Винсент Питтс - Коррупция при дворе Короля-Солнце. Взлет и падение Никола Фуке

• Название: Коррупция при дворе Короля-Солнце. Взлет и падение Никола Фуке
• Автор: Винсент Питтс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9693-0363-8

Книга представляет собой захватывающую историю взлета и падения главы финансового ведомства двора Людовика XIV – Никола Фуке. Тщательное и захватывающее биографическое описание одного из самых успешных министров двора, ученика и правой руки кардинала Мазарини строится на многочисленных исторических источниках. Книга повествует о коррупционных механизмах, существовавших во Франции при попустительстве государства; о том, как порождение государства может стать больше, чем само государство, и о становлении независимой судебной системы в дореволюционной Франции.

Книга адресована историкам, юристам, политологам, а также всем любителям истории Франции.

---

Но Конти, в отличие от старшего брата, не обладал военным талантом, и парижская армия потерпела от Конде несколько поражений. Сначала королевское правительство планировало предложить городу мир на жестких условиях, поскольку располагало всеми козырями. Однако ранней весной все изменилось. До Парижа долетела весть о том, что с севера вторглись испанцы, с которыми Франция все еще находилась в состоянии войны. И войска Конде тут же потребовались, чтобы их остановить. В этой ситуации против Фронды выступил маршал Анри де ла Тур д’Овернь, виконт де Тюренн[91], единственный военачальник масштаба Конде. Такое развитие событий побудило партию Мазарини и королевы-матери смягчить свою позицию.

После очередных переговоров 11 марта 1649 года был подписан Рюэй-Сен-Жерменский мир, который, казалось, удовлетворял всех. Парламент согласился отменить судебное решение против Мазарини, прекратить совместные заседания с другими верхними палатами верховного суда и вернуть крепости Бастилию[92] и Арсенал под королевский контроль. Королевская сторона, в свою очередь, обещала уважать требования парламента и его декларации, датированные июлем и октябрем 1648 года. Все бунтовщики были амнистированы. Дворянам были обещаны пенсии и достигнуты другие договоренности со сторонниками Фронды [93].

На поверхностный взгляд, парижский парламент достиг впечатляюще многого, особенно с учетом, по сути, революционного характера прав, на которые он претендовал: вносить изменения в ежегодный королевский декрет и объявлять королевских министров вне закона. Но мир, последовавший за первой серией Фронды – так называемой Фрондой парламента, – оказался иллюзорным. Правительство скоро забыло многие из своих обещаний. Обе стороны – парламент и корона – оказались заложниками вражды могущественных аристократов, которых они рекрутировали в качестве союзников.

Военные действия разразились снова в начале 1650 года, после того как королева-мать и Мазарини, уставшие от бесконечных попыток Конде подмять королевский совет, арестовали его самого, его брата Конти и его шурина герцога де Лонгвиля. Это запустило новый раунд военных действий – начался смертоносный замкнутый круг, длившийся до начала 1653 года и известный как Фронда принцев. Постоянные перебежки крупных аристократов, военачальников и даже таких высокопоставленных чиновников, как канцлер Сегюр, с одной стороны на другую делают эту историю крайне сложной для пересказа. Но на всем ее протяжении Фуке оставался верен короне. В 1650 году его посылали с миссией в Нормандию, чтобы предотвратить захват этой провинции сторонниками Конде. Затем он присоединился к королевскому войску в Бургундии, снова с полномочиями интенданта королевской армии [94].

Награду за лояльность Фуке получил в ноябре 1650 года. В парижском парламенте освободился пост генерального прокурора (procureur general). Это была одна из самых престижных в системе судопроизводства должностей: королевский procureur general вместе с avocat general[95] и заместителями представлял в парламенте интересы короны. Все вместе они назывались parquet[96]. Кроме того, в обязанности генерального прокурора входила особая административная ответственность за полицейский и судебный аппарат королевства, а также за дела церкви, королевскую земельную собственность и образование. Занимавший эту должность некто Блэз Мюльян решил ее продать. Фуке охотно бы купил ее, но, несмотря на практику торговли должностями, последняя входила в число тех, покупка которых могла состояться только с королевского одобрения. Идея сделать Фуке защитником королевских интересов во Дворце правосудия[97] привела Мазарини в восторг. Сделку закрыли за 450 тысяч ливров: частично наличными, а кроме того, в зачет сделки Фуке передал сыну Мюльяна свою должность рекетмейстера, стоившую 150 тысяч ливров [98].

