Джошуа Купер Рамо - Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости: как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху

• Название: Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости: как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху
• Автор: Джошуа Купер Рамо
• Жанр: Публицистика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-94479-8

Впервые теория, рассматривающая труднопрогнозируемые редкие события и их влияние на окружающую действительность, была описана Нассимом Талебом в книге «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости» еще в 2007 году.

Спустя 10 лет эта тема по-прежнему актуальна. Мир охвачен террористической угрозой, волны беженцев наводняют Европу, нестабильная экономическая ситуация и неожиданные результаты выборов вызывают панику населения. В то же время корпорации продолжают зарабатывать все новые миллиардные состояния, а ученые делают возможными достижения в области медицины. Книга «Седьмое чувство» – это новое осмысление исторических сил, сотрясающих наш мир, и того, как мировые лидеры, бизнес и каждый из нас может с ними справиться.

Эта книга не просто изменит то, каким вы видите мир. Она даст вам возможность самим изменить его.

---

Распространяющиеся, постоянно уплотняющиеся сети можно отследить и систематизировать. Они, аккумулированные воедино, отражают то, что мы начинаем понимать как энергетический потенциал глобальной сети. Под этой фразой мы подразумеваем не просто Интернет, Twitter или сетевую валюту вроде биткоинов, хотя это, безусловно, тоже своеобразные проявления влияния сети. Энергия сети – нечто большее. Она представляет собой потенциально всеобъемлющий охват, исторически новый, связывающий между собой миллиарды жизней и десятки миллиардов сцепленных сенсоров и машин. В каждый момент она приобретает все больший масштаб: больше сенсоров, больше ссылок, больше точек. Каскады, эпидемии и взаимодействия повсеместны в сетях, и в своих столкновениях они производят неожиданные новшества: сплетение генетики с базами данных, к примеру, или терроризма с мобильными мессенджерами.

Ученые, занимающиеся изучением сетей, называют такой тип изменения «взрывной перколяцией», что означает мгновенное смещение в природе системы, когда та переходит на следующий уровень взаимодействия. Такое слияние множества узлов в одну ткань – подобно тому, как телефоны связываются между собой, образуя телефонную систему, – не многим отличается от конденсации молекул воды в капли при снижении температуры. Вот у тебя в руках напиток, – мгновение спустя ты держишь лед. Когда в один день у тебя только несколько подключенных пользователей, а на следующий на Facebook или на YouTube уже миллиард человек. Сформировалась новая сущность. Или: в один момент у тебя сердитые фундаменталисты; в следующий – объединенное террористическое движение вроде ИГИЛ или Аль-Каиды. Терроризм, мишенью которого столько же является наша психология и чувство защищенности, сколько и любая физическая структура, – это древняя проблема, но он эволюционирует и становится тем более эффективным, когда он существует в мире сверхбыстрых сетевых медиаресурсов и обмена информацией. Сетевые технологии делают с террористическими атаками то же, что порох сделал со снарядами. Они усиливают эффект. И это делает их еще более привлекательными для террористов. Что, в свою очередь, провоцирует еще большее число атак.

Такие элементарные фазовые переходы, в которых «больше» означает «иначе», широко распространены в природе: в формировании кристаллов, например, или в разрушении экосистемы, когда истребляют ключевую в ее жизни особь. Они случаются и в сетях. Возьмите карту Соединенных Штатов и начните произвольно чертить линии между городами. Сначала вы получите несколько изолированных пар. Дальше, по мере того как вы продолжите чертить, эти пары объединятся в группы. Наконец, спустя несколько десятков прочерченных дорог все будет связано между собой. Именно такой переход ждет нас в сферах безопасности, финансов и политики. И именно поэтому эра, в которую мы входим, будет отличаться от эры, которую мы оставляем позади, настолько же, насколько эпоха Просвещения отличалась от Темных веков.

Революция свободных идей, граждан, торговли и капитала Просвещения XVII и XVIII веков требовала новой чувствительности. Ее требует и наше время. Оно уже настаивает на ощущении энергетики, исходящей от коммуникативных связей. В этом есть своя ирония. В тот самый момент, когда мы считаем себя наиболее свободными, – удобством мобильных телефонов, легких авиаперелетов и неограниченных коммуникаций, – мы обнаруживаем себя безысходно опутанными по рукам и ногам. Что относится к машинам, всюду окружающим нас, то относится и к нам самим. Мы – это то, к чему мы оказываемся присоединенными. И освоение этого соединения оборачивается современной версией наполеоновского «coup d’oeil» (предсказания) – существенного навыка нашего времени.

Через несколько веков наши правнуки обернутся на наше время и дадут ему название, так же как мы дали название Просвещению. Может быть, они назовут его «Эрой коммуникаций» или чем-нибудь в этом роде. Они выявят победителей и проигравших нашего времени, так же как и мы выявляем таковых, рассуждая о Рационализме или о Возрождении. Это отдаленное поколение, несомненно, будет осведомлено о новом «клубе конвергенции», появляющемся сейчас, пусть даже мы еще толком не знаем, кто в него входит. Мы уже сейчас можем видеть щедрые вознаграждения, коими сейчас осыпаются нации, компании и люди, освоившиеся с этим новым свойством чувствительности. Они понимают его соединительную силу. Они знают, как манипулировать им и извлекать из этого выгоду. Все они разделяют понимание того, каково это – постоянно быть окруженным непрестанно разрастающимися дебрями связей.

