Илья Пруслин - Неизданное… Рассказы, повесть

• Название: Неизданное… Рассказы, повесть
• Автор: Илья Пруслин
• Жанр: Русское современное

В эту книгу включены ранее неизданные рассказы автора, а также фантастическая повесть о странной любви «Авегро». Автор надеется, что книга доставит вам истинное удовольствие!

---

Полина в ту же секунду успокаивается, тело ее расслабляется, лицо светлеет как-то, и она засыпает крепким-крепким сном младенца…

А теперь два очень четких, практически реальных ощущения, которые я испытал в тот момент, когда сгусток вышел из девочки и оказался у меня в руке.

Первое – я совершенно отчетливо понял, что в это самое мгновение девоча Полина стала мне одним из самых родных людей на свете!

Второе – я почувствовал, что совершил сейчас нечто сверхъестественное, но!.. Я очень четко осознал, что не должен гордиться тем, что я сделал! И это вот понимание произвело на меня, по-моему, самое сильное впечатление! Именно понимание и осознание греховности такой гордыни!

В эту минуту я проснулся просто в ужасе! Такие реальные, четкие, запоминающиеся кошмары мне не снились никогда в жизни!

Вот – сейчас уже пять часов… То есть часа полтора я все это пишу… Во сне, насколько я знаю, время бежит совсем по-другому… Скорость мысли намного быстрее скорости света…

Можете, конечно сейчас смеяться и издеваться надо мной, считать, что у меня крыша съехала… Не знаю… Может быть сейчас лягу снова спать, завтра проснусь, прочитаю все это – и сам над собой смеяться буду…

Как мы с Даниськой за елкой ходили…

Эпиграф:

Семья-то большая,

Да два человека

Всего мужиков в ней —

Сынок мой, да я… (почти (с)

Выдалась суббота… А значит – день для совместного семейного времяпрепровождения. Чем могут заняться два мужика в семье в конце декабря?… Ну конечно же, оставив маму дома, пойти на большое детское приключение – добывать елку!…)))

– Конечно же елку лучше покупать, когда повсюду лежит белый пушистый снежок, а еще лучше, если веет несильная метель и вокруг кружатся большие волшебные снежинки! – так рассуждали два мужика, взявшихся за руки и обходя огромные противные лужи на мокром и грязном асфальте. – Но ничего, ничего! – подбадривали они себя, – дяде Алексу и тете Ксюше сейчас на Карибах приходится еще тяжелее!…

Идти, по меркам привыкших передвигаться на личном транспорте мужиков, до елочнного базара было далеко – из одного конца улицы Галушкина к другому. То есть метров 500, наверное. Путь неблизкий – поэтому мама одевала нас дома долго, с усердием и пристрастием. Повязывала шарфы, нахлобучивала капюшоны, проверяла – на месте ли варежки. Плюс 2 на улице аргументом с нашей стороны не являлось, как и то, что тащить огромное и тяжелое дерево домой лучше в более-менее спортивном виде, чем в костюме колобка, нарядившегося снеговиком… Но весь 4,5-летний опыт жизни Даниськи доказывал ему, что спорить совершенно бесполезно, и наряжался он уже покорно и даже с каким-то нехорошим удовольствием…

Наконец в перспективе улицы замаячил елочный базар. Торговля, не смотря на временнУю отдаленность празника, шла достаточно бойко. Очереди, конечно, не было, но не успев проводить одного покупателя милой золотозубой улыбкой и пожеланием «Счислываго Новага года!», ближнезарубежный продавец тут же принимал в свои праздничные обьятия следующего. Ощущение было такое, что елки растут у нас только на берегах Каспийского моря, и «выращенные своими руками» наконец-то добрались до далекой российской столицы.

– Ну иди, говори… – подтолкнул я Даниську, чтобы он выдал заготовленную заранее речь, а заодно и получил некоторый урок общения с посторонними людьми, что при его «домашнести» очень невредно.

– Здравствуйте! С Новым годом вас! Нам нужна елочка очень маленькая, но очень красивая и пушистая! – выпалил на одном дыхании ребенок и снова спрятался за папу.

– Мэтра два-два с палавыной устроит тэбя, малиш? Это самый маленький елка, какой у нас эсть!…

– Не, – говорю, – два метра это нам многовато, у нас потолки низкие. А что-нибудь поменьше?…

– Мэнше не бывает! Но я вам помогу! Вот бэрите эту красавицу, а ныжные вэтки я вам щас сам своэй пылой отпылю! Будыт маленький и пушистый вэрх тока для вас!

Куда деваться – согласились, конечно. Раз уж «своэй пылой»… Да еще и упакует все (нэдорого, всэво 30 рублэй за упаковку!). Тогда я понял, что основной бизнес, коечно, на этой самой упаковке и состоит. Покупается рулон полиэтиленовых пакетов для мусора рублей за 80, а каждый пакет отдельно продается по 30. Чтоб я так жил!…)))

По рукам! Ветки отпилены и аккуратно в кучку сложены, елка в пакете, все довольны.