Почти десять лет после смерти жены Фуке занимался только карьерой и заботился о братьях и сестрах. Чтобы укрепить сеть семейных альянсов и произвести на свет наследника мужского пола, пора было жениться вторично. Выбор Фуке пал на Мари Мадлен Кастий из семьи, занимавшей прочное положение в мире высоких финансов. Мари Мадлен, 1636 года рождения, была на двадцать с лишним лет моложе жениха. Ее семью связывали крепкие узы с родом Пьера Жанена, под началом которого служил дед Фуке Жиль де Мопё, да и среди родни были крупные финансисты, в частности финансист и королевский казначей (trésorier d’Épargne) Никола Жанен де Кастий. Ее дядя служил старшим домоправителем у Гастона Орлеанского, дяди короля, а кузен – маршал де Вильруа[99] состоял при юном короле гувернером. По иронии судьбы, кузина невесты Шарлотта де Кастий была прежде замужем за тем самым несчастным графом де Шале, которого отец Фуке в 1626 году приговорил к смерти [100].

Но интересы настоящего оказались важнее старинных обид, и это воспоминание не помешало в феврале 1651 года состояться свадьбе. Приданое новой жены Фуке было скромнее, чем у первой. Однако она была единственным ребенком и наследницей родительского состояния. Спустя несколько лет после вступления в брак Мари Мадлен принесла дому Фуке примерно полтора миллиона ливров в качестве наследства. Это почти вдвое превосходило средства, оставленные Фуке отцом. Фуке оказался действительно очень богат и стал вровень с высшей аристократией [101].

Свадебные торжества совпали с очередным поворотом колеса фортуны. На той же неделе, когда Фуке венчался, Парижский парламент вновь потребовал отставки и изгнания Мазарини и освобождения Конде с его высокородными союзниками. На этот раз Гастон Орлеанский занял сторону магистратов, как и коадъютор, архиепископ Парижский Жан Франсуа Поль де Гонди[102] (будущий кардинал де Рец).

Все это заново воспламенило парижан; толпа практически ворвалась в Пале-Рояль, требуя, чтобы им дали увидеть юного короля.

Мазарини бежал из страны с одной только короткой остановкой в Гавре, чтобы «освободить» Конде и его товарищей по заключению, и продолжил свой путь в ссылку на земли электора Кёльна[103]. Какое-то время бунтовщики-принцы и Гастон торжествовали победу, снова подчинив себе королевский совет. Регентшу заставили отправить в отставку некоторых министров, в том числе Гюга де Лионна[104], которого чета Фуке затем прятала в одном из поместий мадам Фуке [105]. В последующие месяцы, когда новые хозяева королевства передрались друг с другом, Фуке изо всех сил пытался сократить причиняемый кардиналу Мазарини ущерб. Он пытался создать в рядах высокого суда кружок магистратов если и не лояльных Мазарини, то хотя бы разделяющих идею защитить королевскую власть от грубого давления принцев, и настойчиво, хотя и тщетно, убеждал парламент не разорять знаменитую коллекцию произведений искусства, собранную кардиналом.

Мазарини знал об этих усилиях и неоднократно, при разных обстоятельствах, выражал ему благодарность [106]. Примеру Никола следовал младший брат Базиль, известный как «аббат», поскольку получал доходы от нескольких аббатств, хотя и не был священнослужителем. На семь лет моложе Никола, во время Фронды он поступил к Мазарини на службу в качестве неофициального представителя и курьера. Так, от его имени он вел приватные переговоры с заинтересованными вельможами, поддерживал сеть шпионов и информаторов кардинала. Базиль старался, как и его брат Никола, создать невидимую глазу систему поддержки бывшего министра, которая в нужный момент могла бы сыграть важную роль [107].

В сентябре 1651 года король отметил тринадцатый день рождения и был объявлен совершеннолетним. Это событие лишало главного аргумента фрондеров, недовольных ранними шагами регентши. Согласно отстаиваемой ими позиции, только совершеннолетний может пользоваться всей полнотой королевской власти [108]. Теперь король смог издавать указы, подтверждая предыдущие распоряжения матери и кардинала. Последнее обстоятельство привлекло на его сторону некоторых парламентских магистратов, однако не подействовало на принцев. В сентябре 1651 года вновь вспыхнула гражданская война между Конде с его тогдашними приверженцами, с одной стороны, и правительством – с другой. На этот раз, отчасти благодаря усилиям братьев Фуке, несколько значительных игроков, в том числе Тюренн и некоторые высокопоставленные члены Парижского парламента, примкнули к партии короля [109].

В декабре 1651 года Мазарини вернулся во Францию. В ответ на это парламент объявил его вне закона, конфисковал и распродал его имущество, в том числе великолепную библиотеку, – бессмысленный акт культурного вандализма, который Фуке оказался бессилен предотвратить [110]. Вскоре Конде и его приверженцы вернули себе контроль над Парижем. В мае 1652 года Фуке вошел в состав парламентской делегации, которая потребовала, как одного из условий мира, повторного изгнания Мазарини. В частном порядке Фуке давал понять, что рассматривает это как временный, но необходимый маневр. Однако Мазарини отказался уезжать, уверенный, что, если сейчас уедет, обратно его не позовут [111].