Этот новый набор энергитических сил взаимодействия, многим невидимый, сейчас оказывает беспощадное, дробящее давление на привычные структуры старой эпохи. Усилия наших дорогих институтов – конгресса, армии, СМИ, вузов, нашего некогда инклюзивного капитализма – выполнять задачи, которые они когда-то эффективно и со вкусом исполняли, – явный признак этого сдвига. Многократные падения правительств. Годы затяжной войны. Отсутствие СМИ, которым можно было бы доверять. Завышенные, пропитанные долгами мерки, которым наша экономика не соответствует. Более чем когда-либо неравномерное распределение доходов. Увеличьте масштаб наблюдения, так чтобы он охватил Европу, Средний Восток и Азию, и вы увидите похожие отчаянные попытки вызволить экономику из пучины финансовых крахов и противостоять национализму и беспорядкам. Энергия, пульсируя и разрывая, исходит сейчас прочь из старых, некогда востребованных людей и институтов. Если этот исход на данный момент положил конец лишь энциклопедиям, телефонным компаниям и традиционному сервису такси, то это лишь потому, что он только начинается. За всеми этими провалами и усугубляющимся развалом многих структур стоит нечто общее – сила коммуникативных трансформаций.

В широком смысле Седьмое чувство – это способность смотреть на любой объект и видеть, как именно на нем сказывается информационное взаимодействие. Не важно, что вы делаете: командуете ли вы армией, управляете компанией, входящей в Fortune 500, вынашиваете замысел великого произведения искусства или думаете о будущем образовании ваших детей, – сейчас этот навык является показателем понимания этого влияния. Он означает способность видеть не только выдающиеся составляющие современной жизни, но также и банальные: солдата, долю акций, язык – и в это же самое мгновение сознавать факт того, что взаимосвязь меняет свойства предмета. Медицинская диагностическая машина впечатляет; та, что подключена к базе данных и способна ускорять, улучшать или доводить до совершенства вынесение диагноза, – революционна.

Акт соединения наших тел, городов, идей – всего, тотально всего, – вместе привносит решительно новую динамику в наш мир. Она создает сверхплотные концентрации силы. Одновремено оно создает условия для комплексного и моментального хаоса. Следуя логике французского философа Поля Вирильо: «Когда мы изобретаем корабль, мы также изобретаем кораблекрушение. Когда мы изобретаем самолет, мы также изобретаем его крушение». Конечно, мы можем рассчитывать на то, что сеть сотворит сетевое происшествие, – много происшествий. Острота неожиданности, трагедии, богатства и надежды будет более привычной сейчас, чем в революционные времена. Мы все сталкиваемся с возможностями и уязвимостями, которые мы лишь смутно осознаем.

Великим открытием Просвещения было то, что свойства объекта изучения – человека, территории, отданного голоса, доли чего-либо – изменились, когда он освободился от оков традиции, невежества, привычек или страха. Крестьянин, обретший личную свободу, стал гражданином, что изменило его политические воззрения, его экономические надежды, его способность учиться и учить. Этот сдвиг вызвал столетия разрушений. Мир перетасовал сам себя. Наша эра Седьмого чувства ничем не будет отличаться. Когда мы соединены, сила смещается. Она меняет то, что мы есть, что мы можем ожидать, как нами можно манипулировать, атаковать или обогащать. Мы живем в относительно раннюю эру соединений. Дело не только в том, что большую часть мира еще только предстоит соединить; оно также состоит в том, что сама природа соединения меняется. Оно становится мгновенным. Оно стремительно оттачивается и улучшается через применение искусственного интеллекта. Простое соединение уже превратилось в могущественную силу. Можно представить, на что способны мгновенные, обеспечивающие доступность к любым информационным базам данных сети.

Возьмем в качестве примера инструмент, которым сейчас пользуется почти всякий, – английский язык. Любой язык является своего рода инструментом, сила которого зависит от того, кто и как им пользуется. Как широкое применение долларов, фунтов стерлингов или золота – для покупки шелка, вкладов или запихивания под матрас – является проявлением сети обмена, так же и английский язык является узловым элементом для передачи информации. Когда испанские, ливанские и русские исследователи объединяются для моделирования молекулы вещества, когда астронавты общаются на Международной космической станции, когда банкиры определяют финансовую политику в ходе очередного непредвиденного кризиса, они используют мощный стандартизированный инструмент, предназначенный для совместного использования, делающий их работу возможной и эффективной. В этом смысле английский язык, так же как французский до него, имеет весомое преимущество: чем больше людей пользуются им, тем сильней стимул изучать его. Но если подумать об английском языке в сетевом ключе, то вывод становится другим.