Александр Селиванов - Развитие объектов. Наука управления будущим

• Название: Развитие объектов. Наука управления будущим
• Автор: Александр Селиванов
• Жанр: Философия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906880-30-7

В книге на основе рациональной материалистической философии и системы научного познания осмысляется феномен развития, онтологические и культурологические основания познания конкретных развивающихся объектов (от Метагалактики – до человеческих сообществ и личностей), исследуются возможности метафизики «стрелы времени» для практики научного познания и строительства будущего, управления будущим. Большое внимание уделяется пониманию роли и места русской культуры в освоении будущего.

---

Однако такое отождествление метафизики и покоя, противостоящее диалектике движения, корнями уходящее в некоторые течения древнегреческой метафизики и диалектики и индусской метафизики и диалектики (в том числе взятых за основу Г. Гегелем) – суть ничто иное, как проявления метафизики стационарного мира (хотя стационарного мира в его диалектичности, но в диалектике динамики без развития). Отождествлять всю метафизику с этими ее конкретно-культурными формами в современной философии нет оснований и попытки И. Канта, Н. А. Бердяева, М. Хайдеггера и других мыслителей восстановить метафизику в ее правах, подняв ее на новую высоту, должны восприниматься как серьезная и актуальная установка для современных философских исследований.

Метафизика как совокупность глубинных идеальных (духовных) оснований культуры в европейской и русской культуре предполагает диалектичность покоя и движения (традиции и новаций) в развитии, в более глубоком виде динамизма, который лишь начинал осваиваться в трудах Г. Гегеля, К. Маркса, Ф. Энгельса. Диалектика как учение о развитии – есть феноменальное философическое проявление (отражение, «философская модель») такого типа метафизики.

§ 13. Каждый развивающийся объект осмысливается с позиции разных мировоззренческих парадигм, формируя множество моделей мировидения, миропонимания. Они сосуществуют, дополняя друг друга, в чем-то более успешно, в чем-то менее успешно интерпретируя его понимание, оставаясь при этом последовательными в принципах собственного мировоззрения (метафизики) и внутренней логике. Это следует как из специфического характера эволюции идей Просвещения в Европе, России и мире, современного состояния науки в различных странах, так и из потенциала развития научного познания на основе иных компонентов, не присущих европейской рациональности, таких как специфика логико-понятийного, основанного на иных логиках (потенциал Индии), иероглифического языка (Китай, Япония, Корея) либо присущих в меньшей степени, таких как морально-этические аспекты науки, творчество и рациональная интуиция (в чем оказалась более сильна Россия, обеспечив себе в XX веке безусловные преимущества даже над всей Европой и Северной Америкой вместе взятыми).

Концепции процессуальности, сформировавшиеся в различных метафизических и мировоззренческих системах, оказывают влияние на формирование сущностного содержания широкого спектра естественных, технических и социально-гуманитарных наук.

В связи с тем, что современные науки складывались преимущественно в рамках европоцентричных и русскоцентричных культур, органически впитавших в себя идею развития, то идея развития на протяжении XIX–XXI реализовалась во многих науках (Главы 8–9). Единым основанием формирования современных наук является идеология Просвещения, имеющая различные культурные формы.

Современная наука (в широком плане, как культурное явление, как социальный феномен) – это не только отвлеченно понимаемое познание и знание. В отечественной философско-методологической литературе понятно уже более полувека, что наука (как и любой иной социально-культурный феномен) – это а) совокупность социальных отношений (для науки – гносеологических отношений, то есть отношений по поводу познания природы, общества и человека)[73]; б) совокупность социальных институтов, обеспечивающих функционирование и развитие науки; в) содержание науки как совокупности научных идей. Лишь такое понимание природы науки способно объяснить ее позиционирование в ряду иных культурных (социально-гуманитарных) феноменов, а тем самым – и в системе природы, в рамках которой живет и развивается человек и человеческое сообщество. Недопустимо говорить о науке лишь как о наборе идей, поскольку в этом случае получается абстрактное (оторванное от реальности) представление как о самой науке, так и о целях и результатах ее деятельности. Более того, данное представление, основанное на понимании разума как некой абстрактной внесоциальной сущности, во многом заводит в тупик идеологию и социальную практику проекта Просвещения, особенно основанную на индивидуализме XVIII–XIX века. Конкретное же рассмотрение науки естественным образом предполагает, что это не только набор идей, личностных усилий и индивидуальных способностей, но и совокупность определенных социальных отношений и институтов как принадлежности социально-культурных феноменов. В реальности человек не воспринимает и не позиционирует себя как абстрактного индивида, он включен в конкретные культурно-исторические общности, конкретный метафизический и культурный контекст. Все это вполне относится и к наукам о развитии.

