Владимир Владыкин - Расправа. Роман в трёх частях

• Название: Расправа. Роман в трёх частях
• Автор: Владимир Владыкин
• Жанр: Русское современное

Роман В. А. Владыкина «Расправа» остросюжетный, в трёх частях, написан в жанре хроники. Действия происходят в разных областях и ретроспективно охватывают большой отрезок времени. Он повествует о талантливом педагоге, учителе первой категории, награждённом Грамотой Министерства просвещения РФ. Но в школе происходят события, которые несовместимы со званием педагога. И учитель географии Анна Севостьяновна вступила в борьбу за нравственную и моральную чистоту в коллективе, за что и поплатилась.

---

Однако его опасения не оправдались. Глухову понадобилось три месяца, чтобы изучить отношения между учителями и администрацией школы. Из бесед со всеми участницами конфликта он удостоверился в опасности Шелковой лично для него самого. И нужно было не откладывать воплощения своего замысла. Для этого надо было создать подходящий момент, и тогда он попросил Безножнину вступить в перепалку с Шелковой, чтобы довести ту до сердечного приступа. Но вместо этого у неё открылось желудочное кровотечение и Шелкова попала в больницу…

Абсурдность этой ситуации заключалась в том, что до своего нового назначения Глухов был снят с должности директора школы в другом районе областного центра с формулировкой: «За непедагогические действия». Причём был снят по жалобам родителей и коллег. И начальство, зная об этом, снова доверило ему руководство школой. Однако это произошло не совсем предумышленно, а спонтанно. Елисей Глебович, как бывший технарь, не хотел возвращаться на завод, где когда-то работал инженером. Не для того он заочно окончил пединститут. И пришёл в отдел районного образования не того района, в котором работал директором школы, а в другой. И попал на приём к новому начальнику Чертакову Виктору Витальевичу. Тот его выслушал и сказал:

– Елисей Глебович, свободное место у нас есть. Из первой школы директора уволила учительница географии. Боюсь, что она и вас уволит, – сделал тот паузу, глядя пристально на Глухова, как у того зарделись щёки, а серые глаза засверкали, и Чертаков прибавил: – Но она всех достала. Если вы с ней справитесь, то вам и карты в руки.

– Виктор Витальевич, да ради бога, готов сразиться даже с дьяволом в юбке! – воскликнул тот, глядя пылающим взглядом.

И кандидатура Глухова была одобрена после того, как Чертаков переговорил с вышестоящим начальством – городским Лавировым и областным Гержаниковым.

– Учти, Виктор Витальевич, мы твой план не одобряем, – сказал Лавиров, переглянувшись с Гержаниковым. А тот лишь кивнул, давая договорить коллеге.

И Виктор Павлович продолжал:

– Если ты даёшь ещё шанс этому выскочке проявить себя, мы не запрещаем! Но о нашем разговоре забудь.

Чертаков ехидно и злобно усмехнулся, что-то сказал своим старшим коллегам и тотчас удалился, потирая довольно руки, видя себя в будущем заместителем начальника областного управления образования.

На следующий день Чертаков тщательно проинструктировал Глухова о дальнейших действиях в новой для него школе…

Что же касалось Шелковой, то она не знала, из-за чего Глухов был уволен, наоборот, увидев молодого человека с открытым приятным лицом, она поверила, что они поладят и совместно станут изживать недостатки.

Поначалу Глухов обнадёживал её ожидания; он делился своими творческими замыслами, и даже с тем, как претворить их, чтобы учителя сплотились в дружную семью. Но она не догадывалась, что Елисей Глебович, как умный лис, поддакивая, нарочно вызывал её на откровения. Шелкова охотно поведала о завучах, давала каждому меткие характеристики, особенно той, с кем у него обязательно возникнут проблемы. Но она не знала, что именно по подсказке Чертакова он добился с Бузенковой согласия на её изгнание из школы.

Всё началось, как было уже сказано, когда Анна Севостьяновна легла в больницу. А саму подготовку к увольнению Глухов начал ещё в сентябре. За лето он просчитал всё до мелочей, провёл беседу с завучами во главе со Светланой Бузенковой и с бывшим завучем Таисией Безножниной, а также с приближёнными к ним учителями. Теперь это было очевидно, так как Глухов ни за что бы самостоятельно не отважился пойти на воплощение злодейского плана…

* * *

В больнице Анна Севостьяновна пролежала больше трёх недель. Когда вышла на работу, от Лавиной она узнала, что была уволена. На каком же основании? Та заговорила о том. что была комиссия, потом в конфликт втянули детей коррекционного класса, которые подтвердили то, как она оскорбляла учеников. Но удивительно было то, что не опросили все те классы, в которых она вела уроки по своему предмету. И Шелкова, всё ещё не веря, что с ней поступили так кощунственно, не могла уловить того, что ей говорила Лавина. Она кивком поблагодарила подругу и быстро пошла в канцелярию, которая была на первом этаже. И, не глядя на вскочившую секретаршу, открыла дверь и вошла в просторный кабинет директора. Потому, как та при виде её испугалась, Анна Севостьяновна смекнула, что директор предупредил секретаршу. Если придёт Шелкова, то без его разрешения к нему её не впускать.

