Илья Пруслин - Неизданное… Рассказы, повесть

• Название: Неизданное… Рассказы, повесть
• Автор: Илья Пруслин
• Жанр: Русское современное

В эту книгу включены ранее неизданные рассказы автора, а также фантастическая повесть о странной любви «Авегро». Автор надеется, что книга доставит вам истинное удовольствие!

---

Чего только интересного не было в папином секретере! Я мог часами перебирать эти вещи, брать их в руки, разглядывать, пробовать их в «деле»… Там был огромный глиняный стакан, наполненный разнообразными карандашами-ручками – от обыкновенных шариковых с колпачком за 35 копеек, до старых-престарых перьевых, с настоящими «плакатными» перьями, измазанными засохшей черной тушью. Здесь же стояли и сами пузырьки с черной тушью и синей штемпельной краской, которая очень необычно пахла и сразу же при открывании обязательно и безнадежно пачкала руки. Тут же лежали и маленькие штампики, для которых эта самая краска и предназначалась… Как любил я, уже все-равно испачканным пальцем намазать этот штампик и поставить на чистой бумаге тысячу раз один и тот же нечеткий отпечаток – «Член Союза Журналистов» или «Член Профкома Литераторов» или еще что-то в этом же роде, с указанием Имени Отчества, а главное Фамилии (точно такой же, как у меня!) и домашнего адреса…

Перепробовав в сотый раз все штампики и печати, я переходил к разным интересным коробочкам… Большинство из них содержало подарочные наборы – шариковая ручка и механический цанговый карандаш. Это уже были совсем другие, «дорогие» ручки, и беря их и пробуя «в письме» все на той же проштампованной бумажке, сразу ощущалась разница со школьными принадлежностями и возникало огромное желание – поскорее вырасти и стать настоящим писателем, а не мазюкать каждый день в «Прописях» черти чем… Цанговые карандаши же, входившие непременно в набор, все как один отличались одной и той же подлой особенностью… Как только ты нажимал на тугую черную кнопку в основании его, грифель тут же выскакивал на пол и рассыпался на кучу маленьких кусочков, которые приходилось потом ползать и собирать, и запихивать по частям обратно, чтобы папа ни в коем случае не догадался, что я «трогал его вещи»!…

На полочке сверху лежали старые фотографии каких-то незнакомых мне дальних родственников и папиных школьных и институтских товарищей. Их я просматривал невнимательно и вскользь, потому что прямо под ними находилась потрясающая вещь —игральные карты! Я доставал из потертой картонной коробочки пухлую колоду, тасовал и перекладывал карты туда-сюда, распушал их веером в руках и обязательно вспоминал море! Ведь именно там, в Ялте, куда мы ездили каждое лето, на пляже папа с мамой и их друзья и играли в эти самые карты на жестких занозных лежаках, прижимая колоду тяжелым галечным камешком – от теплого морского ветерка… Вот и сейчас казалось, что из картонной коробочки до сих пор пахнет морским соленым воздухом, я пробовал лизнуть ее и с сожалением понимал, что все это мне только кажется…

А еще, в глубине секретера стоял серый, тоже по-особенному пахнувший, большой жесткий футляр… Я знал что это такое!… Это была папина пишущая машинка «Эрика», вещь, которую он ценил, по-моему, больше всего на свете!… (В качестве лирического отступления – если конечно в таком лирическом повествовании могут быть еще и лирические отступления – расскажу, каких усилий мне стоило уже во взрослом, сознательном возрасте отучить папу от пишущей машинки и доказать, насколько полезнее и удобнее ему в работе будет компьютер! Еще в 98-м году, перед самым отъездом в Германию, он таскал меня за тридевять земель в какую-то контору покупать новейшую электронную пишущую машинку, которая ЗАПОМИНАЛА ЦЕЛУЮ СТРОЧКУ! за бешеные деньги, на которые можно было по тем временам взять вполне приличный «первый пень» с принтером. И только оказавшись вдали от всех нас и узнав, что по обычной неэлектронной почте письма идут очень долго и крайне нерегулярно, он согласился купить себе чудо техники – компьютер, из-за которого теперь, по-моему, практически не вылезает…)))

Так вот – пишущую машинку «Эрика» из футляра я никогда не доставал. По нескольким причинам. Во-первых, она была очень тяжелая и у меня просто-напросто не хватало сил ее вытащить. Во-вторых, я очень боялся сломать папину машинку, потому что он не раз с серьезным видом сажал меня на колени, когда я подходил к нему во время работы, и объяснял, что лишившись этой машинки, наша семья лишится «куска хлеба»! А хлеб я очень любил (и до сих пор ем с хлебом даже макароны), и лишиться этого самого мягкого и свежего куска, который мама намазывала маслом за ужином, мне очень не хотелось.

