Андрей Битов - Все наизусть. Годовой творческий цикл

• Название: Все наизусть. Годовой творческий цикл
• Автор: Андрей Битов
• Жанр: Эссе

Книга «Все наизусть» уникальна, в ней представлен годовой творческий цикл Андрея Битова – современного классика русской литературы.

В книгу вошли новые произведения: «От имени собственного», «Портрет моего двора», «Анти-CV». А так же первые публикации текстов, написанных ранее, несколько «изустных сочинений»?– актуальных интервью, данных по ходу событий 2012 года, накануне «столетнего юбилея» года 1913?го, самого успешного для царской России, но и рокового, предвоенного.

«Произведение – это то, чего не было,?– а есть!»?– известная формула Битова. Автор попытался показать, как и на фоне чего происходит этот мгновенный перелет из актуального высказывания ?– к акту творчества, от частного наблюдения автора к пониманию исторических процессов в сегодняшней России. От «не было» к «есть!».

---

– Это не то. Я хочу, чтобы сама живопись воспроизводила свою музыку. О-о-очень много краски…

Я не стал вникать, небрежно перебирая листы… И вдруг!

Это был портрет ветки в проеме… Именно портрет! Не пейзаж… Твердый карандаш, как резец гравера; рисунок очень выписанный, очень реалистический, но совершенно неправдоподобный, как бы вывернутый наизнанку и непонятно в чем отраженный. Вход в пещеру был вырисован снаружи, каждая трещинка, каждый камушек, как раковина… а ветка была нарисована внутри, и свет из тьмы пещеры как бы от ветки исходил на нас. И каждый листик ее был тоже вывернут и прозрачно светился всеми своими жилочками. И шевелился, шелестел, звучал… и это был взгляд любви! На кого она смотрела? И кто смотрел на нее?..

– Нравится? – обрадовался Павел Петрович.

– Очень! Рука Леонардо!

– Да, больше так не получится. Возьми себе! На память…

– Что ты! Это же великая вещь!

– Зачем она мне… я с живой еще поговорю.

– Вот спасибо! А Миллион Помидоров, значит, сторожит тебя как спонсор?

– Почему как спонсор? Я хоть и не богач, но самодостаточен. А он – нет. Богач, он ведь почему богач? Потому что он всегда нищ, поэтому всегда должен быть еще богаче, у него из всего… до катастрофы это называлось дело, после нее пост, а теперь бизнес (в смысле «без нас»), т. е. узаконенное воровство. В отличие от вора в законе, где все-таки соблюдаются так называемые понятия. Но бизнесмен, как всякий вор, всегда обратит ценность в стоимость – это всего лишь форма сбычи краденого, – ему прикрытие нужно. Вот Миллион Помидоров тут у меня и подрабатывает… Царь, но еще немножко богаче, чем царь, помнишь? Надо еще немножко шить. Господи, какие бородатые у меня анекдоты! Как я сам. Расскажи, ты же обещал, свеженький! Под него и выпьем, вместо огурчика…

– Свеженького ничего теперь нет. Все такие, как ты сейчас вспомнил, только хуже. Плебейский, низкий пошел анекдот – только про новых русских. Без чувства юмора, без гуманности. Ни тебе Чапаева, ни чукчи, ни армянского радио. Ушло вместе с империей.

– А еврейские куда тогда делись?

– Не знаю. Может, уехали на историческую родину.

– Значит, ни литературы, говоришь, ни анекдотов? Это все от свободы слова, – всерьез сказал Павел Петрович. – Но ты не нуди. Уныние есть самый грех. Язык-то наш куда денется? Вспомнил я последний хороший, какой слышал. По твоей части, филологический… про двойное утверждение, знаешь?

– Не помню.

– С удовольствием повторю. Профессор читает лекцию: во всех языках, говорит, двойное отрицание означает утверждение, но нет такого языка, в котором двойное утверждение было бы отрицанием… И голос из аудитории: «Да ладно!»

И вдруг весело нам стало! Легко.

– Да ладно!

Вот это уже тост.

Выпили за родной язык как за последнего нашего живого героя.

– Хорошо прошло!

– Это хорошо, что анекдотов больше нет, – снова стал рассуждать Павел Петрович. – По крайней мере, это не страх, а все еще ожидание. Тут главное – историю не торопить.

– Матушка моя любила повторять к месту и не к месту, – вспомнил тут я, – потребуются три поколения, три поколения! Я думал это у нее от склероза, теперь понемногу стало доходить, что она имела в виду.

– Старческий склероз, между прочим, не такая бесполезная вещь, как все думают. К уходу надо подготовиться, это я тебе как врач говорю.

– Возможно. Она меня уже и за брата своего принимала, и за мужа, которого давно похоронила, и за отца своего, который умер еще за двадцать лет до моего рождения…

– Это она уже по туннелю взад-вперед бегала. Сунется, призрака увидит, испугается – и назад к тебе. А про три поколения она сущую правду говорила: три поколения наша историйка как корова языком слизнула. Преемственности никакой не осталось. Сегодня она наблюдается только у «новых бывших», коммунистов да чекистов, но и у них связь поколений, слава Богу, рвется. Выпустить хотя бы безвременье на свободу! Если использовать прежние партийные формулировки, «неотложные меры по дальнейшему ускоренному развитию первобытного общества» у нас уже предпринимаются… А вот когда все уляжется по параллели и застоится как следует, тогда, не дай Бог, и анекдот возродится, и твоя литература.

