Василий Гурковский - Менталитеты

• Название: Менталитеты
• Автор: Василий Гурковский
• Жанр: Приключения
• Год: 2017

Роман «Менталитеты» знакомит читателя с жизнью людей молдавского села за семидесятилетний отрезок времени (с 1944 года по 2014 год). О любви и дружбе, о желании сделать людей счастливыми, об отношении к семье, к работе, к месту проживания, к детям, о взаимоотношениях между людьми, независимо от их национальностей, убеждений и возможностей. О том, как в этот период, молдавское село, стараниями многих достойных людей, достигло невиданного расцвета и, о том, как опять же, стараниями других, чужих и чуждых для этой прекрасной земли людей, в молдавские села пришел полнейший развал, комплексная социально-экономическая катастрофа, отбросившая цветущее молдавское село, назад, в средневековье. Роман, в первую очередь, – о менталитетах людей, менталитетах добрых и злых, привитых вроде бы к одинаковому первичному людскому «подвою», но, из-за абсолютно разных «привоев», выдавших в результате противоположные по сути, побеги – Добра и Зла.

---

Василий Гурковский МЕНТАЛИТЕТЫ

…Менталитеты не покупаются, и люди с ними – не рождаются. Они прививаются и – быстро приживаются, особенно те, что против… просто против всего; без доказательств и здравого смысла…

Василий Гурковский

Глава первая НАШИ ПРИШЛИ!

Андрей бежал по улице, не замечая никого и ничего. Он услышал от соседей, что единственный на все село фельдшер, уезжает, и спешил, надеясь его застать. Застал. Когда подбежал к дому Маркуса (так звали фельдшера), тот как раз выезжал из ворот. Длинная такая полу арба – полу повозка с наращенными высокими бортами, доверху нагруженная всякими мешками и предметами домашнего обихода; сверху в углублении – вся его многочисленная семья и, на примитивных козлах, с вожжами в руках – сам хозяин, фельдшер Маркус. Нескладный внешне, располневший мужчина, лет сорока, с седоватыми кудряшками на затылке и блестящей лысиной на лбу, прикрытой потертой соломенной шляпой.

Андрей схватился за уздечку ближнего к нему коня и, перекрикивая шум двигавшейся подводы, обратился к фельдшеру: «Господин Маркус! Беда у меня! Надя моя помирает! Ей рожать скоро и наверно что-то не так, все время кричит, сильные боли, жар у неё не спадает. Уже две бабки нашел, что ни делали – не проходит. Пожалуйста, помогите, пока вы еще здесь! Она сколько лет на вас работала, а сейчас ей совсем плохо…Помогите, прошу вас! Я вас отблагодарю».

Вроде бы внимательно слушавший его фельдшер, вдруг дернул за вожжи, хлестнул лошадей кнутом, они рванули и потянули подводу вправо, к выезду на дорогу. Андрей ускорил шаг, но уздечку не отпускал и все повторял: «Помогите, прошу вас, пожалуйста, помирает же Надя…Помогите, прошу вас…».

Маркус повернул к нему перекошенное от злобы лицо и заорал: «А ну, отпусти уздечку, паршивый хохол! Ты забыл, как вы поступили с моим братом, Хаимом?. Так я не забыл! Никуда я не поеду! Разбирайтесь сами! А мне срочно ехать надо, не до вас сейчас! Отойди!». Он с размаху хлестнул лошадей кнутом, вторым ударом опоясал кнутом Андрея, бегущего рядом с лошадью, и погнал лошадей в сторону кишиневской дороги. Удар пришелся по лицу, досталось и глазам. Андрей упал, повозка уехала. Андрей с трудом встал, протер глаза, повозка уже повернула за угол и двинулась на север. Фельдшер когда-то рассказывал, что у него родители живут в Яссах; возможно туда, и он поехал.

Возбужденный Андрей прислонился к стволу акации, постоял, не понимая, что произошло, а потом вдруг как что-то ударило его: «А Надя как же! Я же бежал к доктору, надеясь на его помощь. Был уверен, что он поможет. Надя работала у его брата аптекаря, Хаима. Одна вела все домашнее хозяйство, убирала, помогала в аптеке. Часто работала и у Маркуса. Помогала бесплатно. За детьми ходила обоих братьев. Они жили рядом, огород – в огород! И вот – так доктор отплатил ей за все, в самый нужный момент!». Он горестно вздохнул, огляделся вокруг и быстрым шагом пошел по дороге, домой.

Дома братьев – фельдшера Маркуса и аптекаря Хаима, были угловыми на соседних улицах, их приусадебные участки, примыкали друг к другу. Как люди экономные, братья соорудили на меже большой деревянный туалет, один на две семьи, с двумя противоположными выходами. Андрей, проходя напротив его, вспомнил случай годичной давности, о котором только что ему фельдшер, и со злом, напомнил. Дело было так. Братья Шварцманы решили сделать общий туалет, навезли брусьев, досок и наняли двоих молодых ребят. Договорились с ними вырыть большую, метра три глубиной, яму, нарисовали макет, оговорили оплату, ну и так далее. Ребята сделали все, как надо, получили расчет и ушли. Вечером Хаим решил опробовать новое сооружение, зашел туда и…провалился на самое дно ямы. Рядом, метрах в десяти, проходила улица. Хаим, оправившись от первичного шока, вначале сидел на дне ямы и молчал, боялся, что кто-то услышит – узнает и опозорит его на все село. Но, когда стемнело и стало страшно сидеть на трехметровой глубине, он начал подавать звуки, надеясь, что кто-то из домашних его услышит…

Но, вместо домашних, его «услышали» проходящие по улице молодые ребята, друзья Андрея. Они помогли Хаиму выбраться из ямы, а он в знак благодарности, дал им два литра спирта, но попросил никому об этом не рассказывать…

Потом приезжал румынский жандарм, вызывал ребят, которые строили туалет, пытался выдавить у них признание, что они подпилили опорные бруски, но ребята оправдались тем, что хозяева лично у них объект приняли и претензий не имели, что сами заказчики и подтвердили. Случай сразу стал достоянием гласности, и в селе несколько месяцев эта тема обсуждалась и обсмеивалась. Ребята – «спасатели» Хаима были украинцами, в селе вообще больше половины населения были (и ныне есть) украинцы, поэтому братья и затаили зло именно на украинцев, хотя доказать так ничего и не смогли.

