комьями перепревших листьев просто, прилагая еще усилия, чтобы глядеть прямо и не спотыкаться, – прочь от угрожающе, медленно барахтавшейся позади, гудевшей тучи, прочь от этих мест – сквозь стегавшие по глазам ветви, с сердцем, бившим в ключицы, с сорванным дыханием и с беспрестанно хлопавшим по заду, тяжело вихлявшимся рюкзаком, – на чистый воздух. «Я же кричал: бросай рюкзак… – объяснял, задыхаясь, рядом голос Штииса. Соратник, подсигивая, тоже летел, обеими руками держа у груди испачканный топор и только крепче зажмуриваясь, когда у лица оказывалась новая ветвь. – У меня же еда…» «Пронесет, Пронесет…» – думал Гонгора. Они единой мощной упряжкой, одним рывком перемахнули через ручей, едва не сорвавшись, успев набрать полные щиколотки воды: Штиис не переставал что-то тарахтеть, Гонгора, все так же не отпуская, крепко держал Лиса под мокрый узец; они сломя голову пронеслись мимо заросших слоистых камней, миновали неровную голую стену, гребень с возвышенностью и провалились в полого и широко уходившую вниз ложбину. Когда сквозь користые рыжие стволы огромных сосен засинело светом, забрызгало ослепительно солнцем озеро, никто не мог уже ни о чем ни говорить, ни думать.

:8.10. Скатившись по крутому песчаному обрыву берега с каменистыми проплешинами и редкими деревцами, где из песка лезли тут и там во все стороны высохшие узлы кореньев, они упали в податливое крошево, нагретое и сухое, и остались так лежать, чтобы лежать еще вечность. Знаешь, что это было, спросил Штиис через силу, не поднимая лица. Мы нашли ее. Все-таки они появились теперь. Участок земной поверхности со страшно бедным уровнем напряженности магнитного поля. Аномалия заднепроходная. Ну и сволочи…

:8.11. Гонгора закрыл приоткрытый глаз, нечего тут было больше видеть. Щека немного саднила на горячем песке. Наша стая по-прежнему сильна, подумал он. У самого носа торчал, всаженный в песок, блистая слегка помутневшим широким зеркалом длинного лезвия, острый на все готовый нож. Они лежали долго, как и предполагали, бесконечно долго, не шевелясь и не открывая глаз, и только Лис временами еще приподнимал встрепанную медвежью голову и грозно урчал, нервно вздрагивая всем телом. С разорванной губы у него, быстро тускнея и сворачиваясь в песке, падала черная капля.

Дед обсиживал обломок базальта у воды, непринужденно нашаривая ладонью и не находя под собой не слишком горячих мест, щурился, собирал вокруг глаз морщинки, облизывая самокрутку и бросая невозмутимые взгляды то на нее, то на Улисса и снова начиная ерзать, менять участки слишком нагретой поверхности камня.