Василий Гурковский - Менталитеты

• Название: Менталитеты
• Автор: Василий Гурковский
• Жанр: Приключения
• Год: 2017

Роман «Менталитеты» знакомит читателя с жизнью людей молдавского села за семидесятилетний отрезок времени (с 1944 года по 2014 год). О любви и дружбе, о желании сделать людей счастливыми, об отношении к семье, к работе, к месту проживания, к детям, о взаимоотношениях между людьми, независимо от их национальностей, убеждений и возможностей. О том, как в этот период, молдавское село, стараниями многих достойных людей, достигло невиданного расцвета и, о том, как опять же, стараниями других, чужих и чуждых для этой прекрасной земли людей, в молдавские села пришел полнейший развал, комплексная социально-экономическая катастрофа, отбросившая цветущее молдавское село, назад, в средневековье. Роман, в первую очередь, – о менталитетах людей, менталитетах добрых и злых, привитых вроде бы к одинаковому первичному людскому «подвою», но, из-за абсолютно разных «привоев», выдавших в результате противоположные по сути, побеги – Добра и Зла.

---

Не терял времени зря и подбирал себе рабочие кадры. Там нужны были технические работники, писарь, счетовод и т. д… Так как в селе в то время более половины населения были украинцы, остальные – молдаване, то предпочтение отдавалось все же молдаванам, хотя румынским (молдавским) языком, свободно владели практически все жители села.

В такие моменты всегда находятся «нужные» люди; и не только «перевертыши – предатели» или чем-то недовольные на прежнюю власть люди, но чаще всего просто хитрые и расчетливые, живущие по обстоятельствам, для которых какие-то убеждения – просто удобные слова. Поэтому, технический штат примарии, был быстро заполнен, в абсолютном большинстве молодыми женщинами; и замужними, мужья которых ушли с нашими войсками и свободными – незамужними. Так как они пошли на работу к румынам без всякого принуждения, добровольно, то параллельно с должностными обязанностями, они, все без исключения, «обслуживали» представителей власти по полной программе и после работы… Варили еду, стирали, шили, собирали продукты по селу, спиртное, и выполняли другие «отдельные» поручения. То, что люди их ненавидели и презирали – их особо не волновало. Они считали себя что-то вроде «при хозяевах». Понятно – участвовали во всех мероприятиях, проводимых по линии примарии и последующих застольях. Через этих штатных «помощников», примарь привлекал к разовым «мероприятиям» и других женщин, когда село посещали представители уездной или даже центральной (кишиневской) власти.

Через них же он узнавал все, что делалось в селе. «Преданные» власти девицы, во время любовных утех и пьяных оргий – давали характеристики и адреса бывших сельских просоветских активистов. Следили за всеми, подслушивали разговоры, естественно, добавляли что-то от себя и предавали, предавали…В том числе и тех, кто вообще ни в чем замешан не был, но что-то говорил обидное в адрес этих самых помощников власти.

Почти каждую неделю в село приезжали представители уездных жандармских служб, кого-то арестовывали и увозили, некоторых публично били на сельских сходах. Авторитет примаря в уезде, уже в первые месяцы его правления, значительно вырос. Его ставили в пример другим представителям власти, даже поощряли. Из села было выкачано практически все продовольствие и отнято все, сколь-нибудь ценное – на нужды доблестной румынской армии, которая боролась «за счастье людей» против ненавистной советской власти. Только представлял эту армию в селе и забирал значительную часть реквизированного, – сам примарь, со своим окружением. Жители села, находясь в полном неведении об истинном положении дел на фронте, слушали и читали румынскую информацию, что немцы вот-вот возьмут Москву, а дни Красной Армии сочтены, поэтому молча, терпели издевательства новой власти, практически ни на что уже не надеясь.

Вскоре из Румынии в село прибыли и два брата Шварцманы – Маркус и Хаим, фельдшер и аптекарь. С помощью жандармов, они быстро выгнали из своих прежних домов, поселившихся там новых жильцов, и готовились принимать свои семьи, которые пока находились в Яссах.

Вели они себя вызывающе, – помня, как их «выпроваживали» из села всего год назад. Оба брата были из «румынизированной» еврейской семьи, за определенные заслуги их предков, пользующейся действующими в стране правами, как все румынские граждане. Они еще не знали, что их ждет в этой войне, но надеялись на многое, после победы румынской армии. У них были дальние родственники в Одессе и далеко идущие коммерческие планы.

Понятно, что оба их дома требовали какого-то поверхностного ремонта – где подштукатурить, где подбелить, где помыть и так далее. Хаим (аптекарь) не знал подробностей отбытия из села своего старшего брата год назад, так как уехал с семьей за день раньше, поэтому пришел в дом тети Клавы, где жила и Надя с маленьким Колей. Он попросил Надю помочь привести в порядок дом к тому времени, когда родственники привезут его семью и имущество. Надя раньше несколько лет работала в семье аптекаря. Жена его помогала в аптеке, а Надя работала по дому – варила, убирала, стирала, присматривала за детьми, в общем – занималась хозяйством. Аптекарь платил какие-то деньги, иногда помогал лекарствами для тети. Обе стороны были довольны. Иногда Хаим просил помочь по хозяйству и семье жившего рядом брата, Надя никогда не отказывалась помочь. Так как никаких претензий к аптекарю у неё сегодня не было – она пообещала назавтра придти и поработать. Приготовила, что было необходимо – ведра, тряпки, веники, щетки для побелки. У тети в запасе было ведро гашеной извести – Надя его тоже взяла, и, на следующий день, с утра пораньше, отправилась к аптекарю, прибираться. Жили они недалеко, в двух сельских кварталах, так что с восходом солнца, Надя принялась за работу. По договоренности – аптекарь ночевал у брата, рано утром пришел, посмотрел, спросил – не надо ли чего и ушел, чтобы не стоять над душой. Надя работник ответственный – сама знает, что и как делать…

Был теплый августовский день, чистое ясное небо, тихое, благоухающее садами, спокойное утро; а где-то далеко шла страшная война, и никто в селе не знал, что там и как, на той войне, живы ли ушедшие на фронт мужчины, а если живы, то где они сейчас, отступают или наступают, как там Москва, Красная Армия и вообще, советская власть где-то есть еще, сохранилась?!