Зато я с удовольствием и без зазрения совести разматывал по всей квартире лежавшие здесь же запасные бобины с лентой для этой машинки, перемазывая в ней все ковры, полы и мебель! Наигравшись таким образом, я аккуратно (как мне казалось) сматывал черные катушечки обратно и запихивал в свои коробочки.

И принимался за следующую – не менее интересную, но и не менее пачкучую вещь – пачки с «копиркой». Какая же это была интересная штука! Шуршащие листочки, покрытые краской с одной стороны, можно было использовать для игры в «шпионов»! Берешь два листа обычной бумаги, между ними кладешь копирку, потом берешь на кухне вилку и острым зубчиком «пишешь» на первом листе любые невидимые каракули! Потом поднимаешь первый лист вместе с копиркой – и вот вам ЧУДО – все что ты только что «невидимо» писал, можно четко рассмотреть на нижнем листе и полюбоваться своими художествами уже воочию! А еще – на самОй новенькой копирке оставались явно видимые негативные белые полосы того же самого рисунка! Очень красиво! Но и предательно! Потому что копирка, убранная в пачку обратно после всех экспериментов, когда-то же доставалась оттуда папой для работы…. И все тексты «шпионской» переписки читались им с очень большим, мягко говоря, неодобрением! Но в тот момент, когда пишешь вилкой по чистому листу, разве думаешь о каких-то последствиях?…

Да! Один раз я обнаружил в секретере не просто обычную копирку, а цветную! Там были как черные, так и синие, красные, желтые, зеленые шуршащие листики, которые привели меня в такой восторг и предполагали такое огромное поле для творчества, что я долго стоял, не верил своим глазам и все выбирал – с какого же цвета начать!… Но не переживайте за меня особенно – в конце вечера у меня были оттиски всех цветов. По очереди и вперемешку!…)))

Еще в секретере лежали разные ластики, блокнотики, наклеечки, зажигалочки, открывалочки, которые папа приносил со всевозможных международных выставок, которые посещал постоянно по роду своей журналистской деятельности. Эти вещи были просто фантастикой по тем временам, проходившим под покровом «железного занавеса»! Рассматривая их и раскладывая на ковре вокруг, я ощущал себя просто настоящим заграничным мальчиком из самой что ни на есть зарубежной страны! Яркие, непривычно обтекаемой какой-то формы, эти обычные вроде бы мелочи настолько отличались от тогдашнего совкового промышленного дизайна, что сейчас, в наше время, я счастлив приходом капитализма в нашу жизнь хотя бы оттого, что мой сынок может видеть нормальную мировую полиграфию ежедневно за столом, и формироваться как человек, не боящийся оцарапаться об угол телевизора, например.

Но тогда… сидя на ковре… у меня было полное ощущение, что я «попробовал Кока-Колу»! …)))

Секретер был старый и большой… Откидная крышка его была давно и безнадежно сломана в местах крепления к ней металлических «держалок»… Папа все время ругался на загадочного «производителя» и ЧИНИЛ крышку, засовывая в дырочки от вырванных с мясом шурупов спички, называл эти спички «пробками» и заворачивал в эти импровизированные пробки шурупы все большего и большего диаметра, чтобы крышкой секретера можно было пользоваться не только как крышкой, но и как столом – в этом же и состоит смысл данной мебели! Но «стол» этот, естественно, не выдерживал больших нагрузок и не предназначался для того, чтобы забывший обо всем на свете мальчик, в исследовательском азарте и с творческой испариной на лбу, вставал на него коленками, чтобы дотянуться до самых дальних и самых заветных глубин… Глубин этого завораживающего «взрослого» мира, под названием СЕКРЕТЕР!…

Ах, Одесса!…

В самом слове уже заложено некое фонетическое противоречие, которое, с моей точки зрения, прекрасно характеризует этот город… Од [e] сса?… Од [э] сса?… Кто-то утверждает, что истинные одесситы говорят только так, кто-то – что глупости все это, правильнее вот так… Даже ни разу не побывав в чУдном и чуднОм этом городе, подсознательно уже чувствуешь, что что-то тут не так, что-то не совсем все просто, что-то очень такое-эдакое, харизматичное, что ли?… Да, обычно харизмой наделяют человека… А тут ей наделен целый город. И для меня город этот – личность, со своим характером, внешним видом, запахом и даже голосом!… Причем, как ни странно, не смотря на то, что слово «Одесса» все-таки женского рода, для меня Одесса почему-то мужчина… Ну ладно, все это психо-лирические заморочки какие-то, никому, наверное, неинтересные… Перейдем лучше к сюжету. Вернее – сюжетам, из которых соткан для меня этот город, к сожалению, навсегда уже потерянный…