– Знаешь, кто бы тебя в кино мог сыграть?! – вдохновился я.

– Зачем в кино? – заважничал Павел Петрович. – Неужто Миллион Помидоров?

– Нет, не твой типаж.

– Тогда кто же?

– Джек Николсон!

– Не знаю такого. На кого он похож?

– На тебя.

– Хороший хоть американец? Я себя не знаю. Ты мне назови, кого я знаю!

Пожалуй, мы были уже пьяны.

– Никого не припомню. Стоп! Увидел… на Фазиля! Есть у него сходная гримаса…

– А Фазиль кто? Где он, кстати?

– Что, ты не знаешь Фазиля!?

– Ну знаю. Его Миллион Помидоров когда-то охранял… а Миллиона Помидоров ты зря недооценил! Не бездельник, как ты. Неленивый человек, а теперь уже и серьезный пацан стал. У него и здесь, у меня, свой небольшой бизнес. Знаешь, мне сколько всего несут! Особенно чачи, чтобы никогда больше не пить… Так у него здесь целый склад образовался.

– Зачем ему? Он же миллионер! Помнишь, Даур удивлялся, зачем Пеле бегать по полю, когда у него уже миллионы? «Был бы у меня миллион, – говаривал он, – так миллион бы бегал, а не я».

– Это только шутка была. Помнишь, он же утверждал обратное: хочу много золота! А на вопрос, зачем так уж много, отвечал: чтобы начать искать золото.

– Это Даур. Поэт и бизнес – вещи несовместимые.

– Как гений и злодейство, говоришь? У бизнеса, быть может, тоже своя муза есть. Кстати, ты, образованщина, у греков разве музы золота не было?

– Не припомню такой.

– А разве мы тогда, по наущению Даура, не за золотым руном направились?

– Может быть. Только оказались на родине Берии.

– Берий – это что, император такой? Или это он бог торговли?

– Работорговли.

– А Меркурий с крылышками на пятках? Крылышки у него всегда золотые…

– Он мужского полу. Вот он, кажется, божок торговли.

– Ну, значит, муза торговли должна быть! Иначе почему это одним прет, а другие никакого таланту к везухе не имеют? Кстати, талант – это что?

– Тайна. У каждого свой.

– Вот видишь, у каждого… А талант, насколько помню из Писания, это деньга такая. Которую нельзя зарывать. А теперь что? Теперь у нас общество потребления! Никто не работает, а каждый зарывает свой талант поглубже и живет как бы на проценты. А тем временем уже и не золота, а воздуха и воды не хватает, Солнце жжется, земля иссыхает… потом вдруг все головкой своей больной удивляются, с чего это кризис? А это похмелье такое вселенское – похмелье потребления!

– Ну ты, Пепе, отрастил бородищу и прямо Марксом стал!

– Только что был похож на Никельса и вот уже Маркс! А мне они оба по …! Только все равно зарытый талант не прорастает и всходов не даст. Пусто! Что, и не осталось ничего? – Павел Петрович потряс пустую бутылку. – Ты больше не принес?

– Только две.

– Опрометчиво. Впрочем, ты не думал меня здесь встретить.

– Я сбегаю!

– Куда? Здесь пустыня. Говорю тебе: чачи у меня залейся! Но она вся на складе у Миллиона Помидоров. – И Павел Петрович указал на таинственную дверь. – Я же не пью! А они мне все несут и несут, чтобы не искушаться больше. Ну, я их кодирую. Бабы и остатки в благодарность принесут, соблазну чтобы не было. У Миллиона Помидоров уже тонны! А как мужик раскодируется, то ничего вокруг нет. Они тогда лезут к Миллиону Помидоров за помощью, а он родственникам и особо близким по особому доверию втридорога назад продает. А тут все родня… Ну, потом они, естественно, назад ко мне на четвереньках ползут кодироваться.

– И все это у тебя на глазах?

– Нет, что ты! Это его от меня секрет. Я как бы и не подозреваю… У него лавочка с того конца пещеры.

Так мне стала понятна тайна столь массивной двери.

– Так это что же, совместный бизнес получается?

– Скорее, симбиоз, как сказал бы Доктор Д.

– Доктор Д. был о симбиозе невысокого мнения. Никакого симбиоза нет, утверждал он, лишь взаимное паразитирование.

– Что ж, помню эту его мысль и целиком ее разделяю. Тут я не без греха. Но я беспомощен и без Миллиона Помидоров не могу обойтись. А он окупает свой труд как умеет. Кстати, Доктор Д. еще не занялся этологией бизнеса? Подскажи ему эту идею о бизнесе как симбиозе. Звучит мягче, чем воровство, а, может быть, и точнее. Миллион Помидоров ведь еще какой бизнес учудил: у местных охотников дичь на чачу выменивает и перепродает за немалые деньги в элитный ресторан, а что уж они там своим олигархам за это накручивают, ты представляешь.

– Доходное дело, выходит, лечение от алкоголизма?

– И не говори! И мне стыдно, да и бабы на Миллиона Помидоров сильно злы – решили скинуться на киллера. Так что никуда он от своей «маслины» не денется. Разве что обратно в Москву, может, там его забыли…