В этот момент произошел небольшой социальный инцедент. Около базарчика стоял старенький, скромно одетый, но очень приличного вида дедушка, и с завистью наблюдал за нашей покупкой.

– Извините, а можно я эти веточки вот отпиленные возьму?… – обратился дедушка к продавцу.

– Нэт! Эти ветки нам нужны тут! – ответил продавец и отвернулся от дедушки пересчитывать наши деньги.

Тут мой сын выдал совершенно незапланированную заранее речь:

– Так, а мне казалось, что это не ваши а наши веточки! Вы же их только что с нашей елки отпилили! Берите, дедушка, берите и с Новым годом вас!…

Продавец нахмурился, а я поцеловал крепко ребенка в щеку! Молодец сынок!

Засобирались в обратный путь. Перешли дорогу. Сын остановился и спросил меня:

– Пап, а этот дяденька-продавец с нами все время на каком языке разговаривал?…

Тащить елку решено было вместе – два мужика, так два мужика. Никому никаких скидок и отлыниваний. Даниська схватился за толстый конец деревца двумя своими варежечками и мужественно не отпускал его до самого дома, хотя по лицу и было видно, как он устал. Но на вопросы – Не устал, мужик? Передохнуть не хочешь? Может я понесу? – однозначно отвечал – Ну, пап, мы же вместе с тобой за елкой пошли, значит вместе ее и домой должны принести. Чтобы мама офигела – какая у нас пушистая красавица!…

Возразить было нечего.

У лифта долго шептались:

– Пап, а давай сейчас спрячем елку тут за дверью, мама откроет и спросит – а где елка? – а мы скажем, что нам не досталось. Она только расстроится, а мы тут как рассмеемся ей, да как покажем ей елочку нашу!!! Вот тут она и офигеет!

Мама и правда офигела. Особенно после литра выпитого распаренным и запыхавшимся Даниськой сока, брошенной в коридоре куртки, и затаскивания в грязных сапогах зеленого дерева в комнату…)))

Потом – наряжали… Папа прикрутил елку крепко накрепко. (Рассказываю вам, кстати, очень хороший рецепт установки елки в качестве лирического отступления. Рецепт этот рассказал мне еще в детстве дедушка, кто ему – не знаю, но я всю жизнь ставлю елку именно так. Берете обычную табуретку на 4 ножках, переворачиваете ее вверх ногами, и ставите на пол. В образовавшееся пространство между ножек ставите ведро с водой. В него втыкаете елку, и растягиваете ее веревками крест-накрест между ножками табуретки! Железная получается конструкция – не опрокинет никогда ни ребенок, ни собака или кошка! Можно хоть посреди комнаты ставить!).

Повесили гирлянду с красиво переливающимися огоньками. Даниська всем по очереди демонстрировал, что он знает, как управляться с этим сложным прибором и как переключать разные режимы мерцания огоньков. На неосторожное слово мамы – лампочки – тут же возмущенно заметил ей, что пора бы уж знать разницу между лампочками и обычными светодиодами!..)))

Потом вешали игрушки и мишуру…

Потом выключали свет и любовались…

Потом обедали…

Потом легли спать, и всем снился Новый год!…

Верушка…

Сколько раз уже давал себе зарок, брал с себя самого обещания, клялся и божился – не заигрывать с «нехорошими» темами, не писать о смерти, не провоцировать одно из самых распространенных явлений в литературной фантастике – сбытие (сбычу?… сбывание?… Word не подчеркнул «сбывание»… ну пусть будет сбывание) авторских замыслов в реальной жизни… Но… Я пишу о том, что происходит вокруг меня и со мной… А значит… Значит снова мне нужно садиться, открывать чистый файл и с красной (от слова «кровавой», наверное) строки снова писать про смерть… Смерть очень близкого и дорогого мне, практически родного человека…

Надо садиться и писать… Я должен написать… Я не могу не написать, хотя и очень не хочу этого… Я должен это написать для вас, но в первую очередь, конечно же для себя… Как-то выплеснуть все это наружу, как-то вылить на окружающих, когда каждому достанется по очень маленькому кусочку этого горя и всем будет немножко, но не сильно больно… Ведь, наверное, именно из-за этого и придумано было такое выражение – «делиться с близкими»… Может быть и я вот сейчас – поделюсь, и меня хоть немножко отпустит… хоть немножко станет легче жить дальше, все равно понимая, что после 25-го октября этого года жизнь моя и многих-многих близких мне людей очень четко разделилась на «до» и «после»… И с этим уже ничего не поделаешь… С этим надо только жить… С этим надо учиться жить…