Ольга Крючкова - 1000 и один совет для практической магии. Старинный лечебник и обережник

• Название: 1000 и один совет для практической магии. Старинный лечебник и обережник
• Автор: Ольга Крючкова
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-88875-412-2

Заговоры и обереги – это древние заклинания и наследие наших пращуров-язычников, позже, после крещения Руси, тесно переплетённые с христианскими молитвами. Заговоры видоизменились, однако не утратили своей актуальности и целебной силы. Каждый заговор заключал в себе тайный магический смысл, сверхъестественную силу. Заговоры и молитвы читались с соблюдением специальных условий: шёпотом, чтобы нечисть не ведала, не смогла причинить зла и ослабить силу слова. Заговоры читались в неизменном виде на протяжении многих веков: нельзя из него выбросить ни единого слова. Заговоры использовались исключительно по назначению, за их чтение не брались деньги. Их мог прочесть только человек с чистой душой и сильной волей. В этой книге приведены сильнейшие заговоры и молитвы, которые помогут вам решить различные многочисленные бытовые, семейные проблемы, а также исцеляющие слова, которые сохранят ваше здоровье и силу.

---

225. "Зоря Марья, друга Дарья, утренна зоря Марья, вецерня Маремьяна, зимля мать, отець нёбо, цярь морьской, поп водянной, водянной батюшко, водянная матушка и малинькии детушки, я прошу водушки не для ради хитрости, не для ради мудрости, а ради великой Божьёй милости рабу Божью для здоровья".

(Черпая воды на реке.)

226. "Стану я, раб Божэй, благословесь и пойду перекрестесь, выду я в цистоё полё, в цистом поли Окиян морё, в этом мори щука, и у этой щуки зубы золезны, други оловянны, третьи медны. Заедаю, загрызаю у младеня пуповую грыжу и мудовую грыжу и сердецьну грыжу и ноцьную и полуноцьную, ушную и глазную, и синю и зелёну и красну и сорок едину грыжу, зубами загрызу и словами заговорю и слиной заплюю и пятой затопцю, от рождения до винцения и жизни до сконцения".

227. "Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь из двирей в двири, из ворот в ворота, выду я в цистоё полё. В цистом поли тикё Тюрьдина рика, и по той Тюрьдины рики плывё супротив воды щука жылезна, и жрё, пожырат всекии вещи. Ай жо ты, щука жылезна, не жри, не пожырай всеких вещей, поди жри и пожырай у раба Божля младеня пуповую грыжу, становую грыжу и сердецьную грыжу и три и две со единую грыжу и все двинацить грыж, штобы не болили и не щимили. Век пувику, отосни дувику, во вики викоф. Аминь".

(На вино.)

228. "Щокотка, не щокоци, по улки не ходи, в окошко не глиди, младеня не буди, не буди ты ёго и не гнети ты ёго, не шипли ты ёго, поди ты, щокотка, в лес на болота, броди ты, щокотка, в лисях по болоту, пей ты, щокотка, болотнюю воду, вот тибе, щокотка, тут тибе роботка, до моёго тибе младеня дела нет. Пусь мой младно спит день по солнышку, ноць по мисецю, по утренной зори, по вецерной, по всем цясам, по всем минутам. Аминь".

(На щекотку. Пятками больного ребенка дотрогиваются до воронца и печки.)

Заговоры, чтобы отлучать ребенка от груди

229. "Я тибя пососела и покормела, а ты нонеце миня пой и корми; ты миня не знаёш, я тибя не знаю. Иди на свои хлебы. (Мать кормит ребенка через порог и говорит заговор. После этого затворяется дверь, а мать остается за дверью.)"

230. "Вёсна, ты вёсна, сияё вёсна, как ты зганиваш, вёсна, с крутых гор снежоцьки перистые, так и згони с озёр тонь круто и скоро ледоцьки ярые, так згони тоску и круцину с раба Божья из белого лиця, ис цистого серця, штобы не тосковал по матириной титоцьки, по молоцьки и по вымицьки. Аминь".

Заговоры от кровотечения

231. "Господи Божэ, благослови. Пойду я, раба (имя) из дверей во двери, из ворот в ворота, в цисто полё, в цистом поли стоит межына у этой межыны стоит прут, этот прут я резала. Кора как не отставаёт, так бы и у раба (имя) руда ставала, крепко, плотно, во веки векоф. Аминь, аминь. Как клюци не кипят, так бы у раба (имя) руда не кипела".

232. "Иидё цярь на кони, визё мёртвого чёловека, у мёртвого чёловека ни руды, ни щипоты, ни опухоли. Так ба у раба Божьяго (имя) ни руды, ни щипоты, ни опухоли".

233. "Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из избы дверьми, из дверей в ворота, выду я в чистоё полё, пойду по пути по дороги, погляжу в окиян, синёё морё, там лежыт сер горючь каминь, на том каменю сидит мудр муж, он сам ветрян, у ёго есь медны иглы и медны нитки, медныма иглами зашываё, медныма нитками затягиваё от кости булезни, от тела щипоты".

234. "Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из избы дверьми и из двора воротами и пойду по пути по дороги, и на пути на дороги стоит каменной мост, по каменному мосту идё Мать Пресвятая Богородица и во правой руки нисё Исуса Христа, а во левуй руки каменной посох; она и нисёт шолкову нитоцьку и булатьню иголоцьку. Она Исуса Христа раны умывала и зашывала, мясо с мясом, тело с телом, кожу с кожой, и крофь остановляла. И так я молюсе и корюсе, Мать Пресвятая Богородиця, тебе, мне пособи и помоги у раба Божья установить крофь и руда, штобы не дало ни щипоты, ни боли, ни руды, ни крови. Мои слова тверды и крепки и плотны. Исуса Христа клюць и Богородицин замок".