Содержание и характер реализации идеи развития в каждой отдельной науке и типе наук различается по многим причинам:

– отличие метафизических оснований мировоззренческих систем, берущихся за основу теории процессуальности (развития) в той или иной научной теории (концепции), связанные как с цивилизационно-культурной, так и с социально-групповой (классовой) принадлежностью той или иной концепции науки;

– отличие характера и содержания культурной концепции Просвещения, в рамках которой развиваются базовые положения той или иной науки;

– специфика системы рациональности, характера соотношения эмпирического и теоретического и других параметров конкретных наук и научных концепций.

Наука как планетарный исторический феномен представляет собой комплекс взаимосвязанных и взаимодействующих национально-культурных научных комплексов. Данные комплексы имеют собственные закономерности и этапы функционирования и развития, внося вклад в эволюцию науки в целом, но развиваясь в соответствии с собственными материально-идеально-человеческими комплексами – по отраслям науки, по степени вклада в общечеловеческую «копилку» и т. д.

Состояние и динамика науки (во всех ее аспектах) в той или иной стране зависит от состояния и динамики национально-культурного образования в целом.

Наука может и должна эффективно участвовать в национально-государственной конкуренции – потому в развитых и интенсивно развивающихся странах огромное внимание и приоритеты отдаются национальной науке и экономике. Более того, в настоящее время начинается эпоха масштабного освоения человеческого духа (идеального), основанного на нем управления и развития человечества. Острие противостояния разных метафизик и наук поэтому смещается еще и в эту сторону – пока незаметно для большинства людей.

Примечание 1. С некоторых пор в России и в мире в целом практически перестали говорить о социальной (тем более социально-групповой, в том числе классовой) природе науки, о ее отношении с различными социальными слоями и группами, хозяйственными и политическими акторами, органами государственной власти. Это произошло исключительно по идеологическим основаниям, исходящим от глобалистов и праволиберальных идеологов, пытающимся замаскировать активное использование науки в элитарных целях и ограничить доступ к ней демократического сообщества. Естественно, данный «отказ» от социальной природы науки не имеет никаких научных оснований, а сама ее «отмена» в либеральной науке и идеологии не отменила действительную социальную природу данного феномена человеческой культуры. Более того, есть все основания утверждать, что указанный признак (социальная и культурная обусловленность) является одним из ключевых в формировании и понимании природы науки, причем именно в смысле «конкретности» научного и философского познания (которое еще Г. Гегель справедливо противопоставлял абстрактности[74]); этот признак есть фундаментальная сущность науки (как, впрочем, и всякого иного социально-гуманитарного феномена).

Базовым является утверждение, что любая наука является социально-культурным и историческим явлением. Мировоззренческие (и метафизические) основания науки обусловливают то, что и наука как процесс познания, и наука как система знания, и наука как социальный институт носят социально-групповой (в том числе классовый) характер. Никакая наука – ни естественная, ни техническая, ни тем более социально-гуманитарная – никогда не бывает внекультурной, внесоциальной (внегрупповой), внеисторической. Перефразируя К. Маркса, можно сказать, что сущность науки не есть абстракт, присущий некоему отвлеченному научному познанию и знанию, в своей действительности она есть совокупность всех социально-культурно-исторических отношений, складывающихся в конкретном человеческом сообществе в конкретный исторический период. Социально-групповое (в том числе классовое) противостояние в сфере науки обостряется в современную эпоху, когда наука стала реальной производительной силой общества (как предвидел К. Маркс) и постоянно набирает мощь в воздействии на общество и природу.