А в этот самый день – Судьба уже спешила в наше село с наточенной косой, она уже размахивала той косой направо и налево, разбрасывая людей, разрушая судьбы, невзирая ни на пол, ни на национальность, ни на вероисповедание, ни на возраст. Она целенаправленно пришла сегодня именно в это село и пришла – только убивать и разрушать. Никто пока этого не знал, но все уже было предопределено…на сегодня, а, для кого-то – и навсегда.

Когда примарь пришел на работу, дежурный жандарм, докладывая о ходе дежурства, как-то непонятно, все время пытался смотреть в сторону. Лейтенанту это не понравилось, но на грозный его окрик, жандарм протянул ему какую-то бумагу и тихо, но быстро проговорил: «Час назад верховой привез из уезда, сказал – для вас». Лейтенант машинально взял бумагу, прошелся по ней глазами раз, потом еще раз и еще, еще. Заблокированное с налета сознание, пыталось не допустить информацию на телеграфной ленте к восприятию мозгом. Жандарм, зная содержание телеграммы и характер начальника, на всякий случай отошел на несколько шагов, в сторону двери…А тот вдруг, стал белым, как стена и тихо опустился на стол. «Все…Конец!» – это ощущение охватило его всего, он не мог ни кричать, ни рыдать – только тупо смотрел на бумагу в своих руках и стонал. Текст телеграммы был по-военному лаконичен: «Ваш отец, полковник, такой-то, геройски погиб за Великую Румынию, вчера, возле города Одесса». И – Все.

Просидев около получаса в оцепенении, примарь пришел в себя и позвал жандарма, благоразумно вышедшего перед этим во двор. «У нас что-нибудь выпить есть?»– хриплым голосом спросил он. Жандарм принес бутылку вина. Примарь залпом осушил её, как обычную воду и снова спросил: «А чего-нибудь покрепче нет у тебя?». «Нету, – ответил жандарм – но я знаю, где можно взять!». И продолжил: «Вчера приехали два брата из Ясс, один фельдшер, второй – аптекарь. Мы им помогали разгрузить бричку. Братья пока налегке приехали, на проверку, потом приготовят дома свои и семьи перевезут. Дома у них здесь раньше были, в них они держали амбулаторию и аптеку, но советы год назад, их отобрали. Тот аптекарь налил нам по стаканчику спирта из такой большой бутыли. Думаю, он его (спирт) еще не расходовал. А спирт хороший, медицинский.». «Пойдем, покажешь, где он живет!»– сказал примарь, и они отправились к Хаиму.

Когда подошли к дому аптекаря, остановились у калитки, лейтенант послал жандарма позвать хозяина. Через пару минут жандарм вышел и доложил, что хозяина дома нет, там прибирается какая-то женщина, белит стены, моет. А сам аптекарь, скорее всего, находится у брата – это через огород, на следующей улице, тоже крайний дом. «Сходи, позови его!» – приказал лейтенант, а сам сел на вкопанную рядом с калиткой, скамейку и стал ждать. Его била нервная дрожь, он не находил себе места, но пытался владеть собой и не показывать вида, что ему очень плохо. Буквально через несколько минут прибежал аптекарь, за ним еле поспевал бежать жандарм, а еще следом, – двигался еще боле раздобревший, чем был год назад, фельдшер Маркус. Аптекарь, приблизившись к офицеру, снял шляпу, поклонился, назвал себя и участливо спросил, что с офицером случилось, может какое-то лекарство надо, так у него кое-что в доме имеется…Подошел и фельдшер, тоже представился и поклонился. «Что-то мне нехорошо стало – сказал лейтенант – трясет всего. Может, простудился?». «Ну что вы – вступил в разговор фельдшер – в августе месяце! Может, что скушали не совсем свежее или непривычное?.А давайте-ка зайдем в дом, я посмотрю вас! Чего мы на улице разговариваем!». Зашли в дом, фельдшер сбегал домой за своим походным саквояжем, лейтенант лег на кровать, Маркус его прослушал, прощупал, посмотрел где надо, и заявил, что ничего особенного и неприятного он не заметил, и, вероятнее всего, это следствие нервных перегрузок при такой сложной работе, как у примаря, и в такое тяжелое, имелось (в виду – военное) время. Лейтенант отправил жандарма к месту службы, в примарию, чтобы избавиться от лишних глаз и завел разговор с братьями. Перед уходом, жандарм успел пошептаться о чем-то с аптекарем. Двое братьев, вместе с примарем, прошли в дом и разместились в большой гостевой комнате. Там стоял массивный дубовый стол, две деревянные скамьи, тяжелый старинный комод, а вдоль одной из стен – тоже старинная, скамейка – канапе, с красивой, выгнутой к стене, сплошной спинкой.