Все это Андрей вспомнил, проходя мимо. Странно было, отчего или от кого, так быстро убегали братья Маркус и Хаим. Хаим еще рано утром уехал и тоже с вещами, и всей семьей.

Чем ближе Андрей подходил к дому, тем больше его охватывала тревога за жену. Он наделся вернуться с фельдшером, обнадежил Надю и находящуюся рядом с нею тетю Клаву, но – не вышло. И что делать, куда и к кому идти, – он не знал. Зайдя в дом, увидел, как тетя меняет влажные тряпки на лбу жены, лицо у Нади было белым, как стена, лежала она с закрытыми глазами, тяжело дыша открытым ртом. Тетя сказала, что Наде пришло время рожать, но плод почему-то не идет, перевернулся или еще что-то. Еще немного и Нади – может не стать…

На вопросительный взгляд тети – Андрей лишь развел руками и шепотом рассказал про встречу с Маркусом. Тетя отпустила несколько недобрых слов в адрес неблагодарного фельдшера и попросила Андрея сходить к колодцу – принести свежей воды.

У колодца стоял его сосед и еще одна женщина. О чем-то оживленно беседовали. Когда Андрей подошел, сосед сразу ошарашил его известием: «Андрюша! Наши пришли!». «Какие, наши? – не понял Андрей. «Наши, русские, советские!» – захлебываясь заговорила женщина – «Сегодня на рассвете приезжали на край села двое красноармейцев, верхом на лошадях, вроде как разведчики, что ли. Спрашивали – что и как, есть ли румыны в селе. Мы им сказали, что румын в селе почему-то не стало, ни военных, ни гражданских. Сегодня вот фельдшер с братом тоже уехали. Военные попили воды и уехали, сказали, что все – кончилась у нас румынская власть. Не знаю – верить тому или нет, но так они сказали. А еще сказали, что они расположились за шахтами, возле соседнего села. Там какая-то военная часть у них временно стоит.».

Андрея словно током ударило! Он набрал ведро воды, занес его в дом, тихо сказал тете: «Я скоро, ждите!» и побежал в гору, в сторону шахт, где многие годы добывали камень-известняк для строительства. Он еще ничему не поверил, он просто почувствовал шанс спасти Надю!

Дорога долго шла в гору. Слева оставалось село, все утопающее в зелени. Большими темно красными пятнами выделялись вдоль улицы и на огородах, вишневые и черешневые деревья, золотом отливали абрикосы и персики. Отцветшие недавно акации, сторожевыми вышками возвышались среди плодовых деревьев, потряхивая мелкими листочками, сворачивающимися днем в трубочки от жары. А справа – внизу, вдоль села, бежала небольшая речка, образуя длинную цепь разно размерных озер, глубоких, с холодной, чистой и прозрачной водой, и кишащих разносортной рыбой.

По ту сторону речки, на всем её протяжении, поднимались высокие холмы, поросшие лиственными лесами – кленом, дубом, ясенем, ольхой. Все это чудесное место было «сердцем» Молдавии и обобщенно называлось во все времена просто – «Кодры».

Андрею было не до этих красот. Он бежал в гору, весь мокрый. Жара. Дышать тяжело. Вся одежда покрылась выступившей солью. А он бежал и думал о Наде: «Хотя бы она выдержала! Хотя бы успеть! Хотя бы там кто-то был, кто понимает в медицине!». Только эти мысли заполнили его всего и ничего больше он не видел, не слышал и не чувствовал. Задыхаясь от жары, напряженного бега и беспокойства за жену, он перевалил через пологий холм и увидел вдали небольшой шахтный поселок. И сам поселок и вся его округа были покрыты вековой желто – белой пылью. Здесь пилили строительный камень – известняк или – ракушечник.

Сверху было видно, как влево от дороги, недалеко от неглубокого ущелья, зияющего пустыми глазницами шахтных известняковых штолен, расположился какой-то лагерь. По кругу стояли палатки, откуда-то вился синий дымок. Между палаток, двигались люди в военной форме…

«Есть, слава Богу!» – застучало сердце – «давай, Андрей, поспеши, а вдруг?!». Не доходя до лагеря метров двести, рядом с дорогой, стоял шалаш из кукурузных стеблей. Когда Андрей подошел к нему, из шалаша вышел солдат, в красноармейской форме, с винтовкой наперевес, передернул затвор, направил винтовку в сторону Андрея и спросил по-русски, с явным украинским приговором: «Стой, хто йдет!». «Свой, брат!» – застучало в груди Андрея. Он заговорил по-украински, в минуту рассказал, что он из соседнего села, что беда у него с женой, что срочно надо доктора, которого в селе нет. Может у них есть кто-то, чтобы мог помочь. Солдат ничего не расспрашивая больше, нагнулся к шалашу, вытащил полевой телефон, покрутил за ручку и доложил кому-то то, что ему сказал Андрей. Его спросили – сколько человек пришло – часовой ответил – один. Пропусти его – сказали по телефону. Получив разрешение, Андрей снова побежал и через пару минут был в лагере. Стоял между палатками, не зная, куда идти. Из одной из них, вышел военный с двумя шпалами на петлицах.