235. "Стану я, раб Божэй Иван, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двери, из ворот в ворота, выду в цисто полё, стану под востоцьную сторону. Ис под востоцьной стороны по пути дороги бижыт конь карь, сей целовек стар, дёржыт он острую саблю и россикаёт белой камень. В белом камни воды нет, и в мёртвом тили руды нет, так бы у раба Божья (имя) не была ни щипота, ни ломота, ни болета, ни опухоль, ни скорбь, ни болезнь великая. В три дни, в три часу, во веки веком. Аминь".

236. "Стану я, благословесь, пойду я перекрестесь из дверей в двери, из ворот в ворота, выду я в цистоё полё, выду на путь дорошку шырокую, стрицю самого Исуса Христа, Сына Божья. Шол Исус Христос и нёс в руках востру саблю и уранил Он сам себе по белой руки. Не слышал Он сам себе ни скорби, ни булезни, ни щипоты и не опухоли, ни бурой крови и не горецёй и раны, и веки пувеку. Аминь. (Три раза.)"

237. "Стану раб Божэй, благословесь, выду перекрестесь из дверей во двери, выду в цистоё полё, в цистом поли сер камень, на сером каменю сидит красна девиця, с вострым ножом. Ета красна девиця ударит вострым ножом, и не будёт и ни крови и ни руды и ни щипоты у раба у Божья (Трожда плюнуть.)".

238. "Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, выду в цисто полё. В цистом поли на путе на дороги jъдё Адам на коне, визё мёртвоё тело в тороку. У этого мёртвого тела нет ни крови, ни щипоты. Так бы и у меня, раба Божья, не было ни крови, ни щипоты. Век пувику, отыни дувику. Аминь".

239. "Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё, на путь на дорогу. По той пути по дороги идёт Пресвятая Богородиця, нисёт святую воду, крофь оммыват, щипоту унимат, белым полотенцём крофь оптират. Крофь постановлеё и щипоту унимаё, рану зажывлеё. Во имя Отца и Сына а Святого Духа. Аминь".

240. "Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду я перекрестесь из двирей дверьми, выду я в цисто полё, погляжу на востоцьню сторону. На востоцьнёй стороны всекии жыдовья колья тесали, истинного Христа кололи, пинали, всекии раны давали. У истинного Христа не крофь не бижала, ни щипота и ни грыжа. Так жо бы у раба Божья (имя) крофь не бижала, ни щипота и ни грыжа".

241. "Стану я, раб (имя), перекрещуси, выду я из избы дверями, из двора воротами, выду в цисто полё, в востоцьную сторону, к Окияну морю. У Окияна моря стояло кипарисное древо, где жыды, жыдища Христа роспинали. У Его крофь не тёкла, рана не болела, и кось не щипела, во веки веками. Аминь. На Амини сам Сус Христос и сама Цариця Нибесная. Господним Духом, жолезным тылом, будьти, мои слова, крепки, крипци булатнёго ножа".

242. "Иидё ангел на кони, сикёт и рубит мёртвоё тело и серой каминь, в мертвом тили душы нет, в камни воды нет, так у раба Божья руды нет. Век пувеку. Аминь".

243. "Господи, благослови, свет храброй Егорий, научи миня добрых слов говорить, щипоту и ураз уговаривать! Около синёго, сольного моря jиздит бел человек, под им конь белой, дёржыт в руках копьё и булат. Приехал с копьём и булатом, ударил белой каминь, из суха каминя воды нет, из суха дерева воды нет, у такого-то раба руды нет".

244. "Ехала баба по рики, дёржала палку в руки, палкой помахивала, крофь заговаривала. Веки пувеки, отныни дувеки. Аминь".

245. "Баба шла, собаку вёла, собака запнулась, и крофь заткнулась у раба Божья. Веки пувеки. Аминь, аминь, аминь".

246. "Куриця тяпб, по улици брёла, куриця запнулась, и крофь заткнулась у раба Божья. Веки пувеки. Аминь".

247. "Курица бежала, бежала, запнулась, крофь заткнулась".

248. "Возьму, раба Божья, булатнюю иголку и шолковую нитку, зашью у раба Божья эту рану булатнёй иголкой, шолковой ниткой, штобы тело не болело и кости не щимили и крофь не канула. Прилитили серые гуси, утащили булатнюю иголку и шолковую нитку. Клюць и замок моим словам".

249. "Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду я перекрестесь из дверей дверьмы, из ворот воротами, по пути по дороги, в цисто полё, в цистом поли синё морё, в синём мори биллатарь каминь, на этом камини сидит старой старець, тоцит свою вострую саблю. Испод этого латаря каминя тикё рика кровеная. Этот старой стариць jидёт по этой рики и сикёт и рубит мёртвыи тилиса. С этых тилёс кроф не тикёт и не канёт, так у раба Божья кроф станёт. Этым словам и дилам есь клюць и замок, положу я клюць и замок в Окиян морё, под биллатарь каминь. Во веки векоф. Аминь".

250. "Восстану, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из двирей в двири, из ворот в ворота, с ножом, с топором, с пилой, долотом, г белому каминю, этот каминь роспилю и россику и роздроблю и роздолочю. От ёго не идё ни кроф, не руда, ни в косьях щипота; так бы у раба Божья не шла ни кроф и не руда и ни в косьях щипота, от рожения до винцения, от винцения до жызни концения. Аминь моим словам".

251. "Стану я благословесь пойду перекрестесь, выду я в цистоё полё. По цистому полю, по шырокой дороги бижыт конь карь, на ём сидит седок стар. Ты, руда, стань. Во имя… Духа. Аминь".