Евсей Глебович Глухов сидел в чёрном костюме, при галстуке и что-то читал. Но увидев Шелокову, он быстро встал, и тут же растерянно сел, быстро-быстро моргая ресницами. «Вот какой „сюрприз“ мне приготовили!» – сокрушённо подумала она, всматриваясь в бледное лицо директора. И как будто впервые увидела его открытый покатый лоб с большой залысиной, которая поднималась до макушки, впалые щёки, прямой широкий нос.

Глухов по её настроению понял, что она уже знает об увольнении и растерянно молчал. Но, видя, что Шелкова не сводила с него сурового взгляда, попытался изобразить на своей физиономии вызывающую усмешку…

Но тут в кабинет заглянула секретарша – молодая женщина с короткой стрижкой и в деловом платье и затараторила взволнованно:

– Елисей Глебович, я её не пускала, она меня нагло оттолкнула!

– Ну чего же вы врёте, кому прислуживаете? – протяжно ответила Шелкова.

Глухов сделал рукой секретарше резкую отмашку, и та скрылась, закрыв дверь.

– Вам не терпится узнать, на каком основании уволены? – нервно спросил тот и продолжал: – Вот, пожалуйста, всё законно, всё законно! – он взял со стола отпечатанный на машинке приказ и дрожащей рукой подал ей.

Анна Севостьяновна, волнуясь, выхватила из его бледных рук белый лист и не тотчас сосредоточилась на тексте. Строчки прыгали, сливались, она взяла себя в руки. И буквы встали на своё место. В нём говорилось, будто она, которая даже про себя никогда не ругалась, оскорбляла детей бранными словами…

Да как же они додумались до такого глумления?! А ведь как она надеялась, что с приходом нового директора, Елисея Глебовича, система незаконных поощрений и присвоений званий «Отличника», навсегда уйдёт в прошлое и коллектив нацелится на оздоровление отношений…

– И это вы уверяете меня, что уволили на законном основании? Да это же расправа за критику, как вы могли собрать по школе всю эту грязь и вылить на меня?!

– Боже, что вы говорите! Я ничего не собирал, это завучам жаловались дети, которых вы оскорбляли. Прокуратура доказала… И больше мне не мешайте. Зачем вы обвиняли других за рукоприкладство и оскорбления, а сами били детей, искажали их фамилии? Вы, вы знаете кто? Вы хитрая и коварная, а дети вас…

– Ничего, я обращусь в суд, и тогда станет ясно, кто это всё сделал! – Шелкова сунула приказ в дамскую сумочку и вышла из кабинета…

Если бы она знала, что с ней такое беззаконие сотворят в школе, то ни за что бы не легла на лечение язвы желудка. Хотя Анна Севостьяновна твёрдо знала – в тот момент у неё просто не было другого выбора. Но зато теперь представилось время оглянуться на недавнее и обозреть далёкое прошлое…

Глава 2

И вот как это было…

Но прежде надо рассказать о жизни Шелковой, такой ли она была, какой её выставили бывшие коллеги, решив над ней так изощрённо расправиться…

Четырнадцать лет назад Анна Севостьяновна получила направление в одну из лучших школ Днянска. Эта школа в одном из районов областного центра была традиционно на хорошем счету. Здание было трёхэтажное, построенное в тридцатых годах XX века. В архитектуре тогда преобладал конструктивизм, поэтому никакими архитектурными изысками оно не отличалось, разве что по фасаду выделялось на фоне домов-коробок отдельными малозначащими деталями.

В войну школа подвергалась бомбёжке, здание восстановили, а потом оно поддерживалось ежегодными косметическими ремонтами. Заменили крашеную железную кровлю оцинковкой, а с заднего двора возвели большую пристройку.

Рядом со школой соседствовала самая высотная в городе четырнадцатиэтажная гостиница «Днянск», перед которой Тихвинская и Преображенская церкви выглядели игрушечными…

В самые лучшие годы работы Шелковой в средней школе был директором известный тогда педагог Власов. Максим Иванович пришёл сюда ещё в середине 60-х и с первых дней занялся сплачиванием коллектива и дорожил всеми своими коллегами, с которыми строил отношения на доверии. Если и возникали конфликты, то они разрешались мирно, без обид для спорящих сторон. Ото всех бывших директоров Максим Иванович отличался тем, что он не обзавёлся близким окружением, поскольку для него были все равны. Это был его принцип. Нормальный директор не станет плодить угодников и вмешиваться в личную жизнь учителя. Вот и Максим Иванович без надобности не вмешивался, а если кому-то была нужна его помощь, он старался разобраться и помочь уладить конфликт. Ведь если в семье учителя, скажем, из-за не имения личного жилья, между родственниками возникала семейная проблема, это непосредственно сказывалось на работе учителя. И когда к нему обращались за помощью, директор не проходил мимо таких случаев. Все знали Максима Ивановича как весьма чуткого, но требовательного, и это при всём том, что он производил впечатление мягкого и покладистого человека. Каждый день из школы он уходил последним, и думалось, будто у